4 октября профсоюз возглавил Махно. 12 Уже 7 октября под его руководством обсуждался конфликт на металлургическом заводе Кернера («Богатырь») Администрация считала возможным поднять зарплату всем категориям рабочих на 50 %, а сами рабочие настаивали на дифференцированном подходе, при котором зарплата поднимается на 35–70 % разным категориям для сближения уровней оплаты. После переговоров с представителями профсоюза М. Кернер согласился на их условия. 13
Махновский профсоюз приобрел в районе большой авторитет. В октябре работники мельницы «Трищенко и компания», не состоявшие в профсоюзе, обратились к организации с просьбой «о понуждении владельцев мельницы» к прибавлению зарплаты. Вероятно, у Махно, совмещавшего руководство профсоюзом с лидерством в крупнейшей местной политической группировке (притом вооруженной), были свои методы «понуждения» предпринимателей к соблюдению прав рабочих в условиях растущей инфляции. Но использовать такие «американские» методы в пользу работников, не входящих в профсоюз, Махно не собирался. «Профбосс» помнил об интересах своей организации и демонстративно отклонил просьбу работников мельницы Трищенко на том основании, что они не вступили в профсоюз. 14 Таким образом Махно стимулировал рост рядов — для того, чтобы пользоваться его покровительством, рабочие должны были войти в организацию. Дело рабочих мельницы Трищенко подтолкнуло Махно к тому, чтобы сделать членство в Союзе обязательным, а сам профсоюз превратить в орган, который в сфере социальных вопросов может отдавать распоряжения администрации 25 октября (в день большевистского переворота в Петрограде) в соответствии с решением собрания рабочих от 5 октября правление профсоюза постановило: «Обязать владельцев названных мельниц производить работы на три смены по 8 часов, приняв через профессиональный союз недостающих рабочих Рабочим, не состоящим членами профсоюза, вменить в обязанность немедленно записаться в члены Союза, в противном случае они рискуют лишиться поддержки Союза». 15 Эта синдикалистская реформа почти ликвидировала безработицу в районе и усилила организационную опору Гуляйпольского режима. Был взят курс на всеобщее введение восьмичасового рабочего дня. 16
Если предприниматели вступали в конфликт с новым режимом, то Земельный комитет лишал их права собственности. Так, одна из мельниц была передана Земкомом в аренду частным лицам с условием осуществления ее ремонта и ритмичной работы. 17
В декабре 1917 г. Махно, занятый другими делами, передал председательство в профсоюзе своему заместителю А. Мищенко. 18 Он сделал эту организацию одной из самых влиятельных в районе. Иногда мнения Махно серьезно расходились с позицией других лидеров профсоюза. Уже 31 октября, когда стали сказываться первые результаты синдикалистской реформы, Махно предложил отправить часть рабочих во временные отпуска из–за нехватки работы. Но правление Союза отклонило это предложение, высказавшись за сокращение рабочего дня и категорически постановив. «До конца войны никаких расчетов (то есть увольнений — А. Ш.) не допускать». 19 Вообще ситуация в рабочем движении Гуляйполя была относительно демократической. Часть рабочих критиковала правление Союза за порядок расходования средств (большинство поддержало Махно), важнейшие решения отдавались на рассмотрение рабочих, хотя Махно и правление уже высказывали свое мнение. Так было, например, при обсуждении вопроса о предложении Александровского союза металлистов войти в его состав. Махно не хотел терять самостоятельности своего союза. «Относясь к этому предложению отрицательно, так как это убьет самостоятельность союза, правление находит необходимым отстаивать этот вопрос на обсуждении объединенного собрания рабочих». 20
Вообще Махно в соответствии с его представлением об анархизме игнорировал указания «вышестоящих» организаций. 10 октября при рассмотрении спора с администрацией Махно отказался учитывать решение арбитражного суда в Екатеринославе. 21 В то же время рабочее самоуправление самостоятельно участвовало в налаживании производства в обстановке общероссийского экономического хаоса. Представители фабзавкомов ездили за материалами в Александровск. Но первый опыт был неудачен — получить необходимые материалы не удалось. 22 Экономический хаос был естественным результатом распада единой социально–политической системы, «единого правового пространства», который, в свою очередь, вытекал из коллапса доверия населения к государственной власти. Восстановить утраченное единство можно было двумя путями — насильственным восстановлением государственного контроля за обществом либо усилением прямых, не опосредованных государством общественных связей Махновцы пытались идти вторым путем.
