более трудное – освободиться от Хованского, который успел привлечь к себе стрельцов потаковничеством всем их желаниям, а стрельцы в благодарность не иначе называли его как отцом и готовы были исполнить все его требования. Видя эту привязанность к себе могущественных стрельцов, Хованский забылся: оскорблял правительницу своим самовольством, вельмож гордостью, унижением их службы, хвастовством своим. Хованский волновал стрельцов; волновал их всякий, кто хотел чего-нибудь добиться; они чувствовали свою вину, знали, что бояре и все лучшие люди ненавидят их, и потому легко верили всяким слухам о мерах, которые будто бы против них предпринимались. Наконец 2 сентября, когда царское семейство было в Коломенском, явился донос на Хованского, будто бы он с помощью стрельцов хочет истребить царское семейство, перебить бояр, посредством раскола замутить землю, поднять простой народ на власти и помещиков и провозгласить себя царем.
Современники говорят, что донос этот был выдуман боярином Милославским для скорейшего погубления Хованского. Как бы то ни было, Софья решилась привести в исполнение то, чем грозила во время раскольничьего возмущения: оставить Москву и поднять против стрельцов дворян и детей боярских. Под видом богомолья она выехала из Коломенского в Саввино-Сторожевский монастырь, откуда поехала к Троицкому монастырю и остановилась недалеко от него, в селе Воздвиженском, разослав грамоты по городам, призывая служилых людей для усмирения бунтующих стрельцов и Хованского. Хованский вместе с сыном был схвачен на дороге из Москвы к Троице, куда ехал по приглашению Софьи, и привезен в село Воздвиженское».
Итак, Коломенское в очередной раз стало местом, где решалась судьба государства. Царское семейство в сопровождении стольников и в полном составе (оба царя, вдовы-царицы и восемь царевен во главе с Софьей) бежало сюда из Кремля 4 августа 1682 года, убоявшись слухов о возможном перевороте – захвате власти стрельцами. Летопись сообщает: «Того же году в 4 день великие государи и великие князья Иоанн Алексеевич и Петр Алексеевич всеа Великия и Малыя и Белыя России самодержцы пошли из Москвы в поход в село Коломенское. И в Коломенском были немалое время». Немалое время – это месяц, в течение которого царская семья, разместившаяся в Коломенском дворце, пережидала смутные дни. Древняя усадьба временно приобрела значение второго, противостоящего Кремлю, центра власти. Хованский оказался в замешательстве. Стрельцы не решились бы взять приступом Коломенское. Политическая обстановка в стране постепенно менялась. А после получения в Коломенском подметного письма 2 сентября 1682 года Софья приобрела сильный козырь против стрельцов и их предводителя.
Казнь Ивана Хованского 17 сентября 1682 года в селе Воздвиженском по обвинению в намерении извести царей Ивана и Петра стала прологом к разгрому Хованщины. Местные жители до сих пор рассказывают историю о бродящих по округе призраках отца и сына Хованских, требующих похоронить их по-людски, в земле, а не в болоте, куда их сбросили после казни. При этом они низко кланяются, снимая шапки, причем вместе с головами.
Сыграв свою важнейшую роль в подавлении Хованщины, Коломенское уже не привлекало внимания правительницы Софьи. Да ей было и не до этого. Впервые за многие века во главе государства встала женщина, что не могло не сказаться на характере ее правления, длившегося семь лет. Взять хотя бы сравнительно мирное подавление Стрелецкого бунта 1682 года, не идущее ни в какое сравнение с теми жертвами, что были понесены в 1698 году, когда головы стрельцов рубил лично Петр I. Но это уже новый этап в истории Российской империи и Коломенского…
Одна из легенд Коломенского связана с предполагаемым рождением здесь Петра I. В своем романе «Искуситель» Михаил Загоскин умело обыгрывает тему рождения здесь будущего царя-реформатора. Герои романа спорят. Один утверждает: «Историк Миллер (Федор Миллер. – А.В.) доказал неоспоримыми доводами, что Петр Великий родился в Кремле». В ответ на это другой собеседник говорит: «Быть может, только здесь, в Коломенском, он провел почти все свое детство. Здешний садовник, Осип Семенов, рассказывал мне, что он сам частенько играл и бегал с ним по саду». В итоге выясняется, что садовник умер в 1801 году на сто двадцать четвертом году жизни.
Попытки доказать, что Коломенское является малой родиной Петра Великого, предпринимались неоднократно. Их небесплодность выражена в стихах первого русского драматурга Сумарокова, в 1759 году уверявшего современников: «Мне известно, что в сем селе родился Великий Петр, основатель нашего благополучия, отец отечества, честь народа своего, страх неприятелей и украшение рода человеческого. И так о сем селе вечного достойном почтения можно в некотором разуме то сказать подражанием, что Матфей Евангелист по пророчеству пророка Михея говорит о Вифлееме: Ты Коломенское не уступишь во славе ни которому граду Российской державы; ибо в тебе родился ВЕЛИКИЙ ПЕТР, основатель благополучия России.
Россіскій Ви́леемъ: Коломенско село,
Которое на светъ Петра произвело!
Ты щастья нашего источникъ и начало;
Въ тебе величіе Россійско возсіяло.
Младенца, коего ты зрело въ пеленахъ,
Европа видела на городскихъ стенахъ,
И Океанъ ему подъ область отдалъ воды…
Дрожали отъ него всея земли народы».
Так с подачи Сумарокова и считалось долгие годы, в подтверждение чего на дворцовых воротах Коломенского был приколочен щит с выбитыми на нем первыми двумя строками процитированного стихотворения. Коломенское же получило на несколько веков второе название – российский Вифлеем. Однако достоверных данных, заставляющих поверить в правоту Сумарокова, к настоящему времени не обнаружено. С уверенностью можно утверждать лишь то, что Петр Алексеевич родился в Москве.
Своеобразным символом рождения первого российского императора является его колыбель, долго хранившаяся в Коломенском дворце. Но это еще не доказывает факт рождения царя в Коломенском, поскольку такие колыбели были и в Кремлевском дворце, и в Измайлове, и там, куда выезжала царская семья Алексея Михайловича в полном составе. Так, побывавший на приеме у царя Алексея Михайловича в Коломенском дворце в 1675 году в составе посольства императора Леопольда секретарь Лизек своими глазами видел и царицу Наталью Кирилловну, и маленького царевича: «Царица, находясь в смежной комнате, видела всю аудиенцию с постели, чрез отверстие притворенной двери, не быв сама видимой; но ее открыл маленький Князь, младший сын, отворив дверь прежде, нежели мы вышли из аудиенц-залы». Так или иначе, если соотносить царские усадьбы с этапами жизни Петра I, то можно сказать, что Коломенское – это его раннее детство, а Измайлово и Преображенское – это уже отрочество и
