Этот страшный шум достиг ушей короля. Он видел беспорядок в своих войсках, но надеялся на подход резервов - и не знал, что герцог Левенбург собирается нанести ещё один удар.
Всадник в красном плаще приблизился к Франсуа-Альберту.
- Армия побеждена! Король будет убит - сражение будет выиграно! Стреляйте же!
Герцог Левенбург поднял свой тяжелый пистолет.
- О! Я не смею! - прошептал он.
В это время Густав-Адольф проехал недалеко от имперских мушкетеров. Франсуа-Альберт, увидев его, скомандовал:
- Тот, кто едет первым, вон там - это король, стреляйте!
Три мушкетера прицелились и выстрелили; пуля догнала короля и раздробила ему левую руку. Король согнулся от боли и припал к крупу лошади.
- О! Черт! - вскричал Франсуа-Альберт, видя, что король не упал.
В этот момент Арман-Луи бросился к королю:
- Сир, герцог Бернар с нами, он следует за мной.
- Вперед! - отвечал король.
Группа кирасир вдруг отделила его от де ла Герша, который в это время возглавлял отряд из тридцати драгун. Король все-таки хотел догнать Паппенхейма, но сильная боль и большая потеря крови сделала его слабым, старая, плохо затянувшаяся рана открылась; вдруг король побледнел и пошатнулся.
- О! Лишь бы мои бравые солдаты не увидели меня таким! - прошептал он еле слышно.
- Стреляйте ещё раз! - повторил Якобус на ухо герцогу Левенбургскому, видя, в каком состоянии находится король.
Франсуа-Альберт все ещё не решался.
- Ну, если вы не решаетесь, то я это сделаю! - решительно произнес капитан. И, подняв пистолет, выстрелил.
Густав-Адольф испустил крик, его дрожащая рука хотела удержать поводья, но не смогла, и король рухнул на землю.
- Друг мой, - прошептал он герцогу Левенбургскому, взволнованно глядящему на него, - я умираю, спасайся.
- А сейчас, Сир, вы меня узнаете? - спросил капитан, спрыгивая с лошади. - Ты оскорбил меня и я тебя убил!
В этот момент страшный крик заставил капитана поднять глаза. Арман-Луи видел все и во главе своего отряда спешил на помощь.
- Ко мне! - вскричал Якобус. - Король мертв!
Сотня кирасир и сотня имперских мушкетеров ринулись в бой. Всадники, воодушевленные смертью шведского короля, ринулись в бой. Сражение продолжалось уже вокруг трупа Густава-Адольфа.
Герцог Бернард де Веймар, прибывший по просьбе Армана-Луи, только что сразился с графом Паппенхеймом. Австрийским кирасирам он противопоставил финских; натиск, который, казалось, ничто не могло остановить, был отражен.
Новость о смерти короля распространилась в шведской армии с быстротой молнии. Она вызвала у всех приступ ярости. Как волки, у которых осмелились забрать их детей, сплотившись, шведы бросились на врага. Это уже не было сражением, а больше походило на дуэль; каждый, кто имел шпагу, пику, мушкет, использовал любую возможность отомстить. И пехота, и кавалерия ринулись в бой.
- Месть! - слышалось повсюду.
И все действия были подчинены одному единственному желанию отомстить!
Валленштейн на поле сражения столкнулся с генералом Хармом и его старыми полками.
- О! Я думаю, - произнес он, - что дух Густава-Адольфа с вами!
Именно этот дух селился в бледную фигуру герцога Бернара. В то время, как шведы сражались для того, чтобы убивать и умирать, он посылал их вперед для того, чтобы отомстить, и, возглавляя батарею, так долго защищавшую короля, он продолжал наносить удары по имперцам.
Тем временем, ожесточенная борьба, обагрившая кровью уголок земли, где лежал король, не прекращалась. Мертвые падали на мертвых, раненые - рядом с ними. Над поверхностью этого бушующего моря был виден силуэт Паппенхейма. Он не знал, где убит король, и искал его повсюду.
В то время, как общая ненависть помогала имперцам пробиваться сквозь шведские войска, Арман-Луи удвоил усилия с целью догнать капитана Якобуса; Рено же спешил сразить великого маршала империи. Несмотря на сопротивление врагов, окружавших его повсюду, Каркефу смог присоединиться к своим, но его конь уже не подчинялся ему. В этот момент на него набросился Паппенхейм, который охотился на каждого, одетого как Густав-Адольф - в камзол из буйволиной кожи и драповую накидку.
- Вот и пробил мой последний час, - прошептал Каркефу, готовясь мужественно принять удар шпаги.
В это время широкая грудь лошади великого полководца натолкнулась на шатающееся животное его противника и отбросила его шагов на десять.
Смеясь, маршал закричал:
- Следи лучше за своей лошадью! - и, узнав Каркефу, бросился вперед.