В условиях развала хозяйственных связей в стране важной задачей Совета стала организация прямого товарообмена с городами, тем более, что это соответствовало теоретическим разработкам анархистов о сотрудничестве рабочего класса и крестьянства в обход государства и капиталистов. Организаторы продуктообмена собрали муку для рабочих и крестьянские заказы на мануфактуру и другие промышленные товары. Вагон с мукой под охраной отправился в Москву, где, по утверждению Махно, рабочие Прохоровской и Морозовской фабрик с удовольствием оплатили его вагоном промтоваров. Ко всеобщей радости вагон с мануфактурой отправился назад, но тут начались неприятности. Махно вспоминает о злоключениях мануфактуры: «Но по дороге заградительные отряды продовольственных правительственных органов ее задержали и направили в Александровск в продовольственную управу, на том основании, что непосредственно, дескать, без разрешения центральной советской власти нельзя делать никаких товарообменов крестьян с рабочими». 23 Возмущенные крестьяне и рабочие Гуляйполя требовали немедленного военного похода на Александровск, но махновский Комитет защиты революции сначала послал угрожающую телеграмму. Она возымела действие — на следующий день вагон стоял на станции Гайчур близ Гуляйполя. Местные жители решили продолжать продуктообмен.
Между тем, политическая обстановка в районе менялась. В ноябре–декабре 1917 г. по окрестным городам прокатилась волна переворотов, известная как «триумфальное шествие советской власти». Власть, впрочем, перешла не к советам, а к большевистко–левоэсеровским революционным комитетам. Но поскольку они выступали за власть советов (а в Гуляйполе установилась именно она) и не вмешивались в дела района, махновцы отнеслись к переворотам благосклонно и даже предлагали на выборах в Учредительное собрание голосовать за большевиков и эсеров. 24
Анархисты в этот период в большинстве своем были союзниками большевиков, причем союзниками слева. Велика была их роль в бурных политических событиях середины 1917 г. в Петрограде. 25 Анархо–синдикалисты приобрели заметное влияние в профсоюзах. 26 Но Союз анархо–синдикалистской пропаганды, издававший «Голос труда», Петроградская федерация анархистских групп (газета «Буревестник»), Федерация анархо–коммунистов Москвы (газета «Анархия») были относительно немногочисленны, хотя и пользовались заметным влиянием среди рабочих и матросов, имели вооруженные отряды. Не располагая собственной массовой организацией, анархисты пытались «раскачать» большевиков, использовать их в качестве силы, которая разобьет «буржуазное государство» и откроет путь для свободного социального творчества трудящихся масс, объединенных в советы. Общность лозунгов большевиков и анархистов дезориентировала последних. В. Волин вспоминал. «Когда я читал сочинения Ленина, особенно написанные после 1914 г., я видел прекрасные параллели между его идеями и идеями анархистов, кроме идеи государства и власти». 27 Большевики в это время разрушали прежние государственные структуры и настаивали на временности вновь создаваемых. И анархисты были готовы поддерживать их в «разрушительной работе». В канун октябрьского переворота издание анархо–синдикалистов «Голос труда», редактируемое В. Волиным, провозглашало, что анархисты готовы поддержать свержение временного правительства, «если под «властью» понимается, что вся созидательная работа и вся организационная активность будет в руках рабочих и крестьянских организаций, поддерживаемых вооруженными массами… если «власть Советов» не станет в действительности государственнической властью новой политической партии». 28 В момент переворота выполнение этих «условий» было еще в будущем, и анархисты с оружием в руках выступили на стороне большевиков и левых эсеров. Даже те анархисты, которые осознавали все принципиальное различие в позиции анархистов и большевиков, призывали «участвовать в массовом движении» против Временного правительства. 29 Уже в декабре идеологи «Голоса труда» осознали, что новый режим несет гораздо большую угрозу делу свободы, чем прежний. Газета стала писать об опасности поглощения Советов большевистской партией. 30 Но анархисты по–прежнему считали «реставрацию» большим злом, нежели большевистскую «революцию», что выразилось в их поддержке разгона Учредительного собрания. Так продолжалось до апреля 1918 г., когда большевики нанесли удар по анархистам в Москве. Но Н. Махно скептически относился к городским анархистам, и эти действия большевиков еще не были для него доказательством их контрреволюционности.
