Испания повлияла на ход событий в переломную вторую половину 30-х гг. еще и тем, что стала важнейшим военно-политическим полигоном. Испания предоставила бесценный военно-политический опыт в таких вопросах, как роль авиации и артиллерии в современной войне (меньше проявили себя танки), соотношение фронта и тыла и т. д. Не всегда этот опыт был воспринят, а отчасти — и устарел с началом Второй мировой войны и ее блицкригов. Военные эксперты и СССР, и Франции могли убедиться, что «война моторов» может быть позиционной — как Первая мировая. И это вело к трагическим ошибкам 1940–1941 гг.
* * *
Старт Гражданской войны, всеобщее вооружение активных граждан в Республике привели к началу уже не просто социально-политической, а глубокой социальной революции — качественных изменений системы собственности и власти. В результате проведения индустриальной коллективизации (инкаутации, социализации) в Испании, прежде всего в Каталонии и Арагоне, возник новый сектор экономики, качественно отличавшийся как от капиталистического, так и от государственного — прежде всего развитой системой производственной демократии, участия труженика в принятии производственных решений. Отрицательное отношение анархистской доктрины к «демократии» как многопартийной парламентской системе не помешало анархо-синдикалистам распространить демократию на сферу производства. Опираясь на профсоюзные структуры, анархо-синдикалисты и левые социалисты сделали практический шаг к ликвидации отчуждения производителя от средств производства. Но это был только шаг.
На место диктатуры менеджера пришла власть коллектива в лице его актива (прежде всего профсоюзных вожаков из структуры НКТ) и почти религиозное воздействие анархистских лозунгов, противодействие которым могло рассматриваться как контрреволюция. Однако влияние идеологии, разделявшейся значительной массой рабочих, играло мобилизующую роль, в том числе на производстве. Анархо-синдикалистам и левым социалистам удалось создать относительно эффективную и относительно демократическую социальную систему (насколько это возможно в условиях гражданской войны), основанную на производственной демократии. Несмотря на тяжелую экономическую ситуацию, вызванную войной и расколом страны, коллективизированная промышленность не допустила резкого падения производства. Введение системы производственной демократии обеспечило ту эффективность производства, которая вообще была возможна на испанских предприятиях того времени в условиях войны и частичной экономической блокады. Миф о том, что «анархо-синдикалисты развалили производство» можно считать окончательно опровергнутым. Получив в свои руки фабрики, рабочие и инженеры сделали максимум возможного. Производство, необходимое для нужд войны, смогло превысить довоенные показатели. Однако модель самоуправления и производственной демократии, координируемой профсоюзами и полугосударственными общественными структурами, не устраивала представителей других политических сил. В 1937 г. это привело к резкому обострению политической борьбы в республиканском лагере. Борьба против производственной демократии, предпринятая в период правления Негрина (1937–1939), способствовала падению экономических показателей по сравнению с временами правительства Ларго Кабальеро.
Также в Республике широкое распространение приобрела инициированная анархистами сельская коллективизация. В отличие от СССР, она не была вызвана давлением на крестьянство со стороны государства. В некоторых случаях большинство крестьян принуждало к коллективизации меньшинство, в некоторых единоличное хозяйство сохранялось. Иногда принуждением к коллективизации занимались отряды радикалов-анархистов, но НКТ и лидеры анархо-синдикалистов выступали против этого. Массовую поддержку коллективизации и ее добровольный характер для большинства крестьян подтверждает и тот факт, что после поражения анархо-синдикалистов в столкновении с коммунистами в мае — августе 1937 г., когда никакой возможности применять насилие в отношении противников у анархистов уже не было, массовое движение аграрных коллективов продолжалось и даже расширялось. В целом коллективизация дала хороший эффект и в масштабах всей страны. Положение с продовольствием весной 1937 г. заметно улучшилось, расширялись посевные площади, что признавали и противники анархистов. Успехи и неудачи конкретных коллективов зависели от их лидеров, но в целом движение, явочным порядком ликвидировавшее налоговый гнет, латифундизм и мелкое парцеллярное хозяйство, показало свою жизнеспособность.
