Большинство проблем на начальном этапе наступления было связано с трудностями поиска брода через небольшую речку Лисон, которая оказалась куда более серьезным противотанковым препятствием, чем предполагали. Однако самым ошеломляющим для наступавших канадских войск явилось ошибочное нанесение по ним ударов авиации английского бомбардировочного командования, значительную часть экипажей которого в данном случае, по иронии судьбы, составляли канадцы: число жертв этой трагической ошибки превысило 300 человек. По ужасному недоразумению, некоторые канадские части использовали для обозначения своих позиций желтый дым, в то время как бомбардировочное командование использовало желтый дым в качестве целеуказателей для действий своих самолетов. Все это еще раз явилось печальным подтверждением отсутствия взаимодействия между армией и военно-воздушными силами. Канадцы заявили, что эта катастрофа оказала крайне тяжелое воздействие на моральное состояние и боевую активность войск, привлеченных к операции «Трэктэбл».
Возобновленное 15 августа наступление не принесло успеха. Хаотические действия 4-й бронетанковой бригады сорвались после того, как головные танковые подразделения наткнулись на немецкую противотанковую оборону. 3-я канадская дивизия немного продвинулась вперед, но в результате немецкой контратаки оставила противнику деревню Суланжи. К вечеру того дня 2-я дивизия достигла позиций в одной миле от окраины Фалеза, но только после того, как немцы оторвались от нее и отошли на этом участке фронта. Теперь канадская и польская бронетанковые дивизии получили приказ наступать на юго-восток к Труну. 2-я пехотная дивизия вошла в полностью разрушенный город, который ей удалось очистить от противника только 17 августа. Около 50 человек из «Гитлерюгенда» отбивались до последнего солдаты в здании высшей школы. Только четверо спаслись. Двое из числа оборонявшихся, выбранные путем жеребьевки, ускользнули из города предыдущей ночью, чтобы доложить обстановку Мейеру. Во многих частях города на улицах образовались такие завалы, что канадцы с трудом определяли направления улиц. Прошли многие часы, прежде чем бульдозеры расчистили проезжую часть улиц для движения автомашин.
Только теперь крупные части немецкой армии начали отходить на восток из котла. 16 августа Клюге наконец отдал приказ об общем отступлении. Это был его последний акт в качестве главнокомандующего немецкими войсками во Франции и почти последний в жизни. 15 августа его автомашина попала под огонь истребителя — бомбардировщика союзников, рация была разбита, и он потерял на некоторое время всякую связь как с ОКВ, так и со своими войсками. Гитлер был убежден, хотя и ошибочно, что в это время фельдмаршал пытался вступить в переговоры с союзниками. В полдень 16 августа Клюге отказался выполнить приказ ОКБ об организации контрнаступления, которое, как он заявил, совершенно невозможно. Хотя отступление в конце концов было санкционировано приказом фюрера позднее в тот же день, вечером 17 августа Клюге был снят с поста главнокомандующего. По пути в Германию для объяснения с Гитлером он покончил жизнь самоубийством, оставив экстраординарное письмо с заверениями в бесконечной преданности фюреру — свидетельство одержимости немецкого офицерского корпуса идеей преданности и полной неспособности разрешить действительные проблемы морали, гуманности или исторических интересов немецкого народа. Самоубийство старших немецких офицеров, потерпевших поражение в Нормандии, явилось в конечном итоге результатом их собственного отступления от требований разума. Преемником Клюге стал фельдмаршал Вальтер Модель. Готовность старших офицеров осуществить замыслы своего психически ущербного властелина казалась беспредельной. Первым делом Модель приказал 7-й армии и танковой группе «Эбербах» немедленно отступить; 2-му танковому корпусу СС (остатки 2-й, 9-й, 12-й танковых дивизий СС и 21-й танковой дивизии) удерживать на севере фронт против англичан и канадцев; 47-му танковому корпусу (2-я и 116-я танковые дивизии) — на юге против американцев.
