Расселение зарубинецких племен в области Верхнего Поднепровья привело к серьезным изменениям в жизни и культуре населения на широких пространствах лесной зоны Восточной Европы. Оно сказалось на судьбах не только днепровских балтов, но и обитателей более северных областей, в том числе финно-угров, западной части Волго-Окского междуречья, верховий Волги: и Западной Двины. В истории Верхнего Поднепровья и его широкой периферии начался новый период.
Зарубинецкие раннеславянские племена шаг за шагом продвигались к северу, достигнув на Днепре устья Березины, заняв значительные пространства в бассейне Сожа и поречье Десны на всем его протяжении. С их появлением жизнь на старых милоградских и многих юхновских поселениях полностью прекратилась. Местное население оказывало, вероятно, сопротивление пришельцам, но было вынуждено отступить на мелкие реки в глубинах водораздела, а главным образом к северу — на земли других племен. В итоге в первые века нашей эры почти половина территории Верхнего Поднепровья, вся ее юго-восточная часть, стала принадлежать новым хозяевам, хотя остатки старого населения: во многих местах, вероятно, сохранялись.
Юхновские племена, освободившие поречье Десны, отошли главным образом на северо-восток, в область Верхней Оки. При исследовании древних верхнеокских городищ в ряде случаев было отмечено, что сначала там жили племена «раннего железного века», близкие верхнеднепровским (днепро-двинским), а затем, в начале нашей эры, в этих местах появлялись «юхновцы», со всеми специфическими особенностями их культуры. Очевидно, они потеснили местное население к северу. Возникла своего рода цепная реакция, ход которой еще далеко не выяснен, но некоторые результаты уже понятны. В частности, на западе Волго-Окского междуречья, днепровскими балтами были заняты области некоторых финно-угорских группировок. Как будто бы изменения в составе населения произошли в это время и в среднем, а также в верхнем течении Западной Двины и даже к северу от этой реки. Исследователь древних городищ в верховьях Западной Двины Я. В. Станкевич установила, что сначала в этой местности жили финно-угры, а где-то в начале нашей эры появилось население со штрихованной керамикой, пришедшее, очевидно, с юго-запада. К северу от среднего течения Западной Двины было обследовано несколько городищ, материалы которых напоминают юхновские, деснинские. Так далеко на север отошли днепровские балты.
Но значительная часть Верхнего Поднепровья — поречье Днепра выше устья Березины, верховья Сожа, все Правобережье — в первой половине I тыс. н. э. оставалась в руках старого населения. В его жизни и культуре появилось, однако, много новых особенностей. Источником нового стали пришельцы — зарубинецкие племена, уровень культуры которых, как уже указывалось, был значительно выше, чем у днепровских балтов.
В течение нескольких лет в конце 50-х годов автор этих строк производил раскопки на древних городищах Смоленщины, главным образом в бассейне Верхнего Сожа. Зарубинецкие племена в эти местности не проникали. Граница их поселений лежала на 80—100 км восточнее, в верховьях Десны. Тем не менее в I–II вв. н. э. в развитии культуры населения Верхнего Посожья произошли существенные перемены, причем их характер и итоги не допускают сомнений в том, что причиной перемен было влияние более развитой зарубинецкой культуры. Речь идет о распространении в среде верхнеднепровских балтов железных орудий зарубинецких форм, более совершенных, чем местные, украшений и предметов убора, например фибул, незнакомых раньше местному населению, но являющихся неизменной принадлежностью зарубинецкого костюма. Даже глиняная посуда зарубинецкого характера, хотя и менее совершенная, появилась у населения Верхнего Посожья.
Интересно, что зарубинецкие элементы в культуре местного населения были представлены тем сильнее, чем ближе оно проживало к областям, занятым пришельцами. На берегах Верхнего Днепра следы зарубинецкого влияния ощущались уже значительно слабее, чем в Посожье, а по правую сторону Днепра, еще дальше от зарубинецких поселений, они почти не сказывались.
Хорошо заметно влияние зарубинецких племен на развитие культуры верхнеокских балтов, среди которых, как уже указывалось, было немало «юхновцев», переселившихся в бассейн Оки из поречья Десны.[33]
Можно предположить, что зарубинецкое влияние коснулось не только форм орудий труда, предметов убора, украшений и глиняной посуды, но и экономики верхнеднепровских балтов, особенно их земледелия. У зарубинецких племен эта отрасль сельского хозяйства была несомненно более развитой, чем у балтов. Появление зарубинецких племен и все связанные с этим события— и военные, и мирные — не могли не ускорить развитие общественной жизни местного населения. Словом, зарубинецкие раннеславянские племена и их культура способствовали тому, чтобы балты Верхнего Поднепровья вышли, наконец, из «раннего железного века», с его замкнутостью, патриархальными и родовыми ограничениями и другими древними традициями. Таким образом, появление зарубинецких племен сыграло в жизни днепровских балтов очень серьезную, но при этом весьма противоречивую роль.
