Московские газеты писали, что 30 – 31 октября 1992 года, когда решался вопрос о введении войск в Осетию и Ингушетию, российский Генштаб работал круглосуточно – наскребали сводные части со всей европейской территории страны. Задачу эту выполнили с огромным трудом. По оценкам экспертов российского Генштаба, для введения устойчивого комендантского часа в Москве потребуется до пяти дивизий полного состава – более 100 тысяч человек. Эксперты признают, что найти эту полноценную общевойсковую армию будет негде.
Но не дай бог, как говорят московские власти, чтобы дело до этого дошло. Тем более что в соответствии с законом «Об обороне», принятом парламентом, Вооруженные Силы России предназначены лишь для отражения военной агрессии. На последнем заседании Совета безопасности еще раз было подтверждено об неучастии армии во внутренних конфликтах.
Кто же будет их гасить? Внутренние войска. Для чего уже создаются Московский и Северо-Кавказский округа ВВ МВД. Но ведь это значит, что будут сосуществовать две параллельные армии! И что интересно, обе будут конкурировать за ресурсы призывников, и без того скудеющие с каждым годом. И, как прогнозируют, – обе недоукомплектованные, а стало быть, и не слишком боеспособные.
Неспроста, видно, ФРГ, Франция и другие континентальные европейские державы сохраняют все же всеобщую воинскую обязанность. Но некоторым российским политикам, похоже, более заманчивой представляется заокеанская модель, где армия является чисто профессиональной кастой, а не частью гражданского общества.
Впрочем, не совсем, как в США. В России раздваивается, обособляется не только армия, но и все ветви власти: законодательная, исполнительная, судебная и информационная. Парламент имеет две палаты, исполнительная власть представлена президентом и правительством, судебная – аж тремя: Верховным судом, Арбитражным судом и Конституционным судом. А информационная тоже разделилась – на Министерство печати и информации и Федеральный информационный центр.
МЕЖДУ КРЕМЛЕМ И БЕЛЫМ ДОМОМ ПРОБЕЖАЛА ЧЕРНАЯ КОШКА
К числу «антигероев» отнесены теперь еще двое: вице-президент России Александр Руцкой и председатель Конституционного суда Валерий Зорькин. Они продолжили список деятелей, открывающийся именем Руслана Хасбулатова, которым сейчас приходится не сладко. Такое впечатление, как будто в редакциях, подконтрольных органам исполнительной власти наконец-то получили указание развязать тесемки объемистых папок, и их содержимое выплеснулось в эфир, на страницы печати.
Хранившиеся до поры до времени материалы пущены в дело. Ждавший своего часа компромат искусно используется сторонниками президента против людей, заявивших о своем несогласии с обращением Ельцина, прозвучавшим по телевидению вчера, 20 марта.
«Неужели Руцкой все еще вице-президент?» – выносит вопрос в крупный заголовок одна из московских газет, публикуя на первой полосе разоблачительный компромат – отрывок из интервью Руцкого, которое было опубликовано в «Пари-матч» 1 января 1992 года – 15 месяцев назад.
«Кор.: Наблюдатели считают, что вы можете в любой момент заменить президента…
Руцкой: Не дай бог, чтобы с президентом что-нибудь случилось. Я больше всего боюсь потерять его. Я очень к нему привязан: это открытый, благородный человек. Когда мы были избраны вместе, я дал ему слово офицера, что останусь с ним до конца. И я не нарушу это слово. Что же касается возможности возглавить оппозицию… это могло бы быть, если бы президентом этой страны не был бы Борис Ельцин. Но мне только 44 года, и у меня есть время, надеюсь, когда-нибудь, даст бог, возглавить эту страну. А пока я рассчитываю набираться опыта рядом с Борисом Ельциным».
«Да уж, наверное, набрался», – едко комментирует газета сенсационное интервью, смакуя пикантные подробности и в особенности цену офицерского слова Руцкого. Симпатичный, бравый, внушающий доверие – и такой коварный? Правая рука Ельцина – и вдруг его же оппонент, ночью побежал на телевидение проводить пресс-конференцию. Четверка несогласных – ну, прямо-таки ГКЧП-2! Не пора ли подумать о прекращении полномочий вице-президента досрочно?
Этот вопрос комментирует бывший вице-премьер российского правительства, а ныне руководитель Федерального информационного центра в ранге вице-премьера Михаил Полторанин:
– Я думаю, на референдум можно вынести два вопроса: «Доверяете ли вы президенту?» и «Доверяете ли вы вице-президенту?». Пусть эти вопросы будут отдельно друг от друга. Когда Ельцин шел на президентские выборы, он мог взять с собой в качестве вице-президента хоть ведро с керосином – все равно избрали бы. Я считаю, вице-президентом надо было взять Гавриила Попова, и разговор об этом шел.
