Рыбаков полагает, что «Дир» — это титул или прозвище князя (или воеводы?) Аскольда: «Личность князя Дира нам не понятна. Чувствуется, что его имя искусственно присоединено к Оскольду, потому что при описании их совместных действий грамматическая форма дает нам одиночное, а не двойное число, как это должно было бы быть при описании совместных действий двоих лиц»[33].
А есть и прямо противоположная точка зрения, причем высказанная современниками Древней Руси — мусульманами: «Первый из славянских царей есть царь Дира, он имеет обширные города и многие обитаемые страны, мусульманские купцы прибывают в его землю с различного рода товарами»[34].
Соседний с Диром славянский «царь» назван «Олванг». Вероятно, это Хельг или Олег… То есть арабский историк аль-Масуди знает несколько государств в Восточной Европе. Одно из них возглавляет Олег, другое — Дир. А про Аскольда арабский писатель просто не знает ничего.
Отметим — совершенно не факт, что Рюрик начал княжить, будучи ЕДИНСТВЕННЫМ князем славян.
А еще есть версия «коренных князей» Киева…
Есть ведь еще одна версия, согласно которой Аскольд и Дир вообще никакого отношения к Рюрику не имеют. Они — потомки коренной киевской династии, со времен Кия. Вероятно, прямые потомки самого Кия. По крайней мере, так думал Ян Длугош, а он очень редко ошибался.
В его трактовке Аскольд был полянским князем, потомком Кия. Он стал воеводой у князя Дира… Возможно, Аскольд сместил Дира с престола или наоборот… Ян Длугош, похоже, тоже пребывает в некотором недоумении: князей как бы и два, и в то же время один.
Или вот информация — тоже из Византии, — что Аскольд был крещен под именем Николая. Единственное сообщение об этом не подтверждается ничем, и можно думать все, что угодно.
Загадочный поход на «Царьград»
В «Повести…» сообщается, что в 866 году впервые Русь напала на Константинополь. Новгородская летопись датирует тоже самое событие совсем иначе: 874–875 годами. Чему верить? Или просто летописцы и в Киеве, и в Новгороде ошибались, привязывая событие к хронологической шкале «от Сотворения мира»?
Византийские источники указывают другой год: 860-й. В России принято считать именно эту дату «правильной», византийцам верят как-то больше. Но в России и сегодня говорят о «походе Аскольда и Дира» — при том, что византийцы знали только об одном предводителе похода, но по имени они его не называли.
Говорят и о «походе славян» — при том, что византийцы ясно писали про русов.
К тому же этот поход никак не первый: не позже 842 года, согласно «Житию Георгия Амастридского», византийские владения на Черноморском побережье Малой Азии уже подверглись нападению со стороны русов. В «Житии» автор подчеркивает, что русы, «как все знают», «губительный на деле и по имени народ», начав свои успешные военные действия «от Пропонтиды и посетив прочее побережье, достигли, наконец, и до отечества святого»[35]. Как видно, русов к тому времени в Византии «все знали» — но откуда?! Неизвестно… Об этом нет никаких источников — ни византийских, ни русских.
Вот набег 860 года хорошо известен по византийским, европейским и древнерусским источникам. Наверное, на всех произвело сильное впечатление нападение на сам Константинополь… Источники расходятся, правда, в числе судов русов, называя их от 200 до 360. Но все согласны с тем, что русы появились на закате 18 июня 860 года. Нападение оказалось полной неожиданностью для жителей Константинополя. Со стороны Босфора и бухты Золотой Рог стена была невысокая, за пределами крепостных стен и на берегах Босфора проживало немало людей. Многие из них просто не успели убежать[36].
Город был совершенно не защищен: император Михаил III во главе армии и даже части гарнизона в начале июня ушел из Константинополя воевать с мусульманами. Весть о нападении руси застигла императора у Мавропотама (Черной реки). Большинство исследователей считают, что речь идет о реке Мавропотам в Каппадокии, в 500 км от Константинополя.
Византийский флот в это время тоже сражался с мусульманами и норманнскими наемниками в Эгейском и Средиземном морях.
Пустой город, без войска, но войти в пределы городских стен русы не смогли. С вечера они начали грабить пригороды Константинополя, захватывать разбегающихся в панике людей. Этим они занимались и всю ночь. Если русов хорошо знали на Черноморье, то жители столицы Византии даже не представляли, кто именно напал на них. Называя напавших «народом с севера» и «народом от краев земли», византийцы не вносили большой ясности.
