Петр Алешкин - Крестьянские восстания в России в 1918—1922 гг. От махновщины до антоновщины

Уход крестьян к повстанцам сокращал трудовые ресурсы в деревне. Между тем задания по продовольственным поставкам в центр никто не сокращал. Сверху по-прежнему приходили жесткие указания с требованием выполнения заданий в установленный срок. Для решения этих задач требовались рабочие крестьянские руки. Военная цель — подавление восстания и уничтожение повстанцев — противоречила экономическим соображениям. В опустевших крестьянских волостях (одни были убиты, другие репрессированы, третьи ушли к повстанцам) экономическая политика военного коммунизма зашла в тупик: не у кого было забирать «излишки» — не стало ни излишков, ни их производителей. Некому было выполнять трудовые повинности: подвозить хлеб, заниматься заготовкой топлива. У крестьян не осталось ни лошадей, ни фуража. Уменьшенный по сравнению с продразверсткой, план продналога в 1921 г. оказался непосильным для крестьянства вследствие издержек политики военного коммунизма (сокращения посевов и числа работников, опустошительных восстаний, разрухи), неурожаев и засухи.

Мобильности действующих повстанческих отрядов и групп противопоставлялись специально созданные летучие кавалерийские отряды. Создавалась сеть постоянной агентурной разведки, а также войсковая разведка, чтобы предупредить и своевременно устранить возможность возникновения в районах сопротивления власти. Амнистированные повстанцы привлекались к операциям по ликвидации и поимке главарей. Имели место случаи, когда бывшие повстанцы, получив амнистию, выдавали своих бывших вожаков.

Полоса крестьянских восстаний выявила глубокий кризис политики военного коммунизма, заставила руководство Советского государства искать пути выхода из глубокого кризиса. Однако переход к нэпу не мог осуществиться сразу: последствия политики военного коммунизма проявлялись еще долгие месяцы, порождая воспроизводство новых протестных явлений. Лишь в 1922 г. крестьянство почувствовало реальные преимущества новой экономической политики. В конце 1922 г. крестьянская война в России закончилась.

Коллективная идентичность российского общества после завершения открытого гражданского противоборства представляла собой совокупность шрамов в коллективной российской душе. Шрамы были оставлены вынужденным отказом от прежней идентичности. Они до сих пор вызывают в народе длительную и нескончаемую боль, которая известна под названием «боль Прометея». Благодаря этой боли российская цивилизация постоянно помнит об «утраченных мирах», от которых она была вынуждена отказаться в своей истории. Сопротивление крестьянства политике государства, основанной на насилии, не позволило уничтожить в крестьянине собственника, что означало бы ликвидацию самого крестьянина как такового. Вооруженное сопротивление крестьянства против насильственной политики военного коммунизма создало преграду расширению государственного принуждения в русле коммунистической доктрины о едином общегосударственном производстве и распределении в системе бестоварного народного хозяйства, о ликвидации классов и сословий — уничтожении земледельца как собственника.

По оценкам Р. Пайпса, в результате 245 восстаний большевики потеряли 875 человек, восставшие — 1821. Кроме того, 2431 человек из числа восставших были расстреляны (Пайпс Р. Русская революция. В 2-х ч. Ч. 2. М., 1994. С. 425).

На заседаниях Политбюро ЦК РКП(б) ежедневно 27—31 января и 2 февраля 1922 г. специально рассматривались вопросы, связанные с явлением людоедства в голодающих регионах, в том числе по поводу ограничения материалов в печати (Политбюро ЦК РКП(б) — ВКП(б). Повестки дня заседаний. Т. 1. С. 150).

Для подобных сомнений по поводу использования церковных ценностей не по назначению имелись серьезные основания. Ценности реализовывались за границей по демпинговой стоимости. Этим занимался не только Наркомат внешней торговли, но и другие ведомства, а также отдельные лица. Примечательны следующие примеры: К Л. Каменеву обратился некий гражданин Шор, который предложил быстро реализовать ценности, изъятые из еврейских синагог: из Гохрана они выдаются группе лиц, представляющих религиозное течение в иудаизме, эта группа возмещает их стоимость металлической валютой, реализуя потом ценности за границей (в Америке). Другой пример связан с предложением председателя Совнаркома Украины X. Раковского Троцкому: изъятые ценности заложить за границей, чтобы получить более значительный целевой заем (изъятие из антикварных предметов камней и драгметалла резко понижало их рыночную цену). Н. Троцкая предлагала не пускать ценности из золота, серебра и других драгметаллов в сплав, а реализовать часть ценностей, как востребованных предметов искусства и старины, на Ближнем Востоке и в Западной Европе. В результате сумма валютной выручки резко возрастала. Для этого требовалось организовать отбор и экспертизу предметов, имеющих художественно-историческую ценность, для продажи на заграничном рынке {6: 250, 252, 272, 273}.

Приводится также другая оценка изъятого: почти 7 млрд. руб., включая церковное серебро на сумму 6624 тыс. руб., золото на сумму 260 142 руб., драгоценные камни (Кристкалн A.M. Голод 1921 г. в Поволжье: опыт современного изучения проблемы. Автореферат дисс. канд. ист. наук. М., 1997. С. 29).

В изданной в 1925 г. книге крупного советского военного специалиста Н.Е. Какурина, которая долгие годы хранилась в спецхране, отмечалось, что к 20 октября 1919 г. силы Махно составили 28 тыс. штыков и сабель при 50 орудиях и 200 пулеметах (Какурин Н.Е. Как сражалась революция. Т. 1. 1917—1918 гг. М., 1990. С. 103). Аналогичные данные привел современный исследователь махновщины В.В. Комин, увеличив, однако, количество пулеметов до 500 (Комин В.В. Нестор Махно: мифы и реальность. М., 1990. С. 42). Количественные показатели махновщины в некоторых изданиях доводятся до 40—50 тыс. участников {7:217, 321}.

В феврале 1919 г. Махно отправил в подарок для голодающих московских и петроградских рабочих и крестьян 3 поезда (90 вагонов с 90 тыс. пудами пшеничной муки), добытые в боях с деникинской армией {2:66}.