То есть либо рабство, либо руководящий пост. Логично. Только непонятно, почему одному предпочитают другое? Чем не угодила идея верховенства? Разве она не согласуется с общим контекстом еврейских странствий? Ведь, если присмотреться, все эти истории — имеются в виду истории пленения евреев в разных странах — очень похожи друг на друга. Как будто под копирку написаны. Если невозможно возвышение Иосифа и его подопечных в Египте, то почему допустимо могущество кагала в Риме, Вавилонии, империи Александра Македонского? Ведь и сейчас верхушку мирового сообщества составляют в большинстве своем именно евреи.
Не удалось автору увязать концы с концами в этой истории. Но странное впечатление производит не ритуал погребения Иосифа — здесь более-менее все ясно в свете идеи о местном происхождении евреев по аналогии с римлянами, — а «долгая, счастливая жизнь» в рабстве. Кажется, более нелепого словосочетания не найти, тем не менее нелепость эту веками никто не замечает (или не хочет замечать), и она легко кочует из книги в книгу.
Справедливости ради следует отметить, что в одном месте автор все же ее почувствовал и попытался преодолеть.
Вот как у него это получилось.
«Рабство — это не всегда плохо. Часто это единственный путь, чтобы выжить. В самом общем смысле рабство — это ненормированный труд за одежду, проживание и питание, а иногда еще и за медицинское обслуживание. Часто мы добавляем, что это подневольный труд и что рабов захватывали вследствие войн. Но так было далеко не всегда. В голодные годы, а они случались тысячи лет назад чаще, чем сегодня, так как сельское хозяйство, агрономия и животноводство были несовершенны, умирающие от голода люди сами отдавали себя в рабы, чтобы выжить. Родители часто продавали детей, это было вообще в порядке вещей и считалось нормальным делом. Господь в Книге Бытия неоднократно называет Авраама рабом своим.
Очень часто рабы жили вполне сносно. У них были семья, свои дома и имущество. Они могли родниться со свободными людьми».
Все это абсолютно справедливо. Однако заканчивается этот панегирик рабству замечанием о том, что «рабы были на Ближнем Востоке не теми бесправными рабами времен Римской империи, которых мы помним из школьных учебников по теме восстания Спартака, а скорее просто кастой людей с ограниченными правами»[37].
Но это сводит на нет усилия по обоснованию рабства. Трудно представить, что человек «с ограниченными правами» может прожить «долгую, счастливую жизнь». Разве что он будет членом кибуца, где все за него будет решать кагал, ограничивая тем самым его свободу действий. Но ведь не о таком «рабстве» идет речь у автора, а о самом настоящем, хотя и не таком суровом. Значит, и «счастливая жизнь» в нем возможна лишь теоретически.
5
ОБ ИСТИННОЙ ПОДОПЛЕКЕ
ЕВРЕЙСКОГО «РАБСТВА»
И все-таки идея представлять евреев рабами не из пальца высосана. Да, она политически мотивирована. Да, она призвана была вызвать сострадание у мирового сообщества по поводу мытарств евреев вне родины и, как следствие, желание им эту родину предоставить. Но никогда идеологи от истории не преуспели бы в этой пропаганде, если бы воздвигли ее здание на пустом месте. И, забегая вперед, отмечу, что у идеи рабства есть реальный прототип. Вот только соответствие ее этому прототипу далеко от идеала.
Как ни странно, установить этот прототип труда не составляет. Для этого даже не надо копаться в закрытых источниках. Его можно обнаружить практически во всех фразах, описывающих род занятий «отверженных». Вот только некоторые из них: «Иосиф служил фараону», «сбор налогов в Римской империи был поручен евреям», «финансовая система в державе Александра Македонского была отдана на откуп евреям».
Все они вызывают недоумение тем, что решение важных, государственных вопросов поручено каким-то «рабам лукавым». Тем не менее именно в них можно увидеть указание на подлинную сущность еврейского «рабства». Причем род занятий евреев упомянут открытым текстом. Как вы, наверное, уже догадались, речь идет о службе. Не приходится сомневаться, что евреи именно служили фараону, а не работали по принуждению. Не приходится сомневаться, что и в Риме они представляли собой служилый люд, а не рабов. Так же и в других странах. Так же и сейчас.
То есть «рабство» — это форма, которую придали понятию службы комментаторы библейских событий.
