Более подробно о тех же идеях говорил в своем докладе на московской научно-практической конференции "Христианство. Демократия. Россия", проходившей в ноябре 1991 года, член политсовета РХДП Сергей Мезенцев. 10 "Для России почти новы идеалы демократии, но еще более новы идеалы христианской демократии. Русское православие никак не может спасти и предохранить "русский характер" от крайностей. Даже наоборот, цементирует его в противоречивом и неуравновешенном состоянии. Русская почва и русская религиозная идея отвергают христианскую демократию. Они являются основной, хотя и не единственной причиной, препятствующей шествию христианской демократии по земле Российской. В России должно родиться нечто новое, специфическое и особенное только для России. Таким нечто должно явиться соединение православия и протестантизма на основе православия, но в русле протестантизма.
Материализация идеалов христианской демократии в России может произойти по двум направлениям одновременно: распространением католицизма и протестантизма и реформации православия в духе протестантизма. Найдется ли в России русский Лютер, могущий осуществить реформацию православия?"
Итак, православие оказалось очевидным препятствием для становлении христианской демократии, и часть христианских демократов неизбежно будет стремиться к его ликвидации. Звучит резко, но согласимся, что "реформированное" католичество перестало быть католичеством; реформация православия подразумевает тот же результат.
Отсутствие зримой связи между православием и демократией подталкивает некоторых ее сторонников к мистическому восприятию самой христианской демократии. Вот что пишет, например, В. Будков в "Вестнике христианской демократии": "Искупить свои ошибки -- святой долг современной русской интеллигенции. Пора осознать необходимость прекращения неоидолопоклонства и возвратиться на пути всемирной цивилизации, исходя из общечеловеческих ценностей и христианского вероисповедания. Объединение духовное и умиротворение народов России на основе христианских заповедей -- одна из п о л и т и ч е с к и х (разрядка моя -- А. Щ.) задач ХДС. Путь к возрождению лежит через покаяние, через очищение духа народного от духов бесовских. И, прежде всего, необходимо различать духов. Долг христианской демократии России -- всемерно крепить силы Добра в их противостоянии со Злом".11 Аналогичным образом высказывался и известный христианский демократ, православный священник Вячеслав Полосин: "Христианская политика -- это духовный меч против греха".12
Подводя итоги, можно сказать, что в целом христианская демократия, ориентирующаяся на европейские традиции, с трудом укореняется в России, не имеет социальной и идеологической базы в православии и, как результат, вынуждена опираться на протестантские течения, что неизбежно приводит к фактической протестантизации всей русской христианской демократии.
Опасаясь фашизации своих организаций и потери сложившегося в глазах западных партнеров имиджа, ХДС'ы отказались от попыток работать с патриотической идеей, использовать присущий ей объединяющий потенциал и полностью уступили ее праворадикальным силам внутри политизированного христианского движения России.
На сегодняшний день русская христианская демократия завоевала немного сторонников. В интервью газете "Невское время" 13 Виталий Савицкий признавался: "Перспектива развития христианской демократии в России нам кажется хоть и реальной, но все же весьма отдаленной. К сожалению, сегодняшнее сознание людей лучше усваивает принципы клерикального подхода".
Современное состояние "прозападной" русской христианской демократии позволяет утверждать, что в ближайшие годы ей не удастся выполнять связующую роль между властью, народом и религией, роль, на которую она настойчиво претендует.
Сноски:
1 Деятельность "Воскресения" подробно освещалась в издаваемой И. Прохановым газете "Утренняя звезда".
2 Напомню имена свящ. Николая Эшлимана, Феликса Карелина, свящ. Глеба Якунина, свящ. Дмитрия Дудко, Александра Огородникова, Владимира Осипова, свящ. Александра Меня, Леонида Бородина, Анатолия Левитина-Краснова.
3 См.: Программа ВСХСОН. Архив Института гуманитарно-политических исследований. (ИГПИ). Москва.
4 Христианско-демократический союз. (Сборник документов). Лондон, 1990, стр. 7.
5 Проект "Обращение к христианам России". ХДСР. Не опубликован. (Архив автора).
6 Христианско-демократический союз России. (Сборник документов), стр. 32.
7 Вестник христианской демократии. 1990. No 13.
8 Потапов И. "Христианство и политика. Не опубликован. (Архив автора).
9 Интервью с Александром Чуевым. 1991. Не опубликовано. (Архив автора).
10 Стенограмма конференции "Христианство. Демократия. Россия". Москва. Нояб. 1991 г. Не опубликована. (Архив автора).
