Конечно, возможно, что смерть от гангрены была естественной, но появление раны может таким и не быть; молчание Дария по поводу этого не обязательно говорит в его пользу. Ему было выгодно, чтобы Камбис умер своей смертью, также как ему было на пользу открыть, что человек на троне Суз самозванец.
Остается и вторая тайна: что именно позволило опознать «Бардиюи», который умер в руках семи персов? Действительно ли возможно, чтобы самозванец мог почти год удерживать власть в городе, где каждый знал царя в лицо? Вероятно, реальный Бардия не исчез в пустыне; может быть, он благополучно прибыл в Сузы, а затем поднял мятеж против брата, и эта новость привела Камбиса в ярость, что гораздо больше поддается пониманию.
В этом случае Дарий получается негодяем. Человек, которого он убил в Сузах, вовсе не был самозванцем, скорее, он был последним законным сыном Кира Великого. Отрубленную голову нелегко идентифицировать с уверенностью, особенно, если при отсечении от тела она была исковеркана ударом.
Характер Дария – тоже большой вопрос в этом сценарии. Не помогает и мотив, из которого мы знаем об истории самозванца Бардии, так как он взят в основном из «Бехистунской надписи» и выявляет Дария в наилучшем свете: «Люди страшно боялись [самозванца], – настаивает он, – так как тот убивал людей в огромных количествах, всех, кто знал Бардию раньше… Никто не осмеливался ничего сказать… пока не пришел я… Тогда я с несколькими товарищами убил [его]. Я восстановил Персию, Мидию и другие земли».16
С другой стороны, повествование Дария о ложном Бардии могло быть и правдой. Не так уж невозможно, чтобы молодой человек, который вырос при дворе Кира, смог добиться поразительного сходства с одним из законных сыновей правителя, и если Бардия в Сузах действительно был самозванцем, как заявляет Дарий, реальный Бардия действительно мог исчезнуть.
Это приводит нас к третьей тайне: что случилось с младшим братом Камбиса?
Сам Дарий приписывает смерть Бардии Камбису: «Камбис убил Бардию, – пишет он, – и не стало известно людям, что Бардия убит». Но эта версия максимально выгодна Дарию: один наследник Кира убил другого, а затем случайно умер сам. Таким образом династия прервалась, и он может начать новую династию.
Если история о сходстве правдива, и «Бардия» в Сузах был самозванцем, то злодеями в этой истории не являются, вероятно, ни Камбис, ни Дарий. «Cui bono» («кому выгодно?»): управляющий Патизейфес нашел наилучший выход из ситуации с исчезновением Бардии. Случайная похожесть его собственного брата на преемника трона могла стать причиной возникновения замысла избавиться от младшего сына Кира.
Но теперь Патизейфес был мертв – так же, как и все его последователи (Дарий казнил их), и Камбис, и Бардия. Дарий женился на вдове Камбиса, от которой больше ничего не было слышно о смерти первого мужа. Все, кто что-то подозревал, были умерщвлены или хранили молчание, и тайна осталась неразгаданной.
Тем временем несколько удаленных территорий начали планировать мятеж.
Дарий немедленно отправился на войну, чтобы сохранить безопасность своей новой империи. Судя по «Бехистунской надписи», восстание поднялось среди вавилонян, скифов на севере, мидян на востоке и даже в Парфии, где родной отец Дария потерял контроль над армией. По всей империи вспыхнули разрозненные мятежи, большие или меньшие.
Но за удивительно короткое время правитель вернул отколовшиеся территории обратно в империю. Когда Дарий оказывался в ситуации, где все решала сила, он демонстрировал выдающиеся успехи. Он был силен не искусной тиранией, как Кир до него, а сокрушительным уничтожением врагов.
Армия Камбиса была собрана из большого числа мобилизованных солдат разных народов, посланных ему в качестве дани. В такой армии большинство солдат обычно «одноразовые» – масса, которую бросают на вражеские линии в надежде преодолеть сопротивление простым большинством. Это была стратегия, которая работала у Камбиса из-за неопытности его противника, но вовсе не помогла Киру в его сражении со скифскими племенами.
Дарий видел свое войско иначе. Вместо войска из наемников и многочисленного «пушечного мяса» он задумал создать профессиональную армию, которая была бы меньше, но лучше накормлена, лучше обучена и более лояльна. Она должна была иметь ядро из десяти тысяч профессиональных пехотинцев и десять тысяч кавалерии (все – набранные только из персов и мидян), и быть более маневренной, чем громадные и неуправляемые армии его предшественников.17 «Армия из персов и мидян, которая находилась под моим управлением, была небольшой», – пишет Дарий в своей надписи.18 Войска были связаны национальным чувством и таким мощным «командным духом», что десять тысяч солдат пехоты называли себя товарищами и ревниво следили за поступлением в их ряды новичков.
