Однако статуи юных безбородых атлетов все-таки создавались явно под впечатлением от облика живых людей, хотя и в изрядной степени идеализированного. Вероятно даже, что в том или ином случае моделью могли служить сразу несколько различных юношей, что для автора статуи особого значения не имело. Порой только по надписям на основаниях в тех случаях, когда они сохранились, можно атрибутировать то или иное произведение и отличить погребальную статую для могилы умершего от монументального украшения храма или площади.
Скульпторы фиксировали подряд все, что касалось красоты и мужественности, обобщая в одном произведении черты отдельных людей. Наиболее ранними можно назвать сунийские куросы, датированные 615–590 гг. до н. э.: Аттическая статуя («Метрополитен-музей»), «Клеобис и Битон» работы Полимеда и др. Статика позы куроса должна была свидетельствовать о прочности походки и, с некоторой натяжкой, о твердости духа. Левая нога изображалась обязательно выставленной вперед, лицо же озарялось отстраненной, загадочной улыбкой. Замечено, что поза и выражение лица куроса всегда словно бы подчеркивают невидимый барьер между статуей и зрителем, лишний раз напоминая об идеальности чуждого страстям и проблемам скульптурного образа. Куросы и теперь предстают в музеях перед нашими глазами крепкими, мускулистыми атлетами, которые при этом подчеркнуто лишены живой человеческой пластики, все же внимание авторов произведений сосредоточено на тщательности лепки головы, мышц, живота, коленных чашек и на основных рельефных линиях. Для античных скульпторов обнаженная натура была той школой, где они веками оттачивали мастерство изображения позы и точность пропорций.
Скульптуры женщин этого периода также выглядят неподвижными, статичными и таинственными. Кроме всего прочего, это объясняется их храмовым, религиозным назначением. Например, на афинском Акрополе найдено множество подобных произведений. Древние греки подкрашивали волосы женских статуй и расписывали их лица на манер современной косметики. Обычно женщины изображались в одежде с украшениями, с приветливыми лицами и таинственными улыбками на губах.
Искусствоведы выявили влияние ионийской эстетики на, по крайней мере, некоторые из этих скульптур. Земля Акрополя сохранила нам творения из паросского мрамора, своей фактурой способного передать некоторую прозрачность женской кожи, а также тончайшие оттенки и изменения цвета. Такие скульптуры использовались для поддержания храмовой крыши и отличались подчеркнутой строгостью и изяществом линий, имеют они и собственное название — коры. Иногда коры устанавливались отдельно и изображались держащими те или иные атрибуты — яблоко или гранат, служившие даром божеству. По-видимому, они служили в качестве изображения жриц Афины, причем к этой категории памятников близка кора с острова Делос.
Самый древний экземпляр женской скульптуры датируется концом 2-й четверти VI века до н. э. (Лувр, Париж). Это изображение Геры Самосской — тяжеловесная фигура с округленными формами и в одежде, декорированной орнаментальными мотивами, отражающими, как и вся работа в целом, заметное древневосточное влияние.
Поэзия и литературная проза
Античная традиция высоко ценила поэтические опыты Архилоха (род. в 650 г. до н. э.) из Пароса. Его вклад в развитие образного и формального поэзотворчества огромен. В сохранившихся отрывках (ок. 100). Архилох впервые обратился к индивидуальности, он продемонстрировал субъективность в отношении поэта к окружающему миру. Произведения Архилоха написаны размером народной поэзии — ямбом. Гомер является его предтечей и вдохновителем. Темой стихов поэта были высокие чувства к прекрасной женщине Необуле, не оставлял он и тему армии, в которую поступил наемником. Военные походы по Фракии убедили его в необходимости видеть и понимать человека, а не только героя, на поле сражений. Эта тема была тесно переплетена с реальной биографией поэта. Считают, что он погиб в сражении с воинами островов Наксос и Парос. Литературное авторство Архилоха продолжает оставаться спорным, но из сохранившихся стихов следует, что поэт сделал многое для дальнейшего развития лирического направления всего жанра поэзии.
