"Гасите свет. Вкатите мотоцикл в кусты. Сами возвращайтесь на дорогу. Ждите дальнейших приказаний".
После этого текста следовала цифра "33". Это был агентурный номер Призрака, известный Ершову по сведениям, полученным от полковника Осипова. Открытие это обрадовало Ершова. Значит, он верно нащупал след неуловимого Призрака и рано или поздно возьмет его за горло.
Жанбаев кончил сигналить, и Ершов ответил ему своим прожектором, что понял его. Выключив свет, он вынул из кармана томик стихов американских поэтов и раскрыл его на той странице, на которой был напечатан "Ворон" Эдгара По. Положив книгу на сиденье коляски, майор столкнул с места мотоцикл и покатил его в кусты терескена. Когда машина оказалась в середине кустарника, Ершов оставил ее там и вышел на дорогу.
Никогда не питал майор Ершов большой любви к ночному светилу, но теперь, взглянув на небо, пожалел, что на нем нет луны: золотистые песчинки Млечного Пути не в силах были осветить землю. Кустарник терескена, в зарослях которого таился Призрак, скрывала густая тьма.
Уже более пяти минут ходил майор вдоль дороги, а из кустов не слышно было ни одного звука. Но вот в кустах зажегся фонарик, и стало очевидно, что там находится кто-то и, видимо, осматривает рацию, вмонтированную в кожух мотоцикла. Впрочем, об этом тоже можно было только догадываться-майор не мог предпринять ни малейшей попытки подсмотреть за врагом, чтобы не выдать себя.
Ершову казалось, что прошло уже очень много времени, когда наконец из кустарника раздался голос Жанбаева:
- Значит, кодировать будем по "Ворону"? Верно я понял?
Голос у Призрака был высокий, звучный, без малейшего акцента.
- Так точно! - поспешно ответил Ершов.
- Ваша работа по монтажу рации меня устраивает, - продолжал Жанбаев. (И, судя по тому, что голос его стал отчетливее, Ершов понял, что он вышел из гущи кустарника.) -А то, что я не показываюсь вам, пусть вас не смущает - таков стиль моей работы. Ну, а теперь ступайте назад пешком, дорогой коллега... Таир Александрович, - добавил он с неприятным смешком. - Так ведь, кажется?
- Так точно.
- Возвращайтесь к Аскару Джандербекову, а связь со мной будете держать по своей рации. Сеансы назначаю на двенадцать часов ночи. Может быть, я не смогу иногда вести передачу, но вы включайтесь ежедневно и будьте на приеме не менее получаса. Вам все понятно?
- Все.
- Разговор будем вести по новому коду. Мой позывной - Фрэнд, ваш - Комрад. Длина волны десять и тринадцать сотых. Задание вам следующее: узнавайте возможно подробнее, какие грузы идут со станции Перевальской на стройплощадку железной дороги. Не пытайтесь только подкупать Аскара и его двоюродного брата Темирбека. Это опасно: можете погубить все дело. Вам все ясно, Мухтаров?
- Так точно!
- Ну, тогда до свидания! Слышно стало, как зашуршали ветки, - видимо, Жанбаев выкатывал из кустов свой мотоцикл. Потом раздался стрекот мотора. Мотоцикл поработал немного на холостом ходу, затем Жанбаев включил скорость и уехал куда-то в поле, не зажигая света, так как дорога, вероятно, была им заранее изучена.
Ершов постоял еще немного, взвешивая все только что происшедшее, и подумал невесело:
"А я по-прежнему знаю о нем ровно столько же, сколько знал до этого. Даже лица не видел..."
Но тут же он утешился: "Призрак, видимо, проверял меня все эти дни, наблюдая за мной, и, наверно, нашел теперь возможным доверить кое-что. Можно, значит, надеяться, что со временем он станет откровеннее..."
Шагая в Перевальск по пыльной дороге, Ершов уже в который раз задавал себе один и тот же вопрос: что привлекает Жанбаева на строительстве железной дороги? Но даже приблизительного ответа пока не находилось.
Только к рассвету добрался майор до города и так же как и ночью, огородами прошел в дом Аскара. На востоке уже занималась заря. Подойдя к окну, он раздвинул занавески и посмотрел на домик напротив. Тотчас же в нем открылось окно, и взлохмаченная голова Малиновкина высунулась на улицу. Лейтенант сделал вид, что выплескивает что-то из стакана на тротуар, а Ершов зажег спичку и закурил - это было условным знаком, означавшим, что у него все в порядке.
Окно напротив снова захлопнулось.
"Поволновался, видимо, Дмитрий!" - тепло подумал Ершов о Малиновкине и, с наслаждением опустившись на диван, стал снимать пыльные ботинки.