Одно из подразделений этой новой армии ликвидировало мятеж на востоке, в Мидии, пока Дарий во главе другого отряда подавлял мятеж в Вавилоне, а еще один отряд был отправлен в Малую Азию. Новые войска – немногочисленные, быстрые, гибкие и хорошо обученные, – оказались очень эффективными. Чуть больше чем за год с восстаниями было покончено. Радость, испытанная Дарием, нашла отображение в рельефе на скале, смотрящей в сторону дороги в Сузы (где никто не мог миновать его). Он представляет царя с ногой на груди распростертого самозваного претендента на трон, ложного Бардии, а также стоящих перед ним связанными, закованными в цепи царей Вавилона, Скифии, Мидии и шести других земель.
Дарий оказался таким же талантливым администратором, как и полководцем – редкое сочетание. Он реорганизовал восстановленную империю, создав стройную систему провинций, именуемых сатрапиями. Каждая управлялась доверенным сатрапом, и каждому из них приписывалась дань, которую необходимо было отсылать в Сузы ежегодно. Сатрапы, которые не отсылали намеченное количество дани или не могли содержать свои территории в порядке, подлежали казни. Похоже, эта система Дария работала очень хорошо, перенося работу по устрашению завоеванных народов с царя на правителей, которым приходилось быть гораздо более усердными, следя за своими землями куда эффективнее, чем могли бы Глаза и Уши Кира.
Мы нашли сведения по этому предмету в библейской Книге Ездры. Сатрап, который наблюдал за Иерусалимом, заметил, что построение храма (и его защитных стен) продвигается с пугающей скоростью. Поднимающееся здание выглядело подозрительно – как ядро крепости, – и тогда сатрап, человек по имени Таттенай, совершил специальную поездку, чтобы выяснить у строителей, что, по их мнению, они строят.
Евреи запротестовали, ссылаясь на то, что Кир разрешил им строить храм, но Таттенай не намерен был верить их словам. Он приказал остановить строительство до тех пор, пока он доложит об их деятельности Дарию. «Царь обязан знать, – говорит отчет, – что люди строят из крупного камня и закладывают в стены стволы; работа продвигается быстро».19 Дарий приказал просмотреть царские архивы. Очевидно, копия декрета
Кира была найдена (из всех возможных мест) в библиотеке в Экбатане, и Дарий дал разрешение на продолжение строительства. Библейский рассказ не симпатизирует Таттенаю – но этот человек, без сомнения, волновался, как бы не пропустить начало мятежа и не потерять своей головы.
Обеспечив стабильность империи, Дарий смог обратить внимание на новые территории. Он рассчитывал направить свою армию в сторону Индии.
Индия не была для персов странной и незнакомой землей, какой нашел ее полтора века спустя Александр Македонский. Ведь северные индийцы были потомками тех же ариев, что значились и в персидском фамильном дереве. На языке персов имена знати Дария звучали схоже с именами индийских принцев, которые правили махаджанападами: Утана, сын Тукры; Видафарнах, сын Ваяспары; Багабукса, сын Датувахьи.
Пока персы расширяли свои владения на восток и запад, индийское царство Магадха пыталось поглотить своих соседей. Амбициозный Бимбисара, который завоевал Ангу и объявил часть Кошала приданым своей жены, произвел такого же амбициозного сына. Не желая ждать своей очереди править, этот сын, Аджаташатру, поднял мятеж против отца, бросил его в тюрьму и позволил ему умереть там от голода: «Бимбисара был заключен в тюрьму в башню собственным сыном», – говорит легенда «Ревность Девадатты». [218]
Его мать так сильно горевала по потере мужа, что умерла. Тогда ее брат, царь Кошала, вернул себе землю, которая была ее приданым, и Аджаташатру пошел на него войной, чтобы вернуть землю себе.
Сначала войска Кошала отогнали его солдат, но у царя Кошала возникли свои внутренние проблемы. Его наследник, столь же амбициозный, как и Аджаташатру, воспользовался военными неурядицами, чтобы предъявить свои претензии на трон и выгнать отца из Кошала. Затем он начал собственную войну против гана-сангха Шакьи, племенного союза, в котором родился Будда. Он стер их с лица земли, и с этого момента они исчезли из исторических записей.20