Интересны содержащейся в них исторической информацией три предреформенные произведения Солона. Жанр высказывания основной авторской мысли — элегия. Тема элегии связана с нравственными ориентирами в достижении материального благополучия. Центром повествования является, по-видимому, Зевс, который свершает суд и посылает возмездие. Вывод, сделанный Солоном, заключается в том, что достаток нельзя приобрести неправедным путем. Прочно лишь богатство, нажитое честным путем и освященное богами, а за добытое насилием небо впоследствии покарает. Исторически просматриваются причины регулятивной функции поэтических опытов Солона. Его политические амбиции заставляют приземлять предмет поэтической фантазии до списка возможных с его точки зрения и вполне легальных форм деятельности, которые могут служить для накопления богатств. Необходимым условием счастья и процветания каждого отдельного гражданина Солон называет обязательную высоконравственность пути, по которому тот будет следовать для достижения своего материального достатка. В поэзии Солона заложены нравственные принципы самоограничения, выход за рамки которых он считает пагубным. Вот виды деятельности, которые он считал предпочтительными для сограждан:
батрачество
врачевание
мантика (?)
поэзия.
морская торговля
землепашество
ремесло
Афинский полис стал предметом особой озабоченности реформатора Солона в элегии «Евномия» («Благозаконие»). В этом произведении одной из ключевых фигур является мифологическая покровительница города Афина Паллада. Она будет вершить правосудие над забывшим о нравственности в своей неуемной борьбе за богатство городским демосом. В элегии уделено достаточное место суждениям о беспринципности и стяжательстве первых людей общества и государства. Солон осуждает как неправедные желания завладеть общественным добром или предать из корыстных побуждений свой полис. В качестве наказания за жадность на город падет злое рабство, бедность и раздоры. Общественный порядок в Афинах нарушен — повсюду насилие, неправедные суды, высокомерие власть имущих и вражда между гражданами. Следует вернуть городу благозаконие, и это единственный способ вновь добиться процветания и правопорядка.
Назидательные элегии Солона призывают граждан к активному участию в политической и общественной жизни родного полиса и к изменению общими усилиями неблагоприятного и кризисного положения вещей. Исследования последних лет выявили четыре стиха, также принадлежащие Солону и адресованные Мимнерму, где хорошо отражена активная натура афинянина и политика, через призму философии воспринимающего окружающую его действительность.
В ответ на пессимистические высказывания Мимнерма, разочаровавшегося в плодах своей шестидесятилетней жизни, Солон призывает оставаться активными и общественно полезными и в восемьдесят лет, вызывать у окружающих активный отклик на свою созидательную деятельность и постоянно самосовершенствоваться: «Я старею, все время многому научаясь…».
Гесиод, рапсод из Беотии, из города Аскрен, прославил древнегреческую поэзию дидактической поэмой «Труды и дни». Как и в творчестве большинства поэтов — своих современников, Гесиод апеллирует к воле Зевса в своем желании добиться улучшения в положении крестьян. Наличием божественной справедливости определяется весь тон произведения, посвященного образу жизни на земле и способам существования. Тема его дидактических призывов приводит поэта к удачной форме нравственного кодекса и хозяйственных указаний.
Наставления брату Персу включают описание работы земледельца и труда морехода и по дням расписанные приметы для проведения сельскохозяйственных работ.
Его «Теогония» имела цель выработать единое генеалогическое дерево богов от первоначального Хаоса включительно, от Земли и Эрота к Зевсу — творцу миропорядка того времени. Кроме того, к характеристике поэта следует добавить сохранившиеся отрывки поэмы «Каталог женщин», где речь шла о родоначальницах многих знатных семей. Этот материал легендарного характера связывал с помощью общего происхождения аристократию с олимпийскими богами, что наделяло ее несомненным божественным авторитетом. Здесь же рассматривалось происхождение и греческих общин.
Исследованиями последнего времени установлены текстологические связи «Теогонии» Гесиода с восточной традицией. Источниками космогонических сюжетов этого труда можно назвать древневавилонскую поэму «Энума-Элиш», созданную в начале I-го тысячелетия до н. э. Эти выводы напрашиваются сами собой, если исходить из внешнего подобия того и другого материала. В 116 стихе Гесиода поступательно показаны этапы творения от Хаоса к Земле — Гее, затем упоминается Ночь и Мрак — Эрес. Следующий этап — День и Свет — Эфир. Далее у Гесиода следует: Небо — Уран. Затем сотворены Горы, Леса и Море. Последняя позиция — появление детей Земли и Неба. Подробное описание такого же плана представлено в Библии, через которую и выявлено было сюжетное сходство с древневавилонским мифом о сотворении мира. Причем зафиксированы еще и промежуточные версии. Одна из них — хеттский миф о Кумарби, хурритского происхождения.