За стеной комнаты Темирбека кто-то с присвистом храпел. "Видимо, кондуктор уже вернулся из поездки", - решил Ершов, вспомнив, что, проходя через кухню, он наткнулся на окованный железом сундук, который Темирбек обычно брал с собой, уходя из дому.
В Министерстве путей сообщения
Генерал-директор пути и строительства Вознесенский очень устал сегодня после длительного совещания у министра путей сообщения и более всего мечтал об отдыхе. Он уже собрался было домой, как вдруг вспомнил, что в пять тридцать к нему должен заехать Саблин. Они договорились об этом утром по телефону.
Когда-то Вознесенский был в дружеских отношениях с Саблиным, но с тех пор много воды утекло. Последние годы они общались всё реже и реже, так что Вознесенский даже вспомнить теперь не мог, когда они встречались в последний раз: три года назад или все пять?
Генерал-директор помнил только, что Саблин служит в Комитете государственной безопасности, и, когда Илья Ильич заявил ему, что дело у него служебное, отказать в приеме или перенести встречу на другой день счел неудобным.
Вспомнив теперь о скором приходе Саблина, Вознесенский недовольно поморщился и закурил папиросу.
"Зачем, однако, я ему понадобился? - рассеянно думал он. - Надеюсь, это не связано с каким-нибудь неприятным делом? У меня и своих неприятностей хватает..."
Саблин явился ровно в пять тридцать. Он был в стройном штатском костюме и произвел на Вознесенского впечатление человека, не очень преуспевающего в жизни. Это почему-то успокоило его, и он сразу же взял свой обычный, покровительственный тон.
- А, дорогой Илья! - весело воскликнул он, поднимаясь навстречу Саблину. Входи, входи!.. Дай-ка я на тебя посмотрю, старина... Э, да ты поседел, дружище! А ведь мы с тобой, как говорится, годки.
- А ты не изменился почти, разве потолстел только, - тоже улыбаясь и пожимая руку генерал-директору, сказал Саблин.
Еще утром, когда они разговаривали по телефону, ему не понравился тон Вознесенского, и теперь он окончательно решил, что друг его молодости, видимо, "зазнался".
Предложив Саблину кресло, генерал-директор бросил нетерпеливый взгляд на часы, давая этим понять, что он не располагает большим временем и спешит куда-то.
- Я тебя ненадолго задержу, - заметив нетерпение Вознесенского, проговорил Саблин. - У меня, собственно говоря, всего один вопрос. По телефону, однако, нельзя было его задать-вот и пришлось приехать лично... Ты, конечно, хорошо осведомлен о строительстве железной дороги Перевальская - Кызылтау?
- Кому же тогда быть осведомленным, как не мне? - удивился Вознесенский, и густые его брови поднялись вверх, наморщив высокий лоб.
- А вопрос вот какой: там у вас большой объем земляных и скальных работ. Применяете ли вы для этого атомную энергию?
- Вначале мы действительно намеревались применять ее на особенно трудных участках, - ответил Вознесенский, - но потом пришлось от этого отказаться по ряду чисто практических соображений. В настоящее время мы удаляем породу взрывным способом с помощью аммонита. Взрывные работы ведет специальная организация - "Желдорвзрывпром". У нее солидный опыт в этом деле. Совсем недавно американские специалисты утверждали, будто по взрывному делу впереди идет Аргентина, расходующая в год до полутора тысяч тонн' взрывчатых веществ. А мы еще в 1936 году одним только массовым взрывом на Урале подняли на воздух тысячу восемьсот тонн взрывчатки!
Воскресенский довольно рассмеялся. С лица его теперь исчезло выражение самодовольства. Чувствовалось, что говорил он о хорошо знакомом и близком ему деле. Саблин вспомнил, что в гражданскую войну Вознесенский служил в саперной части и всегда был неравнодушен к взрывчатке.
- Не хвалясь, скажу тебе, Илья, - разговорился генерал-директор, - не без моего участия создавался этот "Желдорвзрывпром". Слыхал ты что-нибудь о направленных взрывах и взрывах на выброс?.. Интереснейшее дело! Закладывается по тысяче двести - тысяче триста тонн взрывчатых веществ, поворачивается ключ взрывной машинки, проносится электрический заряд по электровзрывной сети, срабатывают электродетонаторы, летят в воздух тысячи кубометров породы - и километровая железнодорожная выемка глубиной до двадцати метров готова. Точно так же-направленным взрывом-создаем мы и насыпи. А сколько на это ушло бы времени при разработке выемок экскаватором, даже самым мощным!
- Если вы в один раз взрываете по тысяче с лишним тонн аммонита, то это должно встряхивать землю подобно землетрясению? - спросил Саблин, думая о чем-то своем и рассеянно разглядывая через окно высотное здание у Красных ворот.
