Дальнейший ход событий осложнился. При взятии Шанхая и некоторых других городов были жертвы среди иностранцев, пострадала их собственность. В отместку военные корабли держав поднялись по Янцзы и подвергли артиллерийскому обстрелу Нанкин, что привело к гибели многих сотен горожан и большим разрушениям. Гоминьдановским руководителям в Шанхае и Ухани были предъявлены ультиматумы с требованием наказать виновных в нападениях на иностранных граждан и компенсировать нанесенный им ущерб.
Пекинское северное правительство ужесточило репрессии против своих политических противников, в первую очередь против членов Гоминьдана и КПК. 6 апреля 1927 г. армейскими подразделениями было захвачено посольство СССР, в котором пытались найти убежище китайские коммунисты. Несколько советских дипломатов подверглось аресту, а все члены КПК, попавшие в руки милитаристов — в том числе один из лидеров партии Ли Дачжао, были казнены.
Произошло серьезное обострение в лагере Гоминьдана и его союзников. В Шанхае Чан Кайши решил противопоставить рабочим отрядам, фактически самостоятельно освободившим город, ополчение из членов тайных обществ. Этим новобранцам было роздано оружие, и в ходе спровоцированных ими столкновений было убито и ранено около трехсот рабочих. Части НРА также вмешались в события, выступив против рабочих дружин. Демонстрации протеста были разогнаны пулеметным огнем. Начались аресты, и городская организация КПК была вынуждена уйти в подполье.
В нескольких освобожденных городах шанхайскому примеру Чан Кайши последовали и другие генералы. Вскоре такие стремящиеся к самостоятельным политическим действиям полководцы получили прозвище «новых милитаристов».
А их образец для подражания, Чан Кайши пошел еще дальше. 18 апреля в Нанкине он объявил о создании собственного «Национального правительства» — в противовес уханьскому. Его поддержали силы, которым импонировал бонапартизм генерала: довольная быстрым «наведением порядка» шанхайская буржуазия, «новые милитаристы», придерживающиеся правых взглядов члены Гоминьдана, которым давно был не по душе нарушающий чистоту «трех народных принципов» Сунь Ятсена союз с коммунистами. Так образовалось два центра политической власти — в Ухани, где находилось правительство, которое вновь возглавил Ван Цзинвэй, и в Нанкине.
* * *
Положение, сложившееся к тому времени на подконтрольных Гоминдану территориях, нельзя было назвать благополучным.
Крестьянство немало натерпелось от прежних милитаристских режимов, которые постоянно повышали налоги и вводили все новые повинности — и теперь ожидало улучшения своей доли. Новая власть, действительно, желала облегчить положение деревни. Были установлены ограничения на арендные платежи (не более 25% от урожая), на ростовщический процент, отменены чрезвычайные налоги. Но существенно снизить налоги ведущий тяжелую затяжную войну Гоминьдан не мог.
Так что деревня была недовольна и этой, не оправдавшей ее надежд, властью. Вспыхивали даже восстания — подобные тому, что, возглавляемое «Красными пиками», недавно привело к гибели «2-й национальной армии» в Хэнани. Правда, подобное случалось редко. Но повсеместно образовывались крестьянские союзы, число членов которых к весне 1927 г. достигло 10 миллионов. В союзы объединялись преимущественно беднейшие слои деревни (они составляли около 25% сельского населения). В условиях, когда и без того тяжелое положение усугублялось стихийными бедствиями и неурожаями, эти люди думали только о выживании и со злобой поглядывали и на представителей власти, и на своих более зажиточных односельчан. Понятно, что такая организованность бедноты в самой ближайшей перспективе была чревата грозными социальными потрясениями.
В городах к Гоминьдану тоже были серьезные претензии. Заботясь о сохранении единого фронта, правительство не могло далеко пойти навстречу требованиям рабочих, ограничиваясь введением принудительного арбитража конфликтов между «трудом и капиталом». А положение китайских рабочих действительно нуждалось в существенном улучшении, к тому же их «разум возмущенный» постоянно подогревался пропагандой коммунистов о необходимости коренного социального переустройства.