Трудно сказать, началась ли в это время в Верхнем Поднепровье ассимиляция местного населения пришельцами. Речь может идти в данном случае лишь о тех группировках балтов, которые оказались в ближайшем соседстве с зарубинецкими поселениями или в их окружении. Но во всяком случае предпосылки ассимиляции были во многих местностях уже налицо.
По следам несложившейся народности
1
К исходу II в. н. э. в Северо-Западном Причерноморье сложилась новая историческая обстановка, сопровождаемая значительными передвижениями племен. Она сказалась на жизни и культуре населения обширных пространств, включавших в свои пределы не только Поднестровье и Нижнее Поднепровье, но и отдельные области Среднего Поднепровья, принадлежавшие зарубинецким раннеславянским племенам.
Если исходить из исторических данных, можно назвать две основные причины, определившие эту обстановку. Во-первых, в начале II в. римляне захватили Дакию и в последующие десятилетия колонизовали ее территорию, вытесняя местное дако-фракийское население. Граница римских провинций на Карпатах продвинулась далеко к северу. По их широкой периферии распространились новые экономические отношения и торговые связи. Во-вторых, в конце II — начале III в. в Северо-Западное Причерноморье вторглись готы — германские группировки, переселившиеся сюда с севера, из Нижнего Повисленья. Вскоре готы оказались во главе сильного «варварского государства», объединившего различные племена на значительных пространствах. Готское государство стремилось подчинить себе население и более отдаленных областей. Во второй четверти III в. готы начали борьбу с Римом, который вскоре был вынужден уступить им часть своих северо-восточных владений. Понятно, что все это сопровождалось неоднократными перемещениями населения, смешением различных этнических группировок, установлением новых экономических, политических и культурных связей. В частности, вторжение готов нанесло сильный удар по античным культурным традициям, издавно существующим в Северном Причерноморье.
Если же обратиться к археологическим данным, то историческая картина будет выглядеть, пожалуй, еще более сложной, причем на первое место наряду с конкретными внешними факторами — римским завоеванием и вторжением готов — выдвинутся внутренние, а именно достигнутый к этому времени местным населением сравнительно высокий уровень социально-экономического развития, ведущий к коренным переменам в области культуры и жизни. Новые исторические условия, таким образом, нашли в среде местного населения подготовленную почву.
Археологические данные свидетельствуют, что с конца II — начала III в. н. э. в Нижнем и Среднем Поднепровье, в поречье Южного Буга и на Днестре распространилась новая культура. Ее археологическими памятниками являются остатки больших поселений открытого типа, напоминающих современные села, и могильники с трупосожжениями и обычными захоронениями. По могильнику у с. Черняхова, расположенному на правом берегу Днепра к югу от Киева и исследованному в конце XIX в. В. В. Хвойкой, эти древности получили наименование черняховских. Вот уже семьдесят лет вопросы о черняховской культуре, о роли различных племен в ее создании, об отношении их друг к другу в рамках черняховского ареала и многие другие не сходят со страниц археологической литературы.
Черняховская культура представляла собой весьма своеобразное явление, существенно отличавшееся от культур большинства местных племен предшествовавших столетий, тесно связанное с обрисованной выше исторической обстановкой. Убедительным доказательством этого являются хотя бы многочисленные находки римских монет, попавших в то время в Поднестровье и Поднепровье. Многие из них — это богатые клады. Римские монеты несомненно были важным элементом экономической жизни «черняховцев», что говорит о многом, в том числе о высоком для того времени уровне экономической и социальной жизни. Этому соответствовали и другие черты их культуры, отнюдь не укладывающиеся в представления о первобытном строе, свидетельствующие о возникновении классовых отношений. Сюда относятся развитое ремесло, интенсивные торговые связи, развитое пашенное земледелие. Глиняная лощеная посуда, сделанная на гончарном круге, римское стекло, украшения, распространенные в римских провинциях, процарапанные на сосудах знаки, буквы греческого алфавита, а иногда и целые слова — вот что находят археологи при раскопках черняховских поселений и могильников.
