Рудольф Баландин - 100 великих географических открытий

«Биосфера. Где только существует вода или, вернее, вода, воздух и земля соприкасаются и смешиваются, обыкновенно можно найти жизнь в той или иной из ее многих форм. Можно даже всю планету рассматривать как одетую покровом живого вещества. Давши нашему воображению немного больше свободы, мы можем сказать, что в пределах биосферы у человека родилась сфера разума и понимания, и он пытается истолковать и объяснить космос, мы можем дать этому наименование психосферы».

Создать основы учения о биосфере удалось Владимиру Ивановичу Вернадскому в небольшом, но очень емком, насыщенном идеями и фактами труде «Биосфера» (1926). Он писал об «особой охваченной жизнью оболочке», которая закономерно развивается на границе планеты с космической средой.

Показательно, что эпиграфом к сугубо научному очерку «Биосфера в космосе» он взял начало стихотворения Ф. Тютчева:

Ученый старался раскрыть именно гармоничное сочетание природных процессов, определяющее существование и развитие области жизни, где взаимодействуют три геосферы и живое вещество. Познание таких закономерностей, изучение строения и динамики биосферы — это и есть наиболее общая глобальная задача географии как единой науки.

Во второй половине XX века учение о биосфере постепенно (увы, слишком медленно) стало занимать место в центре естествознания, и прежде всего наук о Земле — геологических и географических. Изучение биосферы явилось в значительной степени и открытием объекта современной географии. Потому что в геологии охват геосфер значительно более широкий в пространстве (литосфера) и времени (миллиарды лет геологической истории). Ее объект, можно сказать, биогеосфера, включающая глубокие недра планеты.

Казалось бы, в общих чертах все прояснилось, в дальнейшем остается только кропотливо анализировать отдельные детали биосферы и всю ее целиком как природный объект, с которым в настоящее время происходят значительные перемены в связи с глобальной технической деятельностью человека. Однако в действительности биосфера все еще остается для нас Терра Инкогнита — Землей Неведомой. Одну из проблем сформировал сам Вернадский:

«Как мог образоваться этот своеобразный механизм земной коры, каким является охваченное жизнью вещество биосферы, непрерывно действующей в течение сотен миллионов лет геологического времени, мы не знаем. Это является загадкой, так же как загадкой в общей схеме наших знаний является и сама жизнь».

Но это лишь одна из проблем, причем не самая принципиальная. Вернадский много раз писал о геологической вечности жизни. Целый ряд ученых и философов считали жизнь таким же обязательным качеством Мироздания, как пространство, время, энергия, материя, движение (и разум?). До сих пор остается в силе принцип живое — от живого. Несмотря на все ухищрения биохимиков и немалые затраты сил и средств, так и не удалось искусственно синтезировать даже примитивный организм из «неживой материи». Проблема происхождения жизни, возможно, просто некорректно поставлена, вернее было бы говорить о сущности и эволюции жизни.

Возникает другой вопрос: можно ли считать биосферу живым организмом, а не просто совокупностью взаимодействующих геосфер?

Вернадский сначала писал о механизме биосферы. Но с годами предпочел другое определение: организованность биосферы, ясно давая понять, что речь идет об организме, а не механизме.

По его словам: "Организм фактически, реально неотделим от биосферы. В нашей жизни мы непрерывно несем ее с собою, ибо являемся неразрывной и неотделимой частью биосферы. Слово «механизм» поэтому научно удобно отбросить, говоря не только о живом организме, но и о среде жизни — биосфере.

Надо приспособлять в биосфере атомную модель мира к организму, а не к механизму".

Область жизни имеет все признаки живого организма: она активно преобразует солнечную энергию, перерабатывает минеральные массы земной коры, синтезирует сложные химические соединения из простых, осуществляет обмен веществ.

