Но – «кому апельсинчиков, кому капустки». Миллионам китайцев казалась надежней гоминьдановская опора на традиционную духовность. Близкий к правым кругам Гоминьдана философ Лян Шумин утверждал: «Будущая мировая культура – это возрожденная культура Китая… ибо конфуцианство – это не просто идея, а сама жизнь».
Подобный национализм всегда найдет отклик в душах, в которых больно задето чувство национального достоинства, тем более если это достоинство – по определению «поднебесное». Но, конечно же, совсем уже несметные миллионы простых людей, измученных всеми навалившимся на них невзгодами, от чистого сердца могли сказать своим идеологически озадаченным соотечественникам: «нам бы ваши заботы». Однако их тоже скоро озадачат – да они и сами озадачатся, большинство неожиданно для самих себя.
Усиление в Поднебесной революционных настроений не могло не привлечь внимания московских товарищей. В апреле 1920 г. по указанию Коминтерна в Китай прибыла из Владивостока группа идеологически подкованных российских коммунистов. Они усиленно старались вникнуть в смысл происходящего, оказывали помощь в создании в разных частях страны марксистских кружков.
В г. Чанша, центре провинции Хэнань, руководителем кружка стал товарищ Мао Цзэдун. Примерно в это же время группа молодых марксистов возникла в среде китайских эмигрантов в Токио. Во Франции начинали свой славный путь будущие руководители КПК и Китайской Народной Республики Чжоу Эньлай, Дэн Сяопин, Ли Лисань. Осенью 1920 г. при финансовой поддержке Коминтерна на марксистские позиции перешел журнал «Синь цяннянь», который, подобно «Искре», стал идеологическим и организующим центром для групп коммунистической направленности. Расширялась пропагандистская деятельность (в том числе в рабочих клубах, в школах для рабочих), появлялись новые печатные органы.
В июле – августе 1921 г. в Шанхае прошло совещание 12 делегатов от семи кружков (в их число входил товарищ Мао Цзэдун), которые объявили об организации Коммунистической партии Китая (КПК). Немалую роль в этом историческом событии сыграли присутствующие там представители Коминтерна. Новая партия сразу же заняла влиятельные позиции в рабочем движении – в Шанхае по инициативе коммунистов был создан Всекитайский секретариат профсоюзов.
В начале 1922 г. в Москве и Петрограде по инициативе Коминтерна прошел Съезд народов Дальнего Востока. В составе китайской делегации были представители коммунистов, Гоминьдана, других левых партий. Часть китайских товарищей была принята В. И. Лениным.
На съезде китайские коммунисты высказали свою точку зрения: в их стране вот-вот начнется социалистическая революция, и они должны возглавить ее. Но руководители Коминтерна поправили их: построение социализма в Китае дело не ближайшего будущего, революция будет носить на первом этапе национально-освободительный характер, а потому необходимо налаживать отношения с другими левыми партиями и организациями – в первую очередь с Гоминьданом.
Мощнейшими политическими силами в Китае продолжали оставаться милитаристские группировки, ведущей партией был Гоминьдан, а самым известным политическим деятелем – его руководитель Сунь Ятсен. Он возглавил работу по преобразованию партии в многочисленную боевую организацию. Когда в южной провинции Гуандун власть захватил сочувствующий Гоминьдану милитарист Чэнь Цзюньмин, там была создана гоминьдановская революционная база.
В апреле 1921 г. в Гуанчжоу собрались на съезд делегаты всекитайского парламента – Национального собрания созыва 1913 г., и избрали Сунь Ятсена чрезвычайным президентом Китайской Республики. Конечно, в силовом отношении с милитаристами он тягаться не мог, но моральный и политический авторитет его стал еще выше.
Сунь Ятсен приступил к подготовке объединительного военного похода на Север, отправной точкой которого должна была стать революционная база в Гуандуне. Он искал опору в рабочем движении, привлек в свое правительство коммунистов.
Но ближайшие события показали непрочность его положения. Сначала Чэнь Цзюньминь, «передумав», совершил военный переворот и изгнал Сунь Ятсена из своих владений. Но потом самого диктатора одолели, объединившись, его коллеги из Гуанси и Юньнани – и восстановили власть чрезвычайного президента. Осмыслив уроки произошедшего, Сунь Ятсен принялся за организацию собственной революционной армии – он не хотел и впредь зависеть от настроения милитаристов и их непрекращающихся разборок.
