2) Ени-Кале, т. е. новая крепость (обычно Яни- Кале), город с укреплением на Каффинском проливе, где этот пролив наиболее узок. Турки основали его н 1703 г., чтобы воспрепятствовать проходу русских в Черное море. Они закончили его в 1706 г. Гавань его поместительна и надежна, но не может принимать больших судов. Русские овладели этим местом в 1771 г, и удержали его по миру в Кучук-Кайнарджи.
3) Маленькая крепость «Святой Павел», лежащая насупротив таманского мыса Орташ и расположенных перед ним островов, господствует над фарватером. Между нею и Керчью лежит мыс Ак-Бурун.
Эта обширная страна лежит на северной стороне Черного и Азовского морей и окружена со всех остальных сторон русскими владениями, от которых ее отделяют Каяли-Берт (каменистый Берт), иначе Большая Берда,[232] Шилки-Су или Конские воды,[233] сооруженная вдоль этих рек и между ними русская линия и, наконец, Днепр. Однако угол между Днепровским лиманом и Черным морем, на котором лежит Кильбуруни, по мирному договору 1774 г. принадлежит Российской империи.[234]
Восточный Ногай назывался также пустыней Огула.[235] Русские называют его Крымской степью. Он приблизительно вдвое больше, чем Крым; прежде он был гораздо обширнее, чем теперь, но уже по Белградскому миру в 1739 г. более половины его отошло во владение русских. Вся страна представляет собою равнину, где едва на протяжении каждых шести миль встречается маленькая возвышенность. Гор совсем нет, разве только между Бердинкой и Буюк-Карзаком, у истоков Токмака и на Днепре, между Белозерской и Рогачиком.[236] Здесь чувствуется также большой недостаток в пресной воде, особенно внутри страны; кроме Днепра, там нет судоходных и больших рек. Воды, которым дают названия рек, по большей части ручьи, впадающие в Днепр или в Мертвое,[237] Гнилое и Азовское моря. Где их нет, обходятся колодезной водой, которая, однако, часто тоже плохи. Имеется единственное озеро с пресной водой, которое вместе с наибольшим [43] впадающим в него потоком называется Молочная вода, по-татарски — Сут-Су, по-русски — Молочные воды.[238] Нигде нет также лесов, только кое-где встретишь кустарник. Но почва одна из самых прекрасных и плодородных. Спаржа, чеснок и лук растут в большом количестве в диком состоянии; тюльпаны здесь самые обычные цветы; персики, солодковый корень и стебель таволги[239] встречаются часто. Трава растет выше роста человеческого. Все сорта хлебов здесь росли бы прекрасно, если бы ногайцы больше любили земледелие; более всего сеют они красное и желтое просо, очень крупнозернистое, служащее им ежедневной пищей, и ячмень, дающий несравнимый урожай и в большом количестве отправляемый в Константинополь для корма лошадей. Ботаники нашли бы здесь много прекрасных растений, но до сих пор ни один из них не попал в эти степи. Когда русские войска с обозом проходили но этим степям, топтали и мяли траву, то замечалось, что весь воздух был пропитан очень приятным, одуряющим, крепким запахом. Среди других здешних растений находят также то, из которого турки и татары делают свои фитили. Большая часть степной травы очень груба, тан как тучная почва и сильная жара дают ей стремительный рост; в летние месяцы она совершенно высыхает и делается несъедобной. Ногайцы поэтому в июле и августе ее зажигают, чтобы старые растения не заглушали молодых. Климат для страны, лежащей под одной широтой с Женевой и Нантом, слишком суров. Часто холода начинаются с конца сентября. В 1735 г. холода, начавшиеся 13 октября, продолжались целых шесть недель и были очень суровы и жестоки. Вообще же зима сносна, но очень переменчива и сыра. Санная дорога редко бывает дольше пяти-шести недель. Однако реки, даже Днепр, а также Азовское море с частью Черного замерзают почти каждую зиму. Весной бывают частые бури, дождей мало, почему жирная почва скоро высыхает. Летние жары легко переносятся вследствие постоянно дующих в степях ветров; но если их против обыкновения нет, то жара очень чувствительна и вредна для здоровья. Грозы летом часты и сильны. Уже с первых дней августа ночи становятся очень холодными. Диких животных в этих степях много: кроме медведей, волков, буйволов, лосей, русаков, лисиц, барсуков, сурков, куниц, диких кабанов, оленей и диких коз, здесь есть также дикие лошади и дикие бараны. Обе эти породы водились [44] в здешних и соседних степях с древнейших времен. Шерсть диких лошадей в первые годы красноватая, затем делается мышиносерой с черным хвостом и гривой, с черной полосой по крестцу. Их очень трудно ловить, всего лучше они ловятся зимой. Они гораздо быстрее и значительно сильнее прирученных лошадей. Приручить их не удается или удается лишь с величайшим трудом. Они ходят табунами под предводительством самых сильных жеребцов. Ходячее мнение утверждает, что они происходят от русских лошадей, разбежавшихся во время осады Азова в 1697 г. Но Ян Красинский[240] говорит о них уже в 1574 г., а за целых 2000 лет до него — Геродот. Дикие бараны (степные бараны — по-русски, у Страбона — «Колой») имеют шерсть, как у серны, но баранью морду с горбинкой; они блеют, как овцы, имеют очень гибкую верхнюю губу и еще более быстры, чем серны. Мясо их очень вкусно, шкура их может употребляться одинаково со шкурой серны. Они ходят стадами в несколько тысяч голов.[241] Зайцы, рябчики, куропатки водятся в таком количестве, что русские во время их переходов по степям часто ловили их руками. Из насекомых здесь среди других встречаются тарантулы и червецы (Tscherwetze, Coccus poionorum). Летом степь бывает усеяна саранчой.
