Но когда советские и американские войска покинули Корею в 1948–1949 годах, они оставили два правительства: авторитарный коммунистический режим на севере, возглавляемый Ким Ир-Сеном, и авторитарный капиталистический режим на юге, возглавляемый Ли Сын-Маном. Оба лидера желали объединить страну под собственным руководством, если хватит сил. Каждая сторона угрожала другой вторжением, и произошло несколько вооружённых конфликтов на границе. События, при которых Ким напал первым, произошли после того, как он заручился поддержкой Сталина своих планов вторжения.
Для Сталина корейская война стала очень дорогой ошибкой: режим Кима удалось спасти только с китайской помощью. Когда началась война, Советы бойкотировали в ООН исключение коммунистического Китая. Это дало возможность американцам протолкнуть резолюцию по вмешательству в Корее под флагом ООН. Поэтому ряд стран направили войска вместе с американцами в Южную Корею. Сталина рассматривали на западе, как подстрекателя войны, и северо-корейское вторжение, как часть программы советского экспансионизма на Дальнем Востоке.
Война подорвала движение за мир, усложнила попытки решить проблемы в Европе, и поощрила массированные программы перевооружения США, и их союзников. Война обошлась дорого и помешала Сталину. Её можно считать решительным отпором империалистическому вторжению в социалистическую зону, но она не пользовалась поддержкой даже в коммунистических кругах. Прежде всего корейская война разрушила то, что русские называли «доверием» в отношениях между западом и востоком.
Чтобы понять поражение Сталина в Корее, необходимо взглянуть на ситуацию со стратегической и идеологической точек зрения. Стратегически объединённая коммунистическая Корея была привлекательна для Сталина, как форпост против возрождающейся японской угрозы. Сталин считал, что Япония, также, как и Германия, восстановится и, в конце концов, станет агрессивной.
Когда китайско-советский договор о дружбе и союзе был подписан в августе 1945 года, он был направлен против возрождения японской агрессии. Когда советские представители в Союзной комиссии по Японии прибыли в Токио, их первой директивой было способствовать разоружению страны и уничтожению военно-промышленного потенциала. Когда советско-китайский договор был перезаключён с новым китайским коммунистическим правительством в 1950 году, он остался направленным против японского империализма.
Сталинские опасения по отношению к Японии выросли после срыва советско-американских переговоров о мирном договоре с Японией. В июне 1946 года американцы предложили договор по демилитаризации и демократизации Японии, план Барнса для Дальнего Востока. Подобно германскому договору в пару к нему, это предложение было отвергнуто Советами, как не предусматривающее долгосрочных гарантий, что Япония останется мирной. С этой стороны США обошли АСС и начали подготовку к подписанию сепаратного мирного договора с Японией.
В январе 1950 года Дин Ачесон, американский гос. секретарь, провозгласил, что Япония будет бастионом антикоммунизма на Дальнем Востоке. Это развитие имело сходство с подходом к немецкому вопросу, и для Сталина означало, что перспективы восстановления Германии и Японии соединились в одну цель. В этом контексте присоединение всей Кореи к советскому блоку было весьма привлекательным, особенно, когда стало очевидно, что Ачесон, устанавливая стратегическую «границу», включил Японию, но не Корею, в западный блок.
С идеологической точки зрения развитие ситуации в Корее выглядело, как часть экспансии коммунизма после второй мировой войны. Победа коммунистов в китайской гражданской войне в 1949 году особенно сильно подтолкнула Сталина к разрешению идеологической ситуации в Корее. Сначала Сталин сомневался в перспективах для коммунистов Мао в борьбе с националистами Чан Кай-Ши, и после окончания второй мировой войны решил, что будет лучше поддержать формирование какой-либо разновидности прогрессивного национального правительства в Китае.
Но под воздействием военных успехов коммунистов и полного перехода китайских националистов в лагерь США, Сталин изменил своё мнение, и начал поддерживать Мао более активно. В июне 1947 года он пригласил Мао в Москву для беседы. Мао нарочито не смог прибыть, так как якобы не позволяла быстро меняющаяся военная ситуация в Китае (оправдание того же типа, что часто применял сам Сталин по отношению к Черчиллю и Рузвельту, когда встреча с ними была нежелательна), но между ними завязалась длительная переписка.