И вот из чего это следует.
Во-первых, как уже было сказано, это хорошо согласуется со всей историей еврейских странствий, где евреи представлены привилегированной прослойкой.
Во-вторых, вряд ли рабам можно доверять ответственную работу вроде сбора налогов. А кредитование царственных особ и государственных программ для раба — деятельность вообще немыслимая. Но именно этим евреи занимались в странах, якобы служивших им тюрьмами. Скажите, может ли бесправный раб рассчитывать на возврат долгов со стороны лиц, принадлежащих к высшим слоям общества? А ведь возвращали. Да еще с процентами.
В-третьих, как я уже говорил, выдвижение идеи рабства политически мотивировано. Факт рабского (пусть даже в прошлом) положения евреев диаспоры призван был породить сочувствие со стороны мирового сообщества и ускорить процесс предоставления им территории под строительство собственного государства.
И последнее. Превращение (по крайней мере в головах) служащих в «рабов» имело место не только в этом случае. В мировой истории найдется масса примеров подобного рода. Это, а также легкость, с которой осуществлялись эти превращения, хотя бы косвенно убеждают в том, что и в рассматриваемом случае имело место то же самое.
А все потому, что слова «раб» и «служащий» легко спутать друг с другом. Они похожи не только по написанию, но, как ни странно, и по смыслу. Возьмем, к примеру, пару «раб» — «работник» («рабочий»). И в том и в другом случае речь идет о труде. Лишь в характере этого труда имеются различия. В одном случае он принудительный, в другом — свободный.
В латинском языке оба понятия также представлены однокоренными словами. Иногда даже одним словом, что часто порождает трудности в интерпретации первоисточников по Римской империи и Средневековью. Это слово «серв» (servi). Его отличает чрезвычайно широкий спектр значений. Традиционно оно переводится как «раб». Но иногда трудно понять, где заканчивается раб и начинается, например, либертин, т. е. римский вольноотпущенник. И дело даже не в том, что тот и другой часто обозначаются одним словом. Сервы, как и либертины, часто имели наделы земли и собственных рабов, пользовались рядом других свобод и привилегий. Особенно это касается так называемых королевских сервов — рабов эпохи варварских королевств VI–VII вв. Королевские рабы подразделялись на рабов фиска и церкви. Ими становились за совершение государственных преступлений, за неуплату долга. Положение таких рабов выглядело несколько лучше, чем классическое рабство. По сути эти рабы — если это были сельские рабы (servi rustici) — являлись держателями земли своих хозяев. Обрабатывая свой пекулий (надел земли), они платили оброк. Такие «рабы» имели семьи, жили в своих домах. Их положение в целом мало чем отличалось от положения крепостных крестьян Средневековья. Королевские рабы могли занимать государственные должности. Раб церкви мог стать клириком. «Данные о сервах и либертинах конца VII в. обнаруживают значительное сходство в положении этих социальных групп с положением крепостных раннего Средневековья», — отмечал в работе «Готская Испания» А. Корсунский.
Следует ли расценивать таких «рабов» именно как рабов, т. е. бесправный рабочий скот, или такое «рабство» — всего лишь форма наказания, аналогом которой в настоящее время может выступать принудительный труд? Мнения на этот счет разнятся.
Это что касается античности. В Средние же века сервом и вовсе называли крестьянина, т. е. свободного.
Можно упомянуть и о других модификациях данного термина, одной из которых, например, является слово «сервиент», дошедшее до нас в форме «сержант» (сервд-жент). Сервиентами во время Крестовых походов называли оруженосцев рыцарей. Вообще, сервиенты — обслуживающий персонал в армии. Назвать таких рабами язык не поворачивается. Даже крестьяне с их относительной свободой им не чета.
Существовали и более далекие от значения «раб» варианты использования данного слова. Чрезвычайно высоким статус сервиентов был, например, в средневековой Венгрии. Здесь королевскими сервиентами (servientes regis) именовали дворян. При короле Андрее II (1176–1235) престиж этой категории лиц еще больше возрос. Они добились от короля ряда небывалых вольностей, зафиксированных в Золотой булле 1222 года. В числе этих вольностей были не только освобождение от налогов и несения военной службы за пределами страны, но и право поднимать восстание в случае нарушения королем пунктов буллы[38].
