Меня считали слегка ленивым, обеспеченным репортером. Конечно, они не имели понятия о том, что мне приходится делать очень многое помимо моей журналистской работы. В целом мои отношения с германскими журналистами были близкими, приятельскими» (Показания Рамзая // Шанхайский заговор. С.213).
Отношения «Рамзая» с прочими иностранными корреспондентами — представителями европейской и американской прессы — были, по его словам, «весьма отчужденными», не более чем «условно-деловыми», поскольку не могло быть речи о сближении между работниками антигерманской прессы и нацистским журналистом (Шанхайский заговор. С.220).
Это отчуждение не создавало особых забот «Рамзаю» и не наносило ущерба деятельности резидентуры, поскольку задачу сбора информации среди иностранных корреспондентов с успехом выполнял <…> «Жиголо».
Также весьма ограничены были связи и с японскими журналистами, с которыми «Рамзай» старался общаться «не более, чем это было нужно для того, чтобы не создать впечатление о полном перерыве отношений с японцами». «Рамзай» поддерживал с ними лишь строго официальное общение, изредка приглашая на завтрак репортеров из «Асахи», «Ници-ници», «Домэй». Строго официальными рамками ограничивались отношения также с представителями отдела прессы японского военного министерства, армейскими офицерами и политическими деятелями, с которыми «Рамзай» знакомился через германского посла или ВАТ-а. Как штатный информатор посольства «Рамзай» нередко присутствовал на официальных приемах и встречах с японскими деятелями, получал у них интервью, посещал пресс-конференции и т. п. (Шанхайский заговор. С. 220–221).
В целом все профессиональные связи «Рамзая» и его связи в иностранных и местных кругах по линии посольства играли почти исключительно лишь легализационную роль, способствуя укреплению положения и авторитета «Рамзая» как видного германского журналиста-нациста и доверенного лица германского посольства.
Надо признать безусловно правильной строгую направленность, целеустремленность «Рамзая» в его личной разведывательной деятельности.
Основным объектом личной разведывательной деятельности и важнейшим источником информации являлось для него германское посольство. Он был совершенно прав, используя все остальные личные связи лишь для обеспечения и укрепления своего официального положения, не размениваясь на рискованные поиски и приобретение второстепенных источников среди своих коллег-друзей.
Несколько слов об использовании «Рамзаем» его партийных связей: с отдельными членами местной нацистской организации «Рамзай», по его словам, поддерживал довольно тесный контакт и нередко получал от них откровенные политические информации о внутреннем положении в Германии, о закулисных планах и антисоветских настроениях германской военщины и нацистского руководства. Сведения, полученные по линии нацистской организации, иногда являлись ценным дополнением к информациям, добытым в посольстве.
ж) «Рамзай» как резидент — руководитель агентурной организации.
Одиннадцать лет нелегальной разведывательной деятельности в Китае и Японии дали «Рамзаю» богатый опыт руководства резидентурой в специфических условиях стран Дальнего Востока.
В показаниях, данным после провала, он довольно подробно останавливается на вопросах руководства резидентурой, говорит о роли и задачах резидента, его личных качествах и подготовке, обеспечивающих успех нелегальной разведывательной деятельности в условиях Японии, приводит ряд конкретных примеров из личной практики (Шанхайский заговор. С. 191–228). Однако не все высказывания и положения, выдвигаемые «Рамзаем», можно принять полностью и безоговорочно, не все примеры и факты из его личной практики можно считать положительными образцами. Надо учитывать, что показания «Рамзая» содержат значительный элемент самовозвеличивания и приукрашивания личной деятельности. Он ни слова не говорит о своих ошибках, промахах, упущениях, организационных неполадках в работе резидентуры, рисуя картину безупречно и слаженно действовавшей разведывательной организации.
Мотивы, которыми при этом руководствовался «Рамзай», в данном случае не имеют значения.
Важно лишь учесть, что положения и факты, приводимые в показаниях «Рамзая», необходимо принимать, сопоставляя их с архивными документами и фактическим материалом, характеризующим деятельность резидентуры в целом и «Рамзая» лично.