Полторанин дает уничтожающую характеристику российскому вице-президенту, отказывая ему в мыслительных способностях. Руцкой, мол, по простоте душевной считает: если человек стал начальником, думать за него обязаны другие. У Руцкого именно окружение делает политику, а не он сам. Полторанин знает, что это за окружение, зачем им нужен Руцкой и куда они его толкают.
По всему видно, невезучая это должность – вице-президент – на Руси.
Впрочем, как и председателя Конституционного суда. Благородная идея демократов – московской группы народных депутатов СССР – сводилась к тому, чтобы там собрались лучшие люди страны, олицетворяющие совесть России. Да, форму удалось создать прекрасную. Но каким оказалось содержание? По мнению Полторанина, все равно что хрустальную вазу наполнили прокисшим рассолом.
– Дикое несоответствие формы и содержания привело к тому, что этот институт власти дискредитировал себя, – считает Михаил Полторанин. – И за эту дискредитацию демократической идеи несет персональную ответственность господин Зорькин – слишком он заигрался в политику. Каждому сегодня ясна его ангажированность и Хасбулатовым, и всеми деструктивными силами, стоящими за спикером. Меня потрясает и коробит суетливость Зорькина…
Непослушание председателя Конституционного суда вызвало волну негодования у сторонников президента. Печатаются письма москвичей, удивительно быстро пришедшие в редакцию, о необходимости досрочного прекращения его полномочий. Как и в случае с Руцким, звучат намеки на окружение Зорькина. Оно, мол, толкает Валерия Дмитриевича на поступки, выгодные оппозиции.
Оппозиция, в свою очередь, тоже обвиняет окружение президента, которое подзуживает Ельцина свергнуть законно избранную власть в России. Идеологи его мартовского обращения к народу не подумали, например, об одном весьма существенном аспекте. Вопрос о плебисците Ельцин увязал с введением особого порядка управления страной, которое парламентские остряки немедленно окрестили ОПУСом. Нравственно ли, демократично ли, умно ли, в конце концов, просить народ высказаться свободно в условиях, приближенных к чрезвычайному положению? Ведь подготовка к плебисциту и его проведение предполагается в период, когда в стране будет действовать особый порядок управления. Конечно, до автоматов, надо полагать, дело не дойдет, но обстановка особого порядка будет все же сказываться.
Нельзя не согласиться с оппозицией и в том, что голоса рядовых граждан, видимо, в очередной раз нужны лишь для ведения политических игрищ, что граждан России снова рассматривают как глупое стадо, которому ничего не стоит навязать любое мнение. Все чаще звучат призывы обратиться к итогам всесоюзного опроса о сохранении СССР – в качестве печального прецедента. Ведь тогда, 17 марта 1991 года, подавляющее большинство советских граждан высказалось совершенно определенно: Союзу быть! Если бы властные структуры республик, составлявших СССР, выполнили волю народа, то они должны были бы предпринять все шаги в политическом и экономическом плане, направленные на сохранение Союза. Однако вместо поиска таких решений, отвечавших надеждам большинства, руководители республик пошли на заключение Беловежских соглашений, положивших начало расчленению Союза. Эти соглашения перечеркнули махом итоги всенародного опроса. Спрашивается, зачем тогда ходили на референдум, если голосование оказалось перечеркнутым?
В выступлениях сторонников президента звучат такие слова: народные депутаты России не имеют юридического права продолжать дальше свою работу, они должны сложить полномочия, потому что избирались в качестве представительной власти России в составе несуществующего уже Союза ССР. Замечательная мысль. Но тут же у оппозиции просится другая: Борис Николаевич избирался президентом России все в том же составе несуществующего ныне государства! А потому права на легитимность власти у него ровно столько же, сколько и у депутатского корпуса.
В прошлое воскресенье, когда собралась внеочередная сессия Верховного Совета России, я тоже ходил в Белый дом. Многое напоминало мне 20 августа 1991 года. Трансляция заседания парламента велась прямо на улицу. Только вместо трехцветных российских флагов в основном были красные знамена. Горели костры. В руках молодых людей гитары. Правда, пели собравшиеся совсем другие песни, нежели в августе. Революционные, комсомольские, военные. В руках держали лозунги: «Власть Советам!». Они пришли сюда, чтобы защитить Верховный Совет. От президента.
