Опыт войны учит, что штаб армии, где рождаются планы боевых операций, должен работать в наиболее спокойных условиях. Таких условий, конечно, в Сталинграде не было. И тем не менее в блиндажах штаба армии кипела нормальная жизнь, составлялись планы, ежечасно звонили десятки телефонов, жужжали аппараты, шумели радиопередатчики, приходили и уходили связные офицеры.
Свою работу в 62-й армии начальник штаба начал необычно. До прибытия Чуйкова генерал Крылов одновременно исполнял и обязанности командующего армией.
На его плечи выпала тяжелая задача организовать отпор врагу в дни прорыва его к Волге, руководить тяжелыми боями на Сталинградском обводе.
Крылову нередко приходилось организовывать из штабных офицеров армии группы для защиты штаба, непосредственно руководить переброской через Волгу прибывающего пополнения.
Командиры и политработники штаба и политотдела армии прикрывали переправу в Сталинград гвардейской дивизии Родимцева в сентябрьские дни 1942 г.
В другой раз автоматчики противника вышли к командному пункту гвардейской части генерала Гурьева. Гурьев по радио сообщил Крылову, что командный пункт забрасывается гранатами и что своих сил недостаточно, чтобы отбить атаку противника. У Крылова же остался единственный резерв - батальон охраны. По тревоге Крылов поднял охрану, бросил ее в атаку против вражеских автоматчиков. Он лично руководил этой "операцией".
Таковы были люди, возглавлявшие и направлявшие всю боевую деятельность армии в период Сталинградской битвы.
Генерал Чуйков прибыл в штаб армии, находившийся тогда на Мамаевом Кургане, 12 сентября. К этому времени 62-я армия удерживала фронт: Рынок, пос. Спартаковец, Орловка, МТС (северо-восточнее разъезда Разгуляевка), Ельшанка, Купоросное.
Взвесив обстановку под Сталинградом, генерал Чуйков понял, что если только обороняться, значит быть битым; необходимо не давать противнику ни минуты покоя, изматывать его контрударами. Обороняться наступая - такова была принятая им тактика ведения боев в городе.
14 сентября 1942 г. противник бросил на город 7 своих лучших кадровых дивизий, 500 танков, несколько сот самолетов, 1400 орудий.
Утром 14 сентября бои шли в районе высоты 102,0 (Мамаев Курган), у реки Царица, в районе элеватора, на западной окраине пригорода Минина. Враг, стремясь во что бы то ни стало добиться своей цели, применял самые коварные методы борьбы. Он перекрашивал свои танки под цвет советских, ставил на них пятиконечные звезды. Но эта подлая хитрость фашистов была быстро разгадана нашими воинами.
Днем 14 сентября передовые отряды противника, просочившись в районе железнодорожного вокзала, вышли к центру города. Центральной переправе через Волгу угрожала непосредственная опасность.
Начались уличные бои в городе, продолжавшиеся до 2 февраля 1943 г., т. е. 143 дня.
В эти тяжелейшие для города дни на правый берег Волги начала переправляться испытанная, закаленная в боях гвардейская дивизия, которой командовал Герой Советского Союза гвардии генерал-майор Александр Ильич Родимцев.
Генерал Родимцев начал службу в Советской Армии рядовым. Строгий начальник, совмещавший в себе требовательность к людям с отеческой заботой о них, человек большого темперамента, сильной воли, необыкновенной храбрости таков был Родимцев, один из молодых, но уже прославленных генералов. Когда его дивизия подошла к Сталинграду, положение в городе требовало переправляться на правый берег Волги немедленно, не дожидаясь ночи, т. е. под непрерывным огнем противника.
Большую помощь в организации этой сложнейшей переправы дивизии Родимцеза оказали начальник штаба 62-й армии генерал-майор Н. И. Крылов и политотдел армии. Крылов создал из офицеров штаба и политотдела армии группу с пятью танками и послал ее на решающий участок пристани, чтобы помочь высадиться на берег первым эшелонам гвардейцев. И это решило успех дела.
Переправившиеся гвардейские полки, выйдя на правый берег Волги, сразу же вступили в бой.