Теперь для союзников, стремившихся не допустить отступления немецкой армии из наметившегося окружения, время становилось решающим фактором. Но пока американцы стояли у Аржантана, канадские бронетанковые части мучительно медленно продвигались на юг в сторону Труна. Их 4-я дивизия после многочисленных задержек, вызванных дорожными пробками на узких улицах деревни и маленькими каменными деревенскими мостиками через речушки, а также действиями противника, вышла к вечеру 17 августа в район в двух милях севернее деревни Лувьер. В 14.45 в тот же день Монтгомери позвонил начальнику штаба Крерара, чтобы подчеркнуть неотложность следующих мер: «Исключительно важно, чтобы обе бронетанковые дивизии 2-го канадского корпуса закрыли брешь между 1-й канадской и 3-й американской армиями. 1-я польская бронетанковая дивизия должна прорываться вперед в обход Труна и любой ценой и как можно скорее выйти в Шамбуа».[260]
Поляки также не проявляли расторопности. Их 2-й бронетанковый полк вечером 17-го получил приказ немедленно наступать в направлении Шамбуа, но вместо этого двинулся рано утром на Шампо, вероятно вследствие неправильного указания пути французским проводником, который вскоре исчез. Брешь, через которую немецкие машины и пехота неслись из котла сломя голову, теперь сузилась до нескольких тысяч ярдов. Основная работа по уничтожению вражеских сил внутри Фалезского мешка проводилась союзной авиацией. Истребители-бомбардировщики, совершая по 2–3 тысячи самолето-вылетов в день, нанесли противнику крупные потери. И вместе с тем все еще возникали серьезные проблемы опознавания с воздуха своих наземных войск. 51-я английская дивизия сообщала о 40 случаях воздушного нападения своих самолетов только 18 августа, что привело к потере 51 солдата и офицера и 25 машин. Поляки, потерявшие десятки солдат и офицеров во время ошибочных бомбардировок 8 и 14 августа, в тот же день в результате ударов союзной авиации потеряли половину своих запасов горючего.
Утром 19 августа Саймондс лично беседовал с командирами дивизий в штабе 4-й дивизии восточнее Морто-Кулибо. Он подчеркивал, что их задача заключалась в том, чтобы воспрепятствовать отступлению немцев из Фалезского мешка. В это утро две канадские пехотные роты вели ожесточенный бой в деревне Сен-Ламбер за небольшой плацдарм, а затем, будучи не в состоянии продвинуться вперед, окопались и остальную часть дня отбивали непрерывные контратаки немцев, стремившихся любой ценой удержать открытой дорогу на восток. Ценою огромных усилий и потерь остатки 3-й парашютной дивизии Мейндла обороняли эту дорогу для тысячи своих товарищей. Канадские части препятствовали попыткам противника выбраться из Фалезского мешка через Трун. Артиллерийские наблюдатели, разместившись на высотах, господствующих над районом, где на восток двигались немецкие войска, корректировали массированный огонь по вражеским колоннам. В тот вечер польские и американские части встретились у Шамбуа.
И все же брешь не была закрыта. Как поляки, так и 4-я канадская дивизия находились под ожесточенным давлением частей 2-й танковой дивизии СС, которые пробивались в западном направлении, чтобы удержать открытой дорогу для 7-й армии. 1500 поляков и 80 танков оказались отрезанными от своих тылов, лишенными возможности эвакуировать раненых, они испытывали к тому же острую нехватку горючего и боеприпасов. Бой между поляками и немцами носил необычно жестокий характер даже по меркам боев в Нормандии. Поляки и немцы ненавидели друг друга всеми фибрами души, и каждая сторона считала, что есть за что мстить другой, хотя у поляков для этого было больше оснований. Теперь с высот Монт-Ормель поляки огнем из танковых пулеметов поливали немцев, проходивших колоннами внизу, а корректировщики наводили артиллерийский огонь. С кряжа, покрытого лесом, им было видно поле боя на многие мили. Между тем в журнале боевых действий 4-й канадской дивизии отмечалось: «Из-за тяжелых боев и непрерывных немецких атак с востока и запада и многочисленных приказов, полученных дивизией, чтобы закрыть путь отхода немцам, все части так перепутались, что невозможно определить, где какая бригада действует». Канадцы просто заливали огнем немецкие подразделения, где бы их ни встречали. Как писал офицер пулеметного батальона 3-й канадской дивизии 21 августа, «примерно до 8.00 утра пулеметчики вели огонь по любым целям, какие попадали на прицел. Показалось множество белых флагов, сотни вражеских солдат сдавались в плен. Многие другие оказались не в состоянии сдаться в плен, так как любое движение в сторону нашего переднего края сопровождалось пулеметными очередями эсэсовцев, патрулировавших на транспортерах в низине за передним краем немцев». Капрал Дик Реймонд из пулеметного батальона 3-й канадской дивизии сказал, что здесь «мы впервые увидели немецкую армию на открытой местности. Мы видели группу немцев, пытающихся перебежать через открытый участок из одного леска в другой, и видели, как одни падают, другие продолжают бежать, некоторые лежат и стонут прямо перед нами. Это была скорее казнь, чем бой. Я помню сильнейшее чувство смущения, которое меня охватило».
