590
Этот муж, Гугалана, «ороситель небес(ного царства)», — видимо, некто иной, как Нергал, первоначально небесное божество, спустившееся в Преисподнюю в качестве мужа Эрешкигаль и тем самым как бы умершее, но победившее Эрешкигаль и, очевидно, этим завоевавшее право уходить из Преисподней в царство небесных богов — Игигов.
Ниншубур (аккад. Илабрат) — не всегда божество женского пола; возможно, иногда это божество представляется евнухом.
По-видимому, она рожает богов смерти или вообще хтонических богов. С. Н. Крамер считает, что Эрешкигаль эквивалентна Нинлиль, возлюбленной Энлиля, которому она родила в Преисподней трех сыновей (в том числе популярного хтонического бога Ниназу); как полагают, эти сыновья были выкупом для спасения из Преисподней Энлиля, самой Нинлиль и их сына, Нинурты, зачатого еще на земле. См.: Afanasieva V. Vom Gleichgewicht der Toten und des Lebenden. — ZA NF 70, II. Hbd., 1980, c. 161–169.
Или — супруги ее?
Ziptum.
В Уре É-NUN — это храм Нингали, содержащий опочивальню с брачным ложем (é-nád-a) бога и богини. Здесь, может быть, речь об опочивальне Думузи и Инаны.
В тексте — «шутами», kur-gar-(r)a. См. перевод текста в кн.: Kramer. Sacred Marriage Rite, с. 128.
Неясно, как совмещался брак Думузи и Инаны как часть коронационного обряда с тем обстоятельством, что правление каждого царя считалось с месяца bará(g)-za(g)-gar-(r)a (I), который, таким образом, и был собственно коронационным месяцем. Позже (в г. Вавилоне по крайней мере) коронационные мистерии, включая удар царю по щеке, подобный полученному Думузи от галла и предположительно являвшийся пережитком ритуального умерщвления (и оживления) потерявшего мужскую силу царя, разыгрывались именно в bará(g)-za(g)-gar-(r)a (в праздник á-ki-ti). Роль царя в этом обряде играл уже при династии Иссина (во всяком случае, по преданию) не подлинный, а «подменный царь» (šar pūhi[m]) из преступников или рабов (пережитком этого обряда в Ираке является, может быть, сказка о «халифе на час?»). Возможно, что «подменного царя» после окончания обряда казнили. Может быть, коронационный обряд в столице был хронологически отделен по тем или иным соображениям от аналогичных ритуалов в других городах, в том числе от празднеств службы Инаны в Уруке?
Ср.: «Царь Эрраимитти велел посадить на свой престол садовника Белибни, (но) не в подмену (а-na NU NÍG.SAG.GU-e = puhê, т. е. не как было задумано): Эрраимитти в своем дворце, обжегшись горячей кашей, умер. Белибни, что сидел на престоле, с него не встал, был утвержден на царство» (King L. W. Chronicles concerning Early Babylonian Kings. Vol. 2. L., 1907, c. 12–13).
С другой стороны, bará(g)-za(g)-gar-(r)a— очень занятый месяц (жатва, отвод воды в бассейны!), поэтому, быть может, брачная часть обряда переносилась на второй праздник á-ki-ti — на месяц «службы Инаны» (VI). Это тем более вероятно, что брачный обряд царя с жрицей-заместительницей Инаны завершался «назначением судьбы» царя и страны богиней: вспомним, что именно назначению судеб был посвящен следующий месяц — dul-ku(g) (VII).
Damu — вероятно, диалектная форма от слова dumu — «сын»; ср. dumu-zi(d) «истинный или праведный сын».
Пропп В. Я. Русские аграрные праздники. Л., 1963.
Текст доклада автор любезно подарил мне в рукописи.
Kramer S. N. The Sacred Marriage Rite. Bloomington — London, 1969. Это — самый большой и надежный свод материалов, почерпнутых из шумерских клинописных текстов, имеющих отношение к священному браку. К сожалению, в своих интерпретациях С. Н. Крамер излишне склонен к эвгемеризму и модернизации. Важно дополнение к книге Крамера, сделанное Ж. Боттеро для французского издания (Kramer S. N. Le mariage sacré. P., 1983).
Афанасьева В. К. Гильгамеш и Энкиду. М., 1979, с. 45–55.