Кое-где по всей степи встречаются так называемые курганы. Это погребальные холмы команов (половцев) (см. Rubruquis, Voyage en Tartar., chapt. X, p. 19), насыпанные из земли на значительную высоту. На вершине их находятся статуи из гипсового камня, находимого в этих местах в земле. Они изображены то стоящими, то сидящими, то лежащими, с лицом, всегда обращенным к востоку; некоторые имеют большие размеры и довольно хорошо выполнены, другие малы и плохи; они все изображены в одеянии, мужчины часто с оружием, с длинными усами; головные уборы женщин совсем особенные.[242] Часто рядом со статуей человека лежит статуя лошади. Кое-где находят статуи, обозначенные крестом. В этих могильных холмах лежат кости погребенных людей всегда обращенными к востоку; между костями, если это скелет мужчины, находят мечи, серебряные и золотые кольца, а если скелет женщины, то женские украшения. Находили там греческие монеты, так и различные золотые и медные с арабскими надписями. Вокруг обыкновенно лежат в земле кости и скелеты лошадей. [45]
Реки, кроме упомянутых, т. е. Днепра, по-татарски Озу, Каялы-Берта (Большая Берда), Сут-Су или Молочных Вод и Шилки-Су или Конских вод, еще следующие, которые скорее можно назвать ручьями: Ак-Чокрак, Кара-Чокрак,[243] Конлы или Бирлы; они впадают в Шилки-Су; Аджи-Су или Белозерска,[244] Жирдширджик или Рогачик, Верхняя Каирка, Кесенды-Илга или Нижняя Каирка,[245] Суват или Джутка, зеленая низина (Grund), по-русски Зеленая Долина, черная низина, по-русски Черная Долина — эти впадают в Днепр. Только один Канилчак или Колычка[246] течет в Черное море. В Гнилое море впадают: Чокрак, Гюгюнли-Айри или Тевенгула, Бурака или Куру-Берак и Таше-Чекен.[247] В Азовское море впадают: Жалинжис-Агадже или Яни-Багац, Этманлы, Вилюджик, Юченик или три малых Аши, Домуз-Ашилы или Бердинка, Отали-Бёрт, также Средняя Берда; Жалинжис-Бёрт, также Малая Берда;[248] наконец, в Сут-Су также впадают Токмак, Сиври-Оба, Бузуллы, Бирлы-Ильга, Чюнгюл, Сут-Ютлюги и Отлуджик.[249]
Эта страна имела почти всегда одинаковую судьбу с крымской равниной и жителей одних и тех же племен. Киммерийцы, скифы, сарматы (языги и роксоланы), аланы, готы, гунны, венгры и болгары и их потомки, торки и черные булгары или берендеи, печенеги, команы, татары и с ними одновременно немного казанов жили здесь одни за другими и здесь кочевали.
В последнее время страной владели татары, которых называют ногаями по имени одноименного знаменитого полководца, основавшего в этих местах в конце тринадцатого столетия свое собственное, но недолго существовавшее государство.
Эти ногаи разделяются на большие и меньшие колена, которые отчасти составляют отделившиеся ветви тех колен ногайцев, которые прежде кочевали в Астраханской степи или теперь еще там кочуют или живут. Г. Клееману,[250] когда он был в Крыму в 1769 г., называли следующие семь главных колен, из которых состояли ногайцы, подвластные крымскому хану, в Западном и Восточном Ногае и на Кубани:
