За отсутствием государства как юридического лица (persona), против которого могли совершаться преступления, наше современное различие между гражданским и уголовным правом здесь неприменимо[57]. Не имело никакого значения, касалось ли дело, рассматриваемое в суде, раздела наследства или убийства. Дела разделялись по другому принципу: касались они только индивидов или всего сообщества, как в случае растраты, измены, неблагочестия, а в Риме― еще и оскорбления величия (magestas) римского народа. В делах первого типа иск мог подать только пострадавший (понесший ущерб) или, если он уже был мертв, ― его родственники. Во втором случае иск мог подать любой гражданин, пожелавший того. В результате иногда этим пользовались для того, чтобы избавиться от нежелательных лиц, как в случае с Сократом, самым известным из таких обвиненных. Кроме того, люди, вовлеченные в политику, могли убедить кого-нибудь подать обвинение такого рода против своих оппонентов ― метод, известный как доносительство[58]. В процедурном отношении различие состояло в том, что при разбирательстве «политических» правонарушений количество присяжных заседателей было гораздо большим ― 501 или, в особых случаях, вплоть до 1001. И даже в таких делах не было назначенного государством обвинителя в современном смысле слова.
Поскольку классические города-государства управлялись большинством, а не меньшинством, в них не было создано ни специализированного персонала, ни большого административного аппарата, ни регулярных вооруженных сил. Принципиальным было то, что любой гражданин мог стать магистратом, за очень небольшими исключениями (так в некоторых городах определенные священнические должности закреплялись за членами определенных семей). После длительной борьбы патрициев с плебеями такой порядок был установлен даже в Риме. Не предпринималось даже попыток подготовить профессионалов в таких областях, как полицейская деятельность, счетоводство, дипломатия и т.п. По-видимому, администрирования было на удивление мало. Как бы то ни было, изначально считалось, что сами законы были даны богами и доступны только в форме устной традиции. Еще долгое время после того, как такие взгляды ушли в прошлое и законы были опубликованы (в Риме это произошло в 451 г. до н.э., когда были изготовлены и выставлены в форуме 12 бронзовых табличек), вся необходимая бумажная работа выполнялась, вероятно, лично магистратами. Они не получали жалования, самое большее ― небольшие выплаты на расходы. Поскольку у магистратов не было своего штата (кроме одного-двух секретарей в Афинах), они часто использовали для административной работы членов своих семей, рабов, а также родственников, имеющих политические амбиции.
Вместе со светским характером правительства фактическое отсутствие бюрократии в современном смысле слова означало, что греческие и римские магистраты прежде всего являлись публичными фигурами, в отличие от многих типов правителей, существовавших раньше и позже. Сам факт, что они должны были пройти выборы, делал их таковыми. С получением должности они ежедневно оказывались на виду у всех, поскольку постоянно ходили по различным общественным местам в центре города. В лучшем случае у них был скромный телохранитель, подобный римским lictores, сопровождавшим консулов и преторов. Однако ничто не мешало людям обращаться к ним на улицах, чтобы подать ходатайство или жалобу. Перикл однажды предоставил светильник одному напавшему на него гражданину и отправил его домой в сопровождении собственного раба. Большинство своих обязанностей магистраты выполняли на открытых пространствах агоры и форума и в окружавших их общественных зданиях. Остальные обязанности они, скорее всего, выполняли в тишине у себя дома[59].
То же, что было справедливо в отношении администрации, можно было сказать о вооруженных силах. И в Греции, и в Риме по окончании войны бойцы, включая командующих и офицеров, просто рассеивались и расходились по домам. Когда начиналась новая война, ответственные за это дело магистраты назначали место, подобное Марсовому полю (Campus Maritus) в Риме, где оглашали список горожан и осуществляли воинский набор. Сначала они брали добровольцев и только потом обращались к другим гражданам, которые еще не участвовали в требуемом законом количестве военных кампаний. В Риме и, возможно, в других местах каждый раз, когда осуществлялся набор, люди должны были заново приносить присягу, причем не Республике, а лично командующему консулу. Если последний погибал во время кампании, церемония повторялась перед его преемником. Граждане-солдаты, которые, конечно, не носили униформу, должны были прийти с собственным оружием, для чего они были разделены на имущественные классы[60]. Поскольку война считалась народным делом, люди не получали платы за службу, самое большее ― иногда им могли выделяться деньги на пропитание.
Таким образом, вооруженные силы города-государства, известные как stratos или exercitus, правильнее всего было бы назвать вооруженной массой. Подобно ополчению в племенах без вождей и в отличие от регулярных армий, такие воинства не были четко выделены из совокупности граждан вообще. Они не существовали в качестве отдельной организации и, следовательно, не могли развить военный esprit de corps[61]. Могли использоваться и использовались наемники, особенно в Греции со времен Пелопонесской войны, когда необходимы были специальные войска, такие как отряды лучников, пращников и копьеметателей. Но наемники, будучи зачастую высокопрофессиональными воинами, по определению не были гражданами. Они не являлись частью политической структуры города-нанимателя, наоборот, с ними старались расплатиться и распустить как можно быстрее, выпроводив как можно дальше. Только в Спарте существование илотов ― класса наследственных рабов, которые выполняли основную производительную работу, ― давало гражданам свободное время и позволило сделать войну своей национальной специализацией, в результате чего, по словам Плутарха, они были «непревзойденными мастерами и знатоками войны»[62]. В других местах война в основном велась мало-обученными любителями ― недостаток, который отметил Платон в своем «Государстве» и против которого яростно выступал[63].
Примечательно, имея в виду искусство, которое развили в себе в особенности некоторые римляне, что эта система распространялась также и на командующих. Их положение зависело от их способности быть избранными народом, поэтому они были прежде всего политиками и только во вторую очередь ― военными. Нам совершенно неизвестно, имел ли Никий, командовавший несколькими кампаниями и в конце концов избранный афинянами руководить самой большой военной экспедицией в их истории, специальную подготовку, соответствующую своей должности. Но даже такой солдат из солдат, как римский консул Тит Квинций Флами-ний, который в 197―196 гг. до н.э. нанес поражение Македонии и завоевал Грецию, не имел специальной офицерской подготовки. Вместо этого он «научился командовать другими тогда, когда командовали им самим»[64]. В большинстве городов-государств на протяжении почти всей их истории система неоплачиваемых непрофессиональных солдат сильно ограничивала их способность проводить военные операции вдали от дома, а также завоевывать и покорять другие города[65].
Не обладая ни развитой бюрократией, ни регулярной армией, города-государства в основном могли обходиться без прямого налогообложения своих граждан. В случае военной необходимости мог быть введен специальный налог, особенно на собственность или же в виде подушевого налога. Если военный конфликт затягивался, это могло стать очень обременительным; например, в 215 г. до н.э римский Сенат удвоил сумму взносов от каждого гражданина и перенес дату сбора на более ранний срок. Но даже в таких случаях преимущественно демократическая и эгалитарная природа сообщества означала, что всегда существовала тенденция переложить бремя на слабейших, то есть на классы, не имеющие права голоса. Ярчайший пример этого ― попытка римского Сената обложить налогом богатых вдов во время Второй Пунической войны. Это вызвало протест со стороны женщин, которые заявили, что, не принадлежа к числу граждан и не будучи в ссоре с Ганнибалом, они не обязаны оплачивать расходы города[66].
В мирное время расходы правительства обычно финансировались за счет рыночных сборов и доходов от функционирования судебной системы в виде штрафов и конфискуемого имущества. На религиозные цели использовались средства от продажи остатков приносимых в жертву животных, а также от финансовых операций храмов, выполнявших функцию депозитариев и одалживавших деньги под процент. Города, которые, к своему счастью, имели на своей территории шахты, могли сдавать их гражданам в аренду для эксплуатации, а доходы использовать на общественные нужды (такие как афинский флот, построенный по совету Фемистокла) или просто распределять между гражданами. Некоторые более космополитические города, такие как Коринф, могли полагаться на таможню, портовые сборы и платежи, вносимые иностранцами за право проживания и торговли. Наконец, некоторые из них могли управлять другими городами. В обмен на предлагаемую «защиту» они получали дань. Так было в Афинах, установивших господство над остальными членами Делосско-Аттического союза и использовавших собранные с них деньги, чтобы платить гребцам и поддерживать свое военно-морское господство в Эгейском море.
