же самое можно сказать и об Эгуде Ольмерте, заместителе премьер-министра, первом человеке в правительстве Шарона, который признал, что, возможно, Израилю не удастся удержать еврейские поселения, разбросанные по территории Западного берега, не говоря уж о секторе Газа (Гл. XXXVIII. Тактическое отступление: первые шаги).
Центральное статистическое бюро Израиля в своей публикации от 11 ноября 2005 г. подтвердило дурные предчувствия Шарона и Ольмерта. Процент евреев, живущих на контролируемых территориях, стремительно сокращался. В Израиле, Восточном Иерусалиме и на палестинских территориях проживало 5,639 млн евреев. Арабское население Израиля и Восточного Иерусалима составляло 1,39 млн человек. Хотя арабы, жившие в Иерусалиме, не имели израильского гражданства, они не считались и палестинцами, а имели аномальный статус “жителей Иерусалима”. К этим цифрам следует добавить порядка 2,9 млн арабов, проживавших на Западном берегу. Недавняя эвакуация из сектора Газы исключила из сферы израильского правления порядка 1,2 млн арабских жителей этого региона. Однако, поскольку этот прибрежный анклав еще не был официально включен в границы независимого палестинского государства, он по-прежнему относился, согласно данным Центрального бюро статистики Израиля, к контролируемым территориям, и совокупная численность арабского населения Израиля и этих территорий превышала численность евреев. Между тем все те, кто был обеспокоен проблемой сохранения еврейского большинства, считали тикающей демографической бомбой даже 1,39 млн арабов, населявших собственно Израиль и Восточный Иерусалим.
Своей первоочередной задачей Шарон считал необходимость оградить израильских граждан от действий террористов, особенно самоубийц, проникающих на территорию страны. Создаваемая по его инициативе система бетонных заграждений, заборов из колючей проволоки под напряжением и армейских контрольно-пропускных пунктов, оборудованная телекамерами наблюдения, продолжала свой путь через внутренние районы Иудеи и далее, в направлении бывшего “Малого треугольника” Западного берега и горных массивов Самарии. Это “временное” заграждение в целом выполняло свою задачу — защищать от нападения граждан как Израиля в границах 1967 г., так и за Зеленой чертой. Это ограждение (при некоторых его отклонениях к востоку) в целом проходило достаточно близко к основным еврейским поселениям, расположенным восточнее Зеленой черты. Но разве единственной задачей этого заграждения было обеспечение безопасности? Что же все-таки определяло линию границы, которую хотело окончательно провести правительство Израиля: Зеленая черта или “отклонения” забора безопасности? Активисты израильской организации по защите прав человека Бе-Целем (Гл. XXXIX. Пасынки Израиля) были убеждены в том, что речь все-таки идет об “отклонениях”. В ежегодном отчете Бе-Целем, опубликованном в сентябре 2005 г., отмечалось, что стратегия израильского правительства предусматривала строительство “дополнительных” окружных заграждений, а также находящихся под израильским контролем шоссейных и подъездных дорог по всей территории Западного берега. При реализации этих стратегических планов в полной мере Израиль мог взять под свой контроль (как минимум, организационно-технический, а то и физический) до 47 % всей территории Западного берега, тем самым оставив в распоряжение палестинцев лишь 53 %.
Впрочем, если критики Шарона и относились по-прежнему со скептицизмом к мысли о том, что политическое руководство Ликуда вроде бы наконец-то осознало значимость существующей демографической реальности, то они недооценивали “тихую дипломатию” Вашингтона по отношению к забору безопасности. Завязнув в иракской трясине, администрация Буша твердо решила не допустить новой вспышки интифады в Палестине. Во время частых визитов Шарона в Белый дом, в ходе длительных консультаций с президентом США и его советниками, стало предельно ясным, что поддержка, которую американская сторона оказывает идее модифицированного забора безопасности, является отнюдь не безусловной. Американцы и в самом деле не возражали против расширения забора — но лишь с тем условием, чтобы он охватывал три основные группы поселений непосредственно к востоку от Зеленой черты 1967 г. Как накануне, так и после выборов Буша на второй срок и он сам, и его окружение высказывали явное несогласие с израильскими попытками отступить от этого сценария. Они воспринимали “временную” конфигурацию забора безопасности как намерение изменить окончательные границы, установленные в ходе переговоров. Таким образом, новая “гибкость” Шарона, то есть позиция, занятая им в 2004–2005 гг., была результатом американского нажима на Израиль. Максималистские территориальные планы Ликуда подлежали решительному пересмотру.
С учетом этих пересмотренных планов, новый забор безопасности (и, соответственно, границы в рамках “окончательного статуса”) должны были охватывать от 10 % до 12,5 % территории Западного берега за пределами Зеленой черты и при этом включать лишь 1 % арабского населения Западного берега — то есть всего 12–13 тыс. человек. Однако и при этом арабское меньшинство, остающееся на израильской территории, должно было в конечном итоге получить возможность обмена территориями с Израилем — таким образом, чтобы обеспечить арабам возможность компактного проживания со своими соотечественниками. К тому же за пределами забора безопасности оставалось порядка 14 % еврейских поселенцев, что должно было заставить их перебраться в одну из трех основных — и защищенных — групп поселений. Собственно говоря, Эгуд Ольмерт уже высказался в том смысле, что поселенцам “с вершин холмов” следует не ждать окончания переговоров об “окончательном статусе”, а начинать подготовку к добровольной эвакуации.
В конце концов, однако, понимание необходимости следовать рекомендациям и, возможно, даже подсознательное желание эвакуироваться как можно скорее — все это определялось не столько логикой или логистическими выкладками, сколько аспектами психологического характера. Из общего числа в 415 тыс. евреев, поселившихся на территории Западного берега и в Восточном Иерусалиме, порядка 270 тыс. выбрали себе место жительства за пределами границ 1967 г. в основном по причинам экономическим или определяемым как “улучшение качества жизни”, причем зачастую в ответ на щедрые финансовые стимулы, которые были предложены в начале 1990-х гг. правительством страны и, в частности, тогдашним министром жилищного строительства Ариэлем Шароном (Гл. XXXIII. Цена возобновления территориальных приобретений). Еще 80 тыс. человек, согласно оценкам, поселились в еврейских кварталах Восточного Иерусалима также исходя из аналогичных прагматических соображений, хотя в их случае можно говорить еще и о благочестивых чувствах (близость к “святому городу”). Однако по меньшей мере 65 тыс. евреев, поселившихся в Восточном Иерусалиме, так же как и в небезопасных районах Иудеи и Самарии, были религиозными сионистами, сторонниками территориальных приобретений. Всякая надежда на то, что они добровольно и мирно покинут свои поселения, была нереальной. Таким образом, приступая к реализации своего плана постепенного сокращения численности поселений, Ариэль Шарон мог не сомневаться в том, что его ожидают трудности, возможно, самые значительные из числа тех, что стояли перед ним на протяжении всей его политической карьеры.
Глава XXXIX.
Израиль вступает в двадцать первое столетие
Успех алии из бывшего Советского Союза
За период 1989–2002 гг. в Израиль из бывшего Советского Союза приехало более 900 тыс. репатриантов. Если учесть, что за три с половиной десятилетия, предшествовавшие этому периоду, в Израиль уже прибыло 170 тыс.