Дьяконов И. М. Общественный и государственный строй древнего Двуречья. М., 1959, с. 197–201; ср.: Якобсон В. А. Представления о государстве в Древней Месопотамии. — Древний Восток. Вып. 3. Ер., 1978, с. 65–68.
Как уже упоминалось, богослужебные клинописные тексты известны лишь в небольшом числе и, за немногими исключениями, восходят к более поздним временам, чем рассматриваемое нами. Большинство дошедших до нас религиозных клинописных памятников — это тексты, читавшиеся при различных богослужебных, гадательных или заклинательных действиях, но они не дают указаний на ход храмовых обрядов.
К сожалению, в своих интерпретациях материала Г. Г. Стратанович не свободен от устаревших понятий о фетишизме, анимизме, тотемизме и т. п. как последовательных стадиях первобытных верований.
В Месопотамии напротив: поминальные праздники относятся к полугодию жары. Но это полугодие так же было для Месопотамии полугодием смерти природы, как у нас — зима.
В календаре Уммы III тысячелетия был также «Месяц снопа» (?); ср. в Уре «Праздник á-ki-ti жатвы Нанны, съедения снопа (?) и ранней травы Нингали».
На найденной в Уре архаической печати (Legrain L. Archaic Seal Impressions. UE III. L., 1936, № 368, cp. 369) пара, участвующая в священном браке Нанны и Нингали, носит маски быка и коровы; энтум Эн- Анеду в своем гимне, приводимом Шарпэном (Le clergé d'Ur…, с. 200 и сл.), упоминает свадебную маску:
Эн-Анеду, энтум Нанны,—
Величие и сан энтум — из светлых недр, благородство из небес,
Возлюбленная сердцем Нингали, подобающее сану энтум принимает из ее рук,—
(Она) — слава Э-кишнугаля, возносимая превыше небес,
Украшение Энуна, свет блистательнейший, восходящий над Страной,
Ради святости (своей) несущая маску (múš) сана энтум…
Энун, или agrun, — это свадебный покой богини Нингаль, комплекс С «Гипара».
К этого рода обрядам, особенно распространенным в Африке, по предположению ряда исследователей, относится древнеегипетский «Праздник тридцатилетия» — hb-śd, в котором царь, возможно, «умирал» в в виде бога Осириса, а затем вновь возрождался во всей юной силе в виде своего сына Гора. Слабые следы этого обряда (пощечина!), возможно, следует видеть в новогоднем коронационном празднестве г. Вавилона.
В Месопотамии во всех священных процессиях, каковы бы они ни были (наиболее известны взаимные посещения богов, т. е. их статуй), место колесницы, вероятно, занимала ладья.
Обряд «проведения через mulk» (финик.) или «mōlok» (др. — евр.), как засвидетельствовано археологически, развился в ритуал человеческого жертвоприношения (детей), однако можно не сомневаться, что он восходит к инициационному «проведению сквозь огонь».
Ср. распространенный во всей древней Передней Азии мотив матери, пускающей ковчежец с новорожденным ребенком по воде. Ребенок затем оказывается вождем (как Моисей) или царем (и возлюбленным Иштар, как царь Саргон Древний в легенде).
Но там брачащиеся изображены на вид как обыкновенные люди, без масок, и отождествить их с Нанной и Нингаль оснований нет; это могут быть Инана и Думузи или любая другая подобная пара.
Археологи первоначально прочли это имя как «Шуб-ад», и под ним она известна в прежней литературе; это чтение, безусловно, ошибочно.
Таков египетский hb-śd, о котором речь шла выше (см. примеч. 609).
Шум. nesag, ne-sag аккад. nisānu[m], nisakku[m] — это жертва путем возлияния. По ней назван, между прочим, первый месяц в аккадском варианте Ниппурского календаря; об обрядах, происходивших в этот месяц, мы уже говорили. Но nesag «возлияние» совершалось также и в разные другие сроки и в других обстоятельствах. О чтении níg-ì-dé-a см. примеч. 647.
Слово «кровать» (gišnád) пропущено (видимо, гаплология из-за следующего gištaskarin «самшит»), но должно быть восстановлено из-за текста UET III, 101; во всяком случае, чтение Л. Легрэна «1 оружие, выложенное лазуритом и золотом» по смыслу явно не подходит, тем более для инвентаря, выдаваемого женщине.
У Л. Легрэна «антилопу» (питьевую, весом в 250 г!? — И. Д.); darà означает «горный козел», но здесь это, может быть, трубка, украшенная его изображением (вес очень мал!).