Патриарх Фотий описал действия русов, которые он считал карой Всевышнего за грехи ромеев: «Можно было видеть младенцев, отторгаемых ими от сосцов и молока, а заодно и от жизни, и их бесхитростный гроб — о горе! — скалы, о которые они разбивались; матерей, рыдающих от горя и закалываемых рядом с новорожденными, судорожно испускающими последний вздох… не только человеческую природу настигло их зверство, но и всех бессловесных животных, быков, лошадей, птиц и прочих, попавшихся на пути, пронзала свирепость их; бык лежал рядом с человеком, и дитя и лошадь имели могилу под одной крышей, и женщины и птицы обагрялись кровью друг друга»[37].
Вероятно, русы совершали массовое жертвоприношение, благодарили богов за посланную им добычу.
Набег затронул не только Константинополь: «В это время запятнанный убийством более, чем кто-либо из скифов, народ, называемый Рос, по Эвксинскому понту придя к Стенону и разорив все селения, все монастыри, теперь уж совершал набеги на находящиеся вблизи Византия [Константинополя] острова, грабя все [драгоценные] сосуды и сокровища, а захватив людей, всех их убивал. Кроме того, в варварском порыве учинив набеги на патриаршие монастыри, они в гневе захватывали все, что ни находили, и схватив там двадцать два благороднейших жителя, на одной корме корабля всех перерубили секирами»[38].
В этом источнике уже ясно сказано, кто же напал на Константинополь: именно русь/рось, а скифами в Византии называли всех, кто живет к северу от Дуная и от побережья Черного моря.
Видимо, кроме языческой дикости русов, их жестокость вызывалась какими-то старыми счетами: «Тех, которые должны нам нечто малое и незначительное, мы жестоко истязали, наказывали… и не обращали внимания на маловажность и незначительность в сравнении с нашими долгами, но, получая себе человеколюбивое прощение многого и великого, других за малое бесчеловечно ввергли в рабство»[39].
Как видно, подтверждается главное — если в Константинополе о Руси и не знают, то жители северных провинций и правительство страны о них отлично осведомлены и уже успели «задолжать» «скифам» причины бесчеловечного отношения к самим ромеям.
Полтора месяца русы бесчинствовали в окрестностях Константинополя, а 4 августа ушли с огромной добычей. Император Михаил с армией вернулся в Константинополь через несколько месяцев после нашествия.
Принято полагать, что причина ухода русов неизвестна. Но ведь они и не собирались оставаться в Византии, это не было попыткой переселиться. А добычу они уже награбили такую, что едва увезли.
Конец Аскольда и Дира… или одного Аскольда?
В 882 году Киев захватил не менее загадочный Хельг — Олег. Летопись рассказывает, что при виде ладей Олега Аскольд и Дир очень испугались и хотели убежать. Но Олег спрятал воинов и маленького князя Игоря в ладьях, а к Аскольду и Диру послал со словами: «Мы мирные купцы, идем в греки от Олега и княжича Игоря. Придите к нам, к родичам своим».
В одной из летописей даже говорится, будто Олег сказал, что везет много красивых украшений и у него есть важный разговор к князьям. Наивные Аскольд и Дир обрадовались, вышли на берег, и тогда воины Олега выскочили из ладей. Олег поднял Игоря и сказал: «Не князья вы и не княжеского рода, но я княжеского рода, — и показал Игоря. — А это сын Рюрика». После чего Аскольда и Дира тут же убили и похоронили на берегу. Аскольда и Дира? Или одного Аскольда? До сих пор в Киеве есть Аскольдова могила, но вот Дировой могилы нет в помине. Куда же девался Дир? Или с самого начала был некий князь, имени которого мы не знаем, и были у него две разные клички: Скальд и Зверь?
И есть в этом описании некая неясность… Не пропаганда ли это — рассказ о том, что Аскольд и Дир, Скальд и Зверь, вовсе не княжеского рода? Эдакое варварское утверждение исключительных прав Рюрика и его потомков… Причем, что говорил Олег, мы не слышали. Мы только читаем то, что написал летописец. А летописец записывал (или дописывал? Или переписывал?) летопись, когда на престоле сидел уже внук Игоря.