Обобщение всех этих данных позволит правильнее и всесторонне характеризовать «Рамзая» и установить, что, при всем его богатом опыте разведчика-нелегала, он как резидент не был лишен и серьезных недостатков, допуская в руководстве резидентурой порочные методы, таившие в себе опасные последствия.
Исследование и оценка деятельности «Рамзая» как резидента заставляют остановиться на следующих основных моментах, характеризующих как личные качества и методы работы «Рамзая», так и его взгляды и выводы о наиболее целесообразной системе руководства нелегальной разведывательной организацией в условиях Японии:
1. Личная подготовка резидента. Важнейшее требование — детальное знание страны противника.
Нельзя не согласиться с утверждением «Рамзая» о том, что успех его легализации и эффективной разведывательной деятельности в значительной мере обусловливались его глубоким и всесторонним знанием Японии, приобретенным в результате упорной, настойчивой учебно-исследовательской работы на протяжении всего времени пребывания в стране.
«Я не намеревался, — говорит „Рамзай“, — действовать только как почтовый ящик для информаций, собираемых другими. Напротив, я считал абсолютно необходимым лично приобрести наиболее полное понимание проблем Японии… Моя научно-исследовательская работа».
Документ 2
ПИСЬМО Л. ТРЕППЕРА В ЦЕНТР О ПРОВАЛЕ «КРАСНОЙ КАПЕЛЛЫ», ПЕРЕДАННОЕ ЧЕРЕЗ КОМПАРТИЮ ФРАНЦИИ В ИЮНЕ 1943 Г.
Товарищу ДИМИТРОВУ Г. М.
Сообщение Отто[379] своему Директору:[380]
Вследствие ужасного заговора немецкой «Контры»[381] мы — Отто, Андрэ,[382] Рене,[383] Гари[384] и часть наших людей в течение пяти месяцев находимся в заключении.
На музыкальных линиях[385] Паскаля[386] и Германа[387] — в Бельгии, Фино[388] — в Голландии, Ксоно[389] — в Германии, Андрэ и Кента[390] — во Франции и, вероятно, также на других линиях, связанных с этими группами, под каковыми обозначениями они могут еще выступать, с вами работает немецкая «Контра»,[391] наши люди схвачены, о чем вы не знаете.
Через несколько дней после моего ареста я столкнулся с ужасным фактом, вся наша работа раскрыта. В мае Хемницем,[392] в августе Францем,[393] Фабрикантом[394] и Мальвиной,[395] в декабре — директором «Коммерсантом».[396] В результате их предательства ликвидирована группа Паскаля. Однако «Контра» не совсем в этом уверена, что могли существовать тайные планы, поэтому чтобы разработать меры защиты и организовать мое спасение, вы должны непременно продолжать музыку по всем линиям без перерыва, как до сих пор.
«Контре», силой или с их согласия, удалось получить у людей коды и музыкальные программы,[397] причем она обещала хранить в тайне их арест, а позднее освободить. До сих пор лишь один ГАРИ не дал своего кода, и поэтому «Контра» не может работать на музыкальной линии. «Контре» удалось утонченными способами сохранить молчание о всех арестах, путем различных маневров вовлечь КЕНТА и ПАСКАЛЯ в свою игру и продолжать работу с вами от имени всех наших людей; заговор грозит распространиться на Швейцарию, Италию и другие страны.
При таком отчаянном положении и перед лицом опасности катастрофических результатов для всей нашей работы я решил уничтожить заговор изнутри всеми возможными средствами и любой ценой добиться установления контакта с вами. Я воспользовался последним и единственно возможным средством борьбы — симулировать согласие с предложением «Контры» — хранить в тайне свой арест с перспективой работать после войны для «Контры», но мне удалось доказать «Контре», что мои корпоранты,[398] т. е. партия, знают об аресте моих людей и подумают, что я также арестован и что если не произойдет встречи между мною и одним из корпорантов, планы «Контры» рискуют провалиться.
Арест КЕНТА в момент вступления немецких войск в неоккупированную зону позволил, наконец, «Контре» добраться до меня и моих людей. Несмотря на то, что я и Андрэ неоднократно предупреждали вас летом 1942 года, что Паскаль, Герман, Фино и их люди арестованы, «Контре» удалось продолжать с вами работу от их имени.