Правда, как витающее в космосе тело биосфера не способна размножаться, скажем, дроблением. Но она рассеивает в окружающее пространство пыльцу и споры растений. А одно из творений биосферы — человек — посылает из ее недр космические аппараты к другим небесный телам. Есть все основания говорить о космической функции биосферы как аккумулятора солнечной энергии и развивающейся сверхсложной системе, способной создавать себе подобные. Это — космический организм.

И тогда возникает еще один вопрос, до сих пор в науке даже не поставленный: можно ли считать биосферу не только живым, но и разумным организмом?

Положительный ответ вполне вероятен уже потому, что устроена биосфера значительно сложнее, чем организм человека или его головной мозг (хотя говорить о мозге вне всего организма и его окружения можно только абстрактно или как о бессмысленном сгустке нейронов и глиальных клеток).

Мы обычно сопоставляем более сложное устройство нервной системы с более высоким интеллектом. Следовательно, если биосфера находится на более высоком уровне организованности, чем человек, и она его сотворила, то почему бы не считать ее разумным космическим телом? Быть может, прав был антрополог и философ Тейяр де Шарден, когда писал о мудром Духе Земли? Или — Платон, считавший Вселенную живым организмом.

Возможно, новый интеллектуальный рывок географических наук в XXI веке будет связан именно с изучением биосферы как живого и разумного космического организма. Такой неожиданный путь исследований открывает учение Вернадского о биосфере. Быть может, только на этом пути удастся нам осмыслить связь места и роли человека с земной природой и научиться жить в гармонии с ней.

Вспомним о том, какое продолжение имеет приведенный выше отрывок из стихотворения Федора Тютчева:

На эти вопросы поэт ответил в другом своем стихотворении. Оно адресовано в немалой степени современным ученым, которые даже вечно живую цветущую биосферу в своих узко ограниченных научных работах явно или неявно предполагают мертвым телом. Хотя их задача — научиться понять хотя бы малую долю мудрости Земли.

Крупные географические достижения нередко были связаны с техническим прогрессом. Небольшой навигационный прибор — компас — позволил совершать протяженные маршруты в открытом море. Надежные суда позволили завершить освоение Мирового океана, подводные аппараты — проникнуть в его глубины. Воздухоплавание открыло новые страницы в истории освоения и познания атмосферы…

В октябре 1957 года Советский Союз запустил на околоземную орбиту первый искусственный спутник Земли. С той поры русское олово «спутник» стало международным. Его впервые в смысле околоземного искусственного тела использовал Ф.М. Достоевский в романе «Братья Карамазовы»: черт рассуждал о запущенном в околоземное пространство топоре. Однако, к счастью, спутники не превратились в оружие убийства, а стали мощным инструментом в изучении земных и космических объектов.

12 апреля 1961 года в первое космическое путешествие отправился гражданин СССР Юрий Гагарин. «Поехали!» — лихо сказал он, возносясь в космическое пространство. Ему довелось первому из людей увидеть нашу планету из космоса. Правда, полет его продолжался всего 108 минут и в географическом отношении ничего нового не принес. Однако был проторен путь к дальнейшим небывалым доселе исследованиям Земли, а затем и других планет Солнечной системы.

21 июля 1969 года американские астронавты Нейл Армстронг и Эдвин Олдрин стали первыми землянами, посетившими другую планету — Луну. Затем последовали другие межпланетные перелеты, на Землю доставляли все больше лунных горных пород (оказавшихся не слишком отличающимися от земных). Автоматические космические станции стали вычерчивать вокруг Земли свои траектории, а некоторые отправлялись в дальние маршруты к Меркурию, Марсу, Венере и к другим планетам, а также к их спутникам.

Возникли странные названия наук: география и геология Луны, геоморфология Марса, геохимия Венеры… Можно сказать, стали оформляться космогеография и космогеология. Но ведь Гея — это наша Земля, и на первый взгляд для космических объектов это слово не подходит. Но почему-то не появились лунология, марсология (о венерологии в этом ряду и говорить нечего). Так получилось стихийно и, как выясняется, вполне справедливо. Потому что познание других планет мы осуществляем с наших земных позиций, на основе наших земных наук.