Большего ожидали и широкие демократические слои. Гоминьдановское руководство, следуя утверждению Сунь Ятсена о необходимости после прихода к власти долгого периода «попечительства» над всей общественной жизнью, вело себя так, как свойственно стремящейся к монопольному правлению партии. Общественные, тем более политические организации к решению важнейших вопросов не допускались — но в то же время находились под бдительным надзором.
Гоминьдановский государственный аппарат все теснее сращивался с армейскими структурами, т. к. НРА представляло из себя, как мы видели, не только военный, но и политический механизм, и при занятии новых территорий армия сразу же брала на себя функции управления ими. Однако если прежде ее личный состав, в первую очередь офицерский корпус, состоял из людей, прошедших через умелую идеологическую обработку, осуществляемую политработниками, то теперь НРА на 2/3 состояла из бывших военнослужащих милитаристских армий, целыми частями вливавшихся в ее состав. Генералитет, офицерство в массе своей мыслили теперь вполне консервативно. Можно сказать, по-милитаристски — как повелось в военных наместничествах. Наньчан, где долгое время располагалась ставка Чан Кайши, рассматривался военными как основной политический центр, к указаниям из которого они в первую очередь и прислушивались. Потом таковым стал Нанкин — когда туда, после череды громких побед, перебрался главнокомандующий. Тем более, когда он образовал там свое правительство.
КПК тоже становилась организацией, все менее склонной к компромиссам. В решениях ее пленумов, в немалой степени под воздействием Коминтерна, провозглашалось, что «гегемоном движения все более и более становится пролетариат», что наступил момент, «когда пролетариат должен выбирать между перспективой блока со значительными слоями буржуазии и перспективой дальнейшего укрепления своего союза с крестьянством». Выбор свой руководство КПК делало, конечно же, не в пользу «значительных слоев буржуазии», то есть не в пользу единого фронта. Прямо говорилось, что участие в гоминьдановском правительстве необходимо только для того, чтобы перехватить руководство революционным процессом, а сам этот процесс определялся как социалистический по своей сути уже на современном этапе. КПК к тому времени стала мощной политической силой не только благодаря своему боевому духу, но и в количественном отношении — в ее рядах насчитывалось уже 58 тысяч членов.
* * *
Положение уханьского правительства было незавидным. Контролируемую им территорию со всех сторон окружали враждебные или недружественные силы: с востока Чан Кайши, с юга поддерживающий его гоминьдановский лидер Ли Цзишэнь, с севера и запада — войска милитаристов. Надежность собственных войск была под большим вопросом.
КПК, из-за проводимых против нее Чан Кайши репрессий, вынуждена была разворачивать свою деятельность в основном в контролируемых Уханью районах, в первую очередь в провинциях Хунань и Хубэй. «Классовому сотрудничеству», которое в сложившихся обстоятельствах было жизненно необходимо, ее деятельность отнюдь не способствовала. В результате предприниматели, неся огромные убытки от забастовок, переносили свою производственную и торговую активность из Ухани в Шанхай. В деревне началось наступление бедняцких крестьянских союзов на имущие слои. Впрочем, на переделе земли беднота особенно не настаивала (в основном из-за клановых предрассудков), ограничиваясь «экспроприацией» части движимого имущества и запасов зерна, а также «коллективными обедами», которыми вынуждены были ублажать ее богатые соседи. Но крепкие хозяева вскоре показали, что могут за себя постоять, и между их отрядами самообороны и крестьянскими союзами кое-где стали разгораться настоящие сражения.
В армии большинство и офицерского корпуса, и солдат были выходцами из состоятельных крестьянских семей, и происходящее в деревне симпатий к правительству у них не прибавляло. В мае — июне 1927 г. некоторые уханьские генералы по собственной инициативе занялись наведением порядка и в городе, и особенно в деревне, подавляя деятельность коммунистов, крестьянских союзов и рабочих организаций. Правительство ограничивалось тем, что призывало своих военачальников успокоиться.
* * *
Выход уханьское правительство нашло в проведении второго этапа Северного похода — в совместном наступлении всех гоминьдановских сил и «национальной армии» Фэн Юйсяна на Пекин. Представлялось, что в случае успеха победители просто обязаны будут разрешить все свои противоречия и заняться устроением нового Китая.