С сентября 1936 г. по май 1937 г. правительство Республики во главе с Ф. Ларго Кабальеро содействовало глубоким социальным преобразованиям. С ноября в нем участвовали анархо-синдикалисты, и таким образом это было правительство не просто Народного фронта, а широкой антифашистской коалиции. Деятельность министров-анархистов в правительстве в основном носила не какой-то специфически анархический, а общедемократический характер, вписывалась в рамки социального государства. Пока НКТ оставалась в правительстве, противники анархо-синдикалистского социально-экономического эксперимента не могли развернуть серьезное наступление против сектора производственной демократии. Как только НКТ покинула правительство, это наступление началось и привело к существенному свертыванию социальной революции. Пребывание НКТ в правительстве было условием сохранения той глубины революции, которая была достигнута осенью 1936 г. После вхождения в правительство Испании синдикалисты проводили здесь относительно плюралистичную экономическую политику, которая поддерживалась Ларго Кабальеро и по существу стала основой социально-экономического курса кабинета в целом.
В период правления Ларго Кабальеро военное строительство Республики основывалось на сочетании принципов милиционности на уровне подразделений и регулярности — на уровне управления частями. Это сочетание не уберегло Республику от поражения в Малаге, но позволило отстоять Мадрид и одержать победу над итальянским экспедиционным корпусом под Гвадалахарой. Правительство Негрина-Прието стало разрушать милиционную систему, но побед не добилось. Падение энтузиазма солдат и рост кастовости и бесконтрольности офицерства способствовали падению боеспособности республиканской армии во второй половине 1937 г. и ее поражениям. Свержение Ларго Кабальеро сорвало подготовку операции в Эстремадуре, которая могла вывести войну из губительной для республики позиционной фазы.
Внутренние раздоры, более характерные для Республики, чем для режима Франко, были опасны для нее не сами по себе. Лишь в короткие моменты они могли нести угрозу фронту, и Франко этими моментами не воспользовался. Внутриполитические конфликты негативно сказались на судьбе Республики не столько своим ходом, сколько исходом в мае 1937 г.
В первой половине 1937 г. нарастали противоречия в республиканском лагере. Коммунисты выступали против той революции, которая разразилась в Испании, они считали, что эта революция ведет в сторону от общества советского образца, к которому они стремились, и к тому же мешает победе Республики. В последнем они сходились с Ананьей, Прието и Негрином. Политический центр Республики уходил вправо, коммунисты становились центром консолидации «партии порядка», противостоявшей социальной революции. Ларго Кабальеро стоял на стороне происходившей в Испании революции и потому, что считал ее средством мобилизации активности масс, необходимой для победы над фашизмом, и потому, что революция придавала борьбе ясный смысл — победа нового общества над старым, а не просто сохранение той Испании, которая существовала до 1936 г. Ларго Кабальеро и его сторонники искали модель нового общества, которое образуется в ходе революции и будет соответствовать принципам демократического социализма. Познакомившись поближе с идеями, которые отстаивали вошедшие в правительство синдикалисты, кабальеристы стали склоняться к идее создания общества, основной структурой, ядром которого являются профсоюзные организации трудящихся.
3 мая 1937 г. ОСПК и каталонские националисты спровоцировали вооруженные столкновения с анархо-синдикалистами в Барселоне, которые объявили «анархо-троцкистским мятежом». Несмотря на то, что сторонам удалось достичь соглашения о прекращении огня, столкновения 3–6 мая были использованы противниками НКТ и ПОУМ для установления контроля над Барселоной и начала репрессий против оппозиции. Но пока сохранялось правительство Ларго Кабальеро, расследование событий в Барселоне могло привести к компрометации ОСПК и коммунистов в целом. Поэтому для коммунистов стало делом принципа скорейшее свержение Ларго Кабальеро, не соглашавшегося с трактовкой столкновений как «анархо-троцкистского» мятежа. Таким образом задуманное коммунистами еще в марте отстранение Ларго от реальной власти стало в мае непосредственной задачей. При этом КПИ была готова сохранить Ларго в качестве формальной фигуры главы правительства при условии сосредоточения реальной власти и прежде всего контроля над силовыми структурами в руках блока коммунистов и «центристов» ИСРП.
