Амур был возвращен России. Гао-отец торговал на свободе. Вскоре он умер, но сыновья продолжали его дело, изобретая все новые способы выжимать барыши из гольдов.
За последние годы на русском Амуре появились и другие торговцы. Некоторые из них служили прежде маньчжурским чиновникам и ездили сюда. Явились также несколько новых торгашей из Маньчжурии. В большинстве это были уголовные преступники, в свое время сосланные в Маньчжурию. Видя, что русский народ по большей части трудовой и русские купцы торгуют с гольдами мало и неумело, все эти пришельцы быстро поделили между собой гольдские деревни. Люди особого склада, беспощадные и хищные - некоторые сами бывшие хунхузы, - они еще больше наглели там, куда их прежде не пускали маньчжурские чиновники.
Одним из таких торгашей, явившихся в Россию, был Синдан, человек жестокий, завистливый и сильный.
Все торговцы несли семье Гао богатые подарки, называя покойного Гао Цзо "указавшим правильный путь к счастью и процветанию".
Однажды весной Гао приехал на Додьгу. Он увидел столбы огня и дыма. Вся релка была в дыму и пламени. На ней, корчуя пни, ссекая кочки и разрывая землю, копошились бородатые мужики в длинных рубахах. Ветер крепчал, временами несло снег, по реке шли грозные волны, а вокруг на островах полыхало сплошное море огня - переселенцы запалили луга, чтобы лучше росла трава. Пламя ходило на островах огромными волнами.
Гао напряженно думал, возвращаясь в парусной лодке в Бельго: "Они умеют работать артелью и помогать друг другу. Мы точно так же могли бы делать свое общее дело!"
Гао пригласил к себе торговцев, обосновавшихся на устьях речек. Он рассказал им о своих намерениях. Все были в восторге. Чтобы легче было жить и торговать, решили составить общество с тем, чтобы поделить должников, а в свои владения больше никого не пускать. Гао избрали председателем общества и главным судьей. Он предложил устав общества, и все признали его. Для исполнения приговоров избрали палачей. Общество завело "палки-законы", нечто вроде скрижалей, с надписями, за что и сколько раз бьет каждая. Осенью и перед Новым годом члены общества съезжались в Бельго для заседаний и развлечений.
С русскими старались жить дружно, выказывать уважение. На гольдов смотрели, как на свою собственность. Некоторые богатые старики гольды, вроде Денгуры, помогали торговцам. Денгура даже ездил сам в Сан-Син на ярмарку, побывал у чиновников, которые когда-то ездили грабить на Амур, уверял, что гольды радовались бы их возвращению и что все население по Амуру недовольно, что русские рыбу пугают пароходами.
Общество установило почтовое сообщение между лавками. Курьер с надписью на жезле: "Не задержит ни снег, ни ветер" - созывал всех членов общества на внеочередные собрания. Гао Да-пу стремился извлекать из организации наибольшие выгоды.
- Ты, Гао, велик, как и твой отец, - говорили торговцы своему председателю. - Ты оправдаешь свое имя когда-нибудь: "Гао - высокий, Да большой, Пу - магазин".
* * *
Светило солнце. Купцы в ярких халатах и богатых шубах нараспашку прогуливались по берегу. Со всего Нижнего Амура они съехались на праздник Нового года к семье Гао. Праздничные дни прошли в делах: судили гольдов за непочтение к хозяевам, обсуждали устав, спорили.
- Ай, какая хорошенькая дикарка! - восхищались гости, завидев Айогу, проходившую с ведрами мимо лавки.
- У вас в Бельго много красивых женщин. Сюда надо приезжать почаще.
- Нет, нет, - поспешил сказать Гао Да-пу. - Эта женщина недоступна. Это жена Удоги. Он крещен был еще при Муравьеве, служил проводником первого сплава. У него русская медаль. Его дочь замужем за Бердышовым.
Гао не желал никаких ссор с русскими.
- Надо действовать по-другому, - сказал он.
На дверях и на стенах лавки наклеены красные праздничные иероглифы счастья. У входа висит большой фонарь с цветными бумажными лентами, множество малых фонариков украшает фанзу внутри.
"Десять тысяч лет, десять тысяч денег", - обещают пирующим надписи на бумажках.
Синдан, сидя в углу, держал толстую палку и что-то вырезал на ней ножом.
- Синдан, ты хозяин речки Горюна! Мы не мешаем тебе!
Старший Гао подумал, что даже русские, убив Дыгена, помогли Синдану, его избавили от вымогателя. Вот уж и подлинно: "И и чжи и!"*
_______________
* "Врагом порази врага" - излюбленная поговорка китайских
дельцов.
- Мы должны быть сплочены, - продолжал Гао. - С этой целью мы составили общество торговцев, определили границы владений каждого и его должников. Но мы сами ссоримся! - воскликнул он и тут же помянул, что его сосед пытался купить меха у должника семьи Гао.
