вскрывает грамота Бориса Годунова от 3 ноября 1601 г. в Соль-Вычегодскую (Арх. ЛОИИ, коллекции Семевского, № 2). О дороговизне на хлеб в голодные годы имеются данные в русских источниках. Хронограф 3-й редакции сообщает, что в голод четверть ржи стоила “по три рубля и выше” (А. Попов. Изборник словянских и русских сочинений и статей, внесенных в хронографы русской редакции. М., 1869, стр. 219; в дальнейшем: А. Попов. Изборник). В кади (цену которой указывает Буссов) было 4 четверти. Следовательно, на русское денежное исчисление бочка ржи стоила в голод 12 рублей, в то время как до голода она стоила 3—5 алтын (А. Попов. Изборник, стр. 219). Примерно такая же степень вздорожания отмечена и Буссовым. Цифра погибших от голода (500 000 человек), вероятно, преувеличена Буссовым. А. Палицын дает более приемлемую цифру. По его сведениям, за 2 года и 4 месяца по трем кладбищам (“скудельницам”) Москвы было погребено 127 тысяч умерших (“счистляюще по повелению цареву”). При этом Палицын добавляет, что цифра далеко не исчерпывает действительного числа умерших от голода в Москве. Количество же погибших во всех городах и селах не поддается исчислению (А. Палицын, стр. 106). Маржерет указывает цифру погибших от голода в Москве — 120 тысяч (Н. Устрялов, ч. I, стр. 291). Подтверждаются другими источниками и сообщения Буссова о мероприятиях Бориса Годунова по борьбе с голодом: организация оплачиваемых работ по строительству стен в Москве, выдача хлебной и денежной милостыни и т. д.
Любопытно сообщение Буссова о попытке вмешательства иностранных держав с предложением “помощи” голодающим в России. Бесспорно, за этим скрывалось намерение иностранных государств использовать тяжелое внутреннее положение страны, в своих интересах, чем, очевидно, и следует объяснить отказ правительства Бориса Годунова закупить импортный хлеб. Интересная запись современника о голоде, подтверждающая сообщения Буссова, сохранилась в одном из сборников начала XVII в, хранящемся в БАН. Она гласит: “В лето 7109-го в царство Бориса Годунова, в четвертое лето царства его, к осени начал быти хлеб дорожати в Русской земли на Москве, и в Новгороде, и в Ростове, и в Ярославле, и в Казани, и во всем государстве Русския земля. И бысть глад силен вельми, яко и мертвым людей в градах и на путях валятися без призору. А в Ярославле и в приделях его люди людей ядяху и живых заманивали к себе и убиваше ядяху. Но и мертвых людей из могил нощью выкопывали и тако ядяху людей. А на Москве и в приделях ея ели конину, и псы, и кошки, и людей ели, но царскою милостынею еще держахуся убогий разве богатых. А в Казани и в пределях ея ино по господню слову реченное пророком Исаием исполнися на нас: “гда не сотворите повеляний моих и не послушаете мене оружие мое вас пояст и чужии ваши хлеб вашь поядят, тако бо и бысть грех ради наших. Бе бо около Казани и приделях ея много множество иноверных татар и прочих богомерзских еретиков, те бо суть вельми много обогатели и хлебом и людми много же и от православных християн великия ради нужа гладныя з женами и детьми в работу им врагом нашим татаром давалися. Многа ж и поругания и подсмехания от них еретик примали християне за своим согрешением к богу. А хлеб был на Москве четверть ржи четыре рубли. И с тех мест на Москве меры прибавили верхом. А в Казани было 2 рубля и по полутора. Се же бысть полчетверта года” (БАН, Рукописный отдел, Собр. Срезневского, № 119, лл. 21, 21 об.).
Посол Рудольфа II Андрей Логау прибыл в Москву в июле 1904 г. Сообщение Буссова о том, что при встрече посла Логау были приняты меры к тому, чтобы скрыть тяжелое внутреннее положение страны, соответствует действительности. Так, в наказе новгородскому воеводе В. И. Буйносову предписывалось: “А покаместа посол в Великом Новгороде побудет, и у вас бы в тех улицах, где посол станет, было людно и урядно” (Памятники дипломатических сношений, т. II, стр. 865). О выполнении этого предписания воевода доносил следующее: “И которым, государь, местом цесарев посол в Новгород шел, и за городом, государь, было людно и устройно по прежней твоей государеве грамоте. Дворяне, и дети боярские, и приказные люди теми местами ездили на конех в чистом платье; а иные дети боярские и новгородцкие гости и посадцкие люди теми же улицами и в рядех и до дворов ходили пеши в чистом же платье” (Памятники дипломатических сношений, т. II, стр. 881—882). Очевидно, как свидетельствуют записки Буссова, о благопристойном виде столицы к моменту въезда посла Логау было проявлено еще больше заботы.
Некоторые явления природы, описанные Буссовым (бури, небесные явления и другие происшествия), не являются, конечно, сами по себе чем-то необычайным Интересно толкование этих явлений в ту пору в Москве как предзнаменований грядущих бедствий для страны и для правящего царя. Слухи и толки подобного рода волновали жителей столицы, и без того уже возбужденных известиями о появлении в Польше самозванца и о первых его успехах там. Распространению всевозможных панических слухов содействовали, конечно, те боярские круги, которые были враждебны правлению Бориса Годунова. Общественное возбуждение охватило все слои населения. От Буссова не ускользнуло это обстоятельство. Рисуя картину всеобщего падения нравов, Буссов указывает, что “во всех сословиях царили всякие раздоры и несогласия”. Эти “раздоры и несогласия” свидетельствовали об обострении глубоких классовых противоречий в стране. Доведенные в голодные годы до отчаяния народные массы выступают открыто против феодалов-крепостников и их царя. В 1603 г. под стенами Москвы развернулись жестокие бои с восставшими под руководством Хлопка холопами и крестьянами, против которых были двинуты регулярные войска. Увеличилось число побегов крепостных крестьян в южные степи — в казаки. Росло недовольство в городах. Угнетенные народные массы видели во вновь объявившемся претенденте на престол того “хорошего царя”, которого они противопоставляли царю крепостников — Борису. Этим в значительной мере объясняется успех Лжедимитрия I в России.
Ход борьбы правительства Бориса с Лжедимитрием I излагается Буссовым не точно. До сдачи Путивля Лжедимитрий I овладел Моравском на р. Десне, Черниговом и осадил Новгород-Северск. Но в Новгороде-Северском он не имел успеха. Гарнизон Новгород-Северска, усиленный отрядами московских стрельцов и казаков, под руководством энергичного воеводы П. Ф. Басманова отбил все атаки осаждающих. Наступление Лжедимитрия I на Брянск, Карачев, Кромы было сорвано. Однако если