Понимая, что западные державы, при всех симпатиях их политических кругов к нему лично, военной, экономической и политической помощи Гоминьдану не окажут – потому что они поддерживали тесные отношения с пекинским правительством, признавая его единственно законным, Сунь Ятсен решил расширять связи с Советской Россией. Москва тоже официально признавала только северокитайское правительство. Но в то же время советское руководство, проанализировав ситуацию, пришло к выводу, что в настоящих условиях, когда о скорой победе социализма в Китае речи идти не может, Сунь Ятсен и его Гоминьдан – самая перспективная революционная сила.
В августе 1923 г. в Москву прибыла военно-политическая делегация во главе с зятем Сунь Ятсена – Чан Кайши (1887–1975). Она провела переговоры по самому широкому кругу вопросов с советским руководством и с Коминтерном. Китайским делегатам была обещана всесторонняя помощь. Но обозначилось и идеологическое расхождение. В резолюции Коминтерна «по китайскому вопросу» говорилось, что одна из задач революции – уничтожить «институт крупных и многочисленных средних и мелких землевладельцев, не работающих на земле» (не пугайтесь, речь шла об уничтожении только института, а не землевладельцев). Для Сунь Ятсена, мечтавшего о социальной гармонии и считавшего необходимой защиту прав собственности, такой тезис был неприемлем. Но по вопросу о необходимости создания в Китае широкого антиимпериалистического фронта стороны пришли к согласию.
Уже в октябре 1923 г. в Гуанчжоу прибыл советский представитель М. М. Бородин (Грузенберг), которого Сунь Ятсен сделал главным своим советником по реорганизации Гоминьдана. Одновременно прибыла группа военных специалистов, в задачу которых входила помощь в создании китайской революционной армии. Вскоре во главе этой группы встал В. К. Блюхер – прославленный полководец Гражданской войны в России, будущий маршал Советского Союза. На острове Вампу близ Гуанчжоу была создана высшая военная школа, подготовившая тысячи командиров и комиссаров революционной армии. Начальником школы был Чан Кайши, в ее работе активное участие принимал один из руководителей КПК Чжоу Эньлай. И в политических, и в военных вопросах Гоминьдан на этом этапе тесно сотрудничал с КПК.
Делегаты собравшегося в январе 1924 г. в Гуанчжоу I Конгресса Гоминьдана представляли 11 тысяч членов партии. Основной его документ – Манифест был подготовлен при участии представителей компартии и Бородина. Акцент делался на противостоянии мировому империализму и китайскому милитаризму: «Беспорядки в нашей стране создаются великими державами, интересы которых в Китае сталкиваются и которые во имя своих целей истребляют наш народ руками милитаристов».
Касаясь социально-политических задач, Манифест определял будущее конституционное устройство Китая как основывающееся на деятельности «пяти властей» – законодательной, судебной, исполнительной, экзаменационной и контрольной. При проведении принципа «народовластия» необходимо было «избежать недостатков, которые несет с собой парламентаризм», «устранить пороки, присущие системе выборов». Реализация принципа «народного благоденствия» виделась в первую очередь в уравнении прав на землю и в ограничении деятельности капиталистов-частников – что было вполне в духе китайской традиции. По мысли Сунь Ятсена, «народное благоденствие – это и есть социализм, или, как он еще называется, коммунизм». Он считал, что приоритет в поиске путей к справедливому устроению общества принадлежит не западной социально-политической науке, а традиционной китайской, в значительной степени конфуцианской идее «великой гармонии». Ее наступление он обусловил построением такого общества, в котором высшим собственником будет являться весь народ, а не частные лица: «Если все будет принадлежать всем, то наша цель – народное благоденствие – будет действительно достигнута, и воцарится мир великой гармонии, о котором мечтал Конфуций». По мнению Сунь Ятсена, в прошлом наибольших успехов в области коммунистической мысли и коммунистического строительства достиг вождь тайпинов Хун Сюцюань: «Экономическая система, создававшаяся Хун Сюцюанем, была системой коммунистической. И это было коммунистической действительностью, а не только теорией» (позднее примерно такого же мнения придерживался Мао Цзэдун).