В январе 1949 года Сталин послал в Китай члена политбюро Анастаса Микояна для переговоров с Мао и коммунистическим руководством. В декабре 1949 года Мао наконец прибыл в Москву, через два месяца после провозглашения Китайской Народной Республики (КНР) в Пекине, чтобы обсудить условия нового китайско-советского договора о союзе. На первой встрече 16 декабря Сталин сказал Мао, что для Китая нет непосредственной военной угрозы: «Япония не сможет подняться на ноги и подготовиться к войне. Америка только вопит о войне, а в действительности боится войны больше всех. Европа боится войны. По существу нет никого, кто мог бы вступить в бой с Китаем, если только Ким Ир-Сен не нападёт на Китай!»
Сталин обрисовал два радикальных направления развития Китая. Первое, изложенное во время следующего визита китайского вождя летом 1949 года: «Центр революционного движения передвинут Китаем в Восточную Азию». Второе, США либо не пожелают, либо не будут способны интервенцией остановить дальнейшее коммунистическое продвижение. Тем не менее, как показала Катрин Везерби, Сталин колебался, стоит ли провоцировать военный конфликт в Корее. После начала войны любые шаги привели бы к усилению конфронтации с США.
Ким Ир-Сен начал давить на Сталина, желая атаковать Южную Корею в марте 1949 года, стараясь убедить советского вождя, что вторжение будет начато по просьбе народа юга и поддержано коммунистической партизанской армией, уже сражающейся там. Сталин сказал ему:
«Вы не должны наступать на юг. Во-первых, корейская народная армия не имеет подавляющего превосходства в силах… Во-вторых, на юге находятся американские войска… В-третьих, не надо забывать, что действует соглашение по 38-й параллели между СССР и США. Если соглашение будет нарушено с нашей стороны, то это даст повод американцам вмешаться… Если противник начнёт агрессивное вторжение, а раньше, или позже он начнёт агрессию, то, в ответ на нападение, вы должны иметь все возможности для проведения контрнаступления. Затем ваши действия будут поддержаны и поняты всеми».
В июне 1949 года последние американские силы были выведены из Кореи, и в сентябре Ким предложил ограниченное наступление против Юга для улучшения северо-корейских оборонительных позиций вдоль границы. Сталин серьёзно рассмотрел это предложение, но в конце ответил, что будет трудно осуществить атаку только на одном участке границы, и это приведёт в результате к серьёзному международному осложнению.
В январе 1950 года, однако, Сталин начал менять своё мнение об осуществимости такой атаки, и когда он снова встретился с Кимом в марте, то был готов дать «добро» на вторжение, если идея будет поддержана китайцами. Сталин изменил своё мнение по двум главным соображениям. Первое, коммунистическая победа в Китае означала, что Мао будет способен оказать поддержку корейцам при необходимости. Второе, китайско-советский договор об альянсе означал, что американцы потеряли возможность вмешаться.
Настроение в США в любом случае было против интервенции, и оно усиливалось тем, что Советы уже обладали атомной бомбой. Но Сталин разъяснил Киму, что он не может рассчитывать на прямое советское участие в войне, потому, что СССР имеет серьёзные проблемы в других местах и должен справляться с ними, особенно на западе… СССР не готов вмешиваться в корейские дела напрямую, особенно если американцы рискнут послать войска в Корею.
После встречи со Сталиным Ким отправился в Пекин к Мао, чтобы получить одобрение своего плана кампании. Нужно подчеркнуть, что план Кима на этой стадии предусматривал локальные операции, которые позднее будут развиваться в генеральное наступление. Однако план изменился, и, со сталинского благословения, северо-корейское широкомасштабное наступление пересекло 38-ю параллель.
После начала войны Сталин беспокоился, что Юг не успеют освободить до начала американской интервенции. Сталинские дурные предчувствия оказались справедливы. американцы начали своё успешное контрнаступление в сентябре. В октябре Сталин призвал Мао ввести китайские войска в Корею для поддержки Кима. Сначала Мао отказывался, но Сталин отправил ему длинное послание, объясняющее необходимость китайского вмешательства.
Сталин указал, что китайские товарищи обещали вмешаться, если будет необходимость, и он считает, что такая акция не спровоцирует широкий конфликт с США. Американцы, говорил он Мао, «не готовы сейчас к большой войне». Сталин считал, что США могут втянуться в большую войну из-за престижа, но разъяснил, что Советский Союз и Китай не должны бояться такой перспективы, так как «вместе мы сильнее, чем США, и Англия, в то время, как европейские государства не имеют сейчас серьёзной военной силы. Когда японский империализм будет восстановлен, как союзник США, только тогда США и Япония будут готовы создать мост для вторжения в Корею, только тогда они придут на помощь Ли Сын-Ману».