11 Будков Л. Вестник христианской демократии. 1990. No 17.
12 Полосин Д. Доклад на Учредительном съезде РХДД И РХДД. Сб. материалов. М., 1990.
13 Невское время, СПб, 1992, 4 марта.
Лекция четвертая. Соотношение религии и идеологии на примере Урала
//Александр Щипков. Во что верит Россия
Понять современную российскую религиозность в наши дни очень непросто. Мировоззрение современного русского человека, многие его высшие ценности, которые можно назвать "квазирелигиозными", носят, строго говоря, не религиозный, а идеологический характер. Эти идеологические ценности, в большинстве своем принадлежащие марксистской ментальности, сочетаются с религиозностью и во многом определяют ее. Происходит это независимо от политических симпатий наших сограждан. Тезис "бытие определяет сознание"; дихотомия "базис -- надстройка"; утверждение, что "если мы разбогатеем, создадим правильные социально-экономические отношения, то станем честнее, культурнее, гуманнее, уладим национальные и прочие конфликты", стали для нас аксиомами. Мало того, и в решении, так сказать, "базисных" вопросов экономической политики разброс гораздо уже, чем кажется на первый взгляд. Кроме ампиловцев никто не призывает к возрождению "командно-распределительной системы". При таком подходе к экономической политике, когда она приобретает квазирелигиозное значение (можно сказать, что от нее зависит "спасение души"), даже, казалось бы, частные технические вопросы имеют принципиальное, идейное значение, разделяют людей, к примеру, на "настоящих" и "ненастоящих демократов" и даже на "демократов" и "фашистов". Демократия, права человека, правовое государство, духовность и культура -- все это блага, которые могут быть получены в результате экономического спасения. Сегодня эта марксистская схема звучит тверже и грубее, чем в 1917 году. Тогда она была сильно разбавлена хилиастическими идеями грядущего коммунистического рая, с его всеобщим равенством, братством, счастьем. Красноармейцы и бойцы трудового фронта приближали его с христианской жертвенностью и первобытной жестокостью. Ныне не только человеческий материал не тот, но сама идея в ее нынешней модификации героизма не требует.
В наиболее чистом виде нынешние марксисты -- это так называемые "демократы" (которых сама демократия в употребляемом во всем мире смысле этого слова вообще не интересует), считающие, что высшая и последняя стадия развития человечества -- "рынок" (а вовсе не коммунизм). Самые фанатичные из них ради построения этого "рынка" готовы оправдать не только шоковую экономику, не только любые нарушения демократии и элементарной морали, но и преступления. При этом вожделенный "рынок", "капитализм", мыслятся по их карикатурным изображениям в учебниках марксизма-ленинизма. В чаемом прекрасном "новом мире чистогана" самое что ни на есть темное происхождение богатства -- нормальное явление в период "первоначального накопления капитала". Поразительно, как легко и с какой радостью верят в существование этого мифического периода! Как будто бы, все слышали о М. Вебере, о том, что начало "капитализма" -- это привнесение христианских, по сути монашеских ценностей в профессиональную деятельность, отношение к ней как к служению Богу. Все слышали о Д. Бурстине, о том, что первые полтора века существования американской нации пуритане все свои силы отдавали заботе о том, как создать истинно христианское общество. . . К сожалению, есть явления, которые марксистские головы не могут принять.
Сформулировать доктрину постсоветской "демократии", конечно, несколько шаржируя и огрубляя, можно следующим образом: полностью "деидеологизированное" общество (о его все-таки наличествующей идеологии мы уже сказали) дает возможность каждому добыть столько денег, сколько он может. Государство представляет собой совокупность коммерческих организаций, которые связаны между собой исключительно финансовыми взаимоотношениями. К субъектам относятся и завод, и музей, и шашлычная, и религиозная община, и футбольная команда. Все равны на старте. Выживает сильнейший. Роль государства в этой схеме стремится к нулю. Неизбежный рост цинизма, рвачества и безыдейности легко переходит в прямую преступность. Такое духовное состояние можно назвать "духовным монетаризмом". На сегодня это массовая идеология, подразумевающая снятие внешних и внутренних оков с человека, и чем больше свободы он при этом получает, тем лучше. Но свобода в европейском понимании -- это свобода думающей и морально ответственной личности. Многие явления если и не запрещены в цивилизованных странах законом, то, по крайней мере, осуждаются общественным мнением. У нас же они часто становятся нормой, с легкостью принятой обществом.