Щуплый Ченза молчал.
"Что я могу поделать против таких пройдох, как Гао? Назло мне выбрали этого ловкача председателем общества!"
Однако он встал и любезно обратился к председателю:
- Чтобы нам хорошо жить и торговать, надо укротить бродягу, наполовину превратившегося в гольда Ваньку. И это должен сделать председатель. Он должен придумать, как это сделать.
- Да, Ванька - бродяга и хунхуз!
- Неужели мы ничего не можем поделать с ним? - воскликнул Ян Гуэй, один из братьев Чензы. - Ведь его ненавидят русские и не считают своим. Ты сам говорил нам об этом, председатель!
- Лучше не трогать Ваньку! - вдруг выпалил добродушный толстяк Гао Да-лян.
- Чего бояться? Он убил Дыгена. Кровь за кровь! Есть повод - надо зарезать Ваньку и тех дикарей, которые ему помогали! - воскликнул четвертый брат Чензы.
Бердышова ненавидели все за то, что он родня гольдам, заступается за них, хитер. Да к тому же каким-то образом разузнал про существование тайного общества.
- "Мы, свободные торговцы..." - стал читать Гао устав общества. Надо, чтобы гольды вступали в наше общество и обязывались продавать меха только нам. Угощать их ханшином при вступлении и показывать палки, чтобы клялись и знали, что отвечать придется кровью. Так поступают купцы с бедняками в обществах у нас на родине.
Запишем так: "Всем известно, что в Китае существуют пять семейных и общественных отношений. Лица, их исполняющие, клянутся, заключая союз, завязывать дружбу. Народившиеся вместе готовы вместе умереть".
Возьмем пример с трех тай-юаньских старцев, которые в древние времена, заключив союз, заставили всех мудрых людей уважать себя. Да живет тай-юаньская законность тысячи лет, а мы, ее последователи, хотя бы по сто!
- Хао, хао! - вскричали торговцы.
Все поняли, что председатель советует встать на путь совместной борьбы против Бердышова и сообща осторожно мешать его торговле.
- Я признаюсь, что виноват перед тобой, - Ченза в восторге обнял Гао Да-пу. - Какой ты умный, сын достославного и мудрейшего!
Все стали утирать глаза, вспоминая старого Гао Цзо.
- Но как жаль, что ты не нашелся, когда Ванька выбрасывал нас из фанзы Покпы! - пробормотал сквозь слезы растроганный Ченза.
Все восприняли это как острую шутку и засмеялись.
- Иван становится наглым!.. Надо скупать меха у его должников, ссорить его с покупателями, - продолжал Ченза.
Недавно пятый из Янов хотел обмануть Бердышова. Иван жил в стойбище Омми, ожидая прихода охотников. Все знали, что трое гольдов несут много мехов. Ян задумал опередить Бердышова и выехал навстречу им в тайгу. Иван узнал об этом, нагнал Яна и выстрелил дробью по его собакам. А спустя несколько дней он выгнал главу дома Янов из фанзы Покпы.
- Это вызов! - в неистовстве кричал младший Ян. - Мы зарежем Бердышова! Я готов убить его собственной рукой!
"Мои друзья не видят в русских того, что вижу я", - думал Гао.
Не меньше, чем русские соперники, заботили Гао члены общества. Это были сущие волки. Гао решил, что должен избрать свой собственный путь к богатству.
Он чувствовал, что, после того как Амур стал русским, возникли такие возможности, каких нет в Китае.
Гао желал сблизиться с русскими. Но в обществе проповедовал тайную вражду к ним, опасаясь, что с ними может сблизиться кто-нибудь другой и опередит его. Гао лишь не любил Ивана и предпочел бы, чтобы здесь торговали другие русские, а не Бердышов.
Поначалу, когда Ванька явился в Бельго, Гао боялся его, потом, когда Ивана ранили и он остался в стойбище, Гао посчитал его ничтожеством.
"Но вот это ничтожество превращается в силу. Гольды ему родня. Он из их грязи поднялся! Он возбуждает их против нас! Бродяга! Настоящий бродяга! И вот этот бродяга оказался тигром! Как он прыгнул!.. Он обманет гольдов, слабых и несчастных!"
Последняя выходка Ивана была горька и оскорбительна для Гао.
- Иван - ублюдок, наверное, даже не русский, а какой-нибудь гольд! твердил Гао. - Говорит по-гольдски, пронюхал про общество торговцев, всегда издевается. Он сбивает цены, рушит влияние. Не будь его, гольдов можно было запугать, как в других местах. Надо хорошо жить с русскими, а гольдов запугивать, внушать им, что русская власть скоро окончится. И тогда они будут покорны от всей души, охотно на коленки станут перед купцом падать, а не нехотя... Но там, где Иван, гольд сам не свой. Дорого бы дал Гао, чтобы убрать Бердышова и дружно зажить с остальными русскими!