"Никогда еще не приходилось вести таких боев, - писал Василий Гроссман в очерке "Сталинградская битва". - Здесь все общепринятые понятия сдвинулись, сместились, словно в город над Волгой шагнули леса, степные овраги, горные кручи и ущелья, равнины и холмы. Здесь словно воедино собрались особенности всех театров войны - от Белого моря до Кавказских гор. Одно отделение в течение дня переходило из-за кустарников и деревьев, напоминавших рощи Белоруссии, в горную расщелину, где в полумраке нависающих над узким переулком стен приходилось пробираться по каменным глыбам обвалившегося брандмауэра, еще через час оно выходило на залитую асфальтом огромную площадь, во стократ более ровную, чем Донская степь, а к вечеру ему приходилось ползти по огородам среди вскопанной земли и полуобгоревших поваленных заборов, совсем как в дальней курской деревеньке. И эта резкая смена требовала постоянного напряжения командирской мысли, быстрой перестройки всех приемов боя. А иногда часами длились упорные штурмы домов, бои происходили у стен дома, в заваленных кирпичом, полуразрушенных комнатах и коридорах, где сражающиеся путались ногами в сорванных проводах, среди измятых остовов железных кроватей, кухонной и домашней утвари. И эти бои не были похожи ни на один театр от Белого моря до Кавказа".
Переправившись с левого берега Волги в Сталинград, дивизия Родимцева сразу же вступила в бой. Дивизия начала свои боевые действия в Сталинграде не с обороны, а с наступления. Она сразу же отбросила противника от района Центральной переправы, предотвратив тем самым разрыв фронта армии.
К этому времени враг захватил многие улицы города и высоты, господствующие над местностью. Центральная переправа против Красной Слободы непрерывно обстреливалась противником из пулеметов и минометов.
Предстояли тяжелые, ожесточенные бои. Гвардейцам Родимцева было приказано занять оборону, а затем, не давая врагу передышки ни днем, ни ночью, наносить ему непрерывные удары.
Внимание гвардейцев Родимцева привлек один из домов, стоящий несколько в стороне от других зданий. В обороне участка этот дом играл решающую роль. Разведать, кто находится в доме, послали гвардии сержанта Якова Павлова с тремя солдатами.
Пробравшись под огнем противника, разведчики установили, что в доме находятся наши раненые солдаты и санинструктор Калинин. Четыре разведчика немедленно укрепились в доме и послали Калинина в штаб полка с донесением и за помощью. Калинин сообщение передал, но пока прибыло подкрепление, четырем героям-разведчикам пришлось одним выдержать ожесточенный бой с наседавшим врагом.
Так началась героическая оборона этого дома, названного гвардейцами "домом Павлова".
Все пути к нашему переднему краю обороны лежали через "дом Павлова". Разведчики, получая задание, ориентировали маршрут по "дому Павлова". Командир, сообщая обстановку, писал: "Северо-западнее "дома Павлова" или "Двести метров левее "дома Павлова".
Много дней отражал атаки врага героический гарнизон. Наконец, наступило памятное 13 октября. На рассвете противник открыл сильный артиллерийский огонь. В 8 часов утра гитлеровцы начали штурм. С площади дом атаковала пехота, правее, из-за группы зданий, - танки. Фашистские самолеты бомбили единственный подход к дому, через который Павлов мог получить помощь. Телефонная связь была прервана.
Павлов то появлялся у минометов, то спешил к пулеметчикам.
- Огонь, ребятки! Огонька побольше, чтобы фашисты не забыли, "чья это улица, чей это дом"!
Бой шел трое суток подряд.
Вечером 15 октября все стихло. Павлов спустился в подвал дома, в свой штаб, залпом выпил три кружки воды и взял трубку телефона:
- Товарищ гвардии полковник... Люди на местах Посты выставлены... Остальные отдыхают...
Уронил голову на стол и заснул...
Почти в самом центре города стоит этот полуразрушенный дом. Свыше тридцати дней без сна, без отдыха в нем защищали Сталинград советские люди - русские Яков Павлов, ныне Герой Советского Союза, Александров, Афанасьев, украинцы Сабгайда, Глущенко, грузины Мосияшвили, Степаношвили, узбек Тургунов, казах Мурзаев, абхазец Сукба, таджик Турдыев, татарин Ромазанов и десятки их боевых друзей.
* * *
В ночь на 16 сентября гвардейцы полковника Елина приняли участие в штурме Мамаева Кургана. Так как времени на подготовку не было, командирам батальонов еще до рекогносцировки местности было приказано сосредоточить свои подразделения у северных скатов этой господствующей над городом высоты.
Пока батальоны выдвигались к исходному положению для наступления, офицеры, вызванные на наблюдательный пункт командира полка, произвели короткую рекогносцировку, после чего получили приказ на наступление и штурм Мамаева Кургана.
Готовясь к выполнению этой ответственной боевой задачи, командиры и политработники провели большую агитационную работу. Перед наступлением в ротах коммунисты и комсомольцы провели с гвардейцами беседы о предстоящем наступлении. Солдаты и командиры поклялись во что бы то ни стало взять Мамаев Курган.