Пока Каркефу пытался поднять свою лошадь, месье Парделан в одну минуту оказался возле Паппенхейма.
- К бою! - прокричал старый граф.
- Послушай, ведь силы не равны! - отвечал маршал.
И, с быстротой камня, брошенного в воду, Паппенхейм нанес сильный удар и выбил оружие из рук старого графа, ранив его в плечо.
- И тут и там - везде раненые! - вскричал маршал.
В это время Рено, отражая удары шпаг, словно лев, набросился на Паппенхейма.
- Наконец-то мы встретились! - произнес удивленно маршал, узнав его.
И они сошлись, как два быка. Их клинки звенели, словно молоты, ударяющиеся о наковальню. Удары отражались так же быстро, как и наносились. Борьба продолжалась долго, Паппенхейм хотел своим примером подбодрить своих солдат.
Всего лишь на одно мгновение Паппенхейм отвел взгляд от Рено и, обращаясь к воинам, закричал:
- Вперед, кирасиры, в атаку!
Губы его ещё были открыты, когда шпага Рено скользнула по руке графа и проткнула ему плечо.
Крик ярости слетел с губ великого маршала; он хотел продолжать борьбу, его окровавленная рука делала безуспешные попытки поднять свое оружие, но упала без сил.
- Берегитесь! - закричал де Шофонтен в свою очередь. Кирасиры, видя поражение своего командующего, дрогнули. Солдаты герцога Бернарда и драгуны де ла Герш бросились в гущу сражения; все, кто имел ещё аркебузы, пистолеты и мушкеты, вступили в бой. Загремели выстрелы; Паппенхейм упал с коня. Его кираса и грудь были пробиты двумя пулями сразу.
Группа кирасир собралась вокруг него, соорудив заслон из тел, и отнесла маршала подальше от места сражения. Пораженная рука воина уже не могла держать шпагу.
- О! Если он ускользнет от меня, то победа не будет настоящей победой! - вскричал Рено.
В тот момент, когда Густав-Адольф, смертельно раненый, упал, Франсуа-Альберт Левенбург, охваченный ужасом, бросился прочь.
Его напуганная лошадь вынесла Левенбурга прямо на передовые позиции имперцев, где он, с помутившимся рассудком, кричал:
- Король мертв! Король мертв!
Капитан Якобус, спешившись, со шпагой в руке, склонился над жертвой. Король умирал. Австрийские мушкетеры бросились за трофеями короля: шляпой, пробитой пулями, окровавленным камзолом, шпагой, всею в крови, разорванным плащом.
Арман-Луи, Магнус, Сан-Паер и Коллонж, в сопровождении тридцати драгун пробрались сквозь пекло к месту, где умирал король. Заметив их, капитан Якобус вскочил на свою лошадь, бродившую поблизости без хозяина, и поднял вверх руку с торжествующим видом:
- Поздно! Король мертв!
И, как уж, скользящий в зарослях, он направился в самую гущу имперских эскадронов.
Впрочем, давно уже не было четкого строя, эскадроны противников, уставших от долгого ожесточенного сражения, смешались, плелись в смертельной неразберихе.
В одном конце этой неразберихи сражался капитан Якобус, в другом Арман-Луи. Они, как два потока, то сталкивались, то расходились в разные стороны. Три раза шпага Армана-Луи касалась крупа лошади Якобуса, и три раза случай разводил их.
Около ручья, где росли ивы, Якобус заметил восемь или девять хорватов, из разгромленного отряда.
- Здесь шведский генерал! - обратился он к ним. - Тысяча золотых дукатов тому, кто его убьет.
Хорваты уже намеревались наброситься на г-на де ла Герш, но со всех сторон ему на помощь уже спешили Сан-Паер, Коллонж, со своим отрядами. Хорваты развернули лошадей и направили их через ручей. Их отступление было столь стремительным, что позволило капитану Якобусу перебраться на противоположный берег.
Вдруг из кустов появился человек, который вел под уздцы лошадь. Поводья он передал капитану.
Тот вскочил в седло и в одну минуту исчез вдали. А отец Инносент (а это был именно он) проскользнул между кустами, растущими на берегах ручья. Его бесшумное исчезновение не оставило ни малейшего следа.
Арман-Луи издал крик ярости и хотел было броситься в погоню за капитаном, но Магнус холодно остановил его.
- Его лошадь имеет крылья, не преследуй его... Вчера я видел жилище, из которого вышел отец Инносент; капитан сюда обязательно вернется. Но я хотел бы ещё сказать, что Магнус всегда был мужчиной и не имел привычку обманывать. Все равно нужно встретиться с этим бандитом с глазу на глаз.
- Ты обещаешь мне это?
- Клянусь!
- А я клянусь, в свою черед, что не дотронусь до руки Адриен до тех пор, пока не сражу убийцу короля!
