403
Поэтому Ростово-Суздальскую волость мы будем далее называть Владимирской.
Святослав действовал по просьбе смоленского князя Мстислава Ростиславича Храброго и Глебовой жены.
Новгородский летописец сообщает любопытную подробность: когда Ростиславичей «со слепыми и гниющими очами» доставили на Смядынь (в Смоленской волости), они помолились в тамошней церкви Святых Бориса и Глеба, «и ту прозреста». Но, по всей видимости, это — не исторический факт, а только местная церковная легенда, текст которой сохранился в сборнике Мгарского монастыря (см.: Милютенко Н.И. Рассказ о про зрении Ростиславичей на Смядыни (к истории смоленской литературы XII в.) // Труды отдела древнерусской литературы. Т. 48. СПб., 1993. С. 123). В перечне новгородских князей, помещенном в той же Новгородской Первой летописи, Мстислав Ростиславич упоминается с прозвищем Безокый. Впрочем, нельзя исключить, что его брату повезло больше (дальнейшие известия о Ярополке ничего не говорят о его слепоте). История знает случаи, когда ослепленные люди частично восстанавливали зрение. Например, по французским источникам известна история некоего Жана Бона, которому Людовик XI приказал выколоть оба глаза. По прошествии некоторого времени, говорит современник, королю «было донесено, что поименованный Жан Бон еще видит одним глазом. Вследствие чего Гино де Лазьяр, чрезвычайный судья при королевском дворе, по приказанию вышеупомянутого государя, отрядил комиссию из двух лучников, дабы, если он видит еще, сделать ему прокол глаза до полной слепоты».
По известию грузинской летописи «Картлис Цховреба» («История Картли»), он нашел пристанище у половцев, а в 1185 г. был избран грузинскими вельможами в мужья царице Тамаре. Оказавшись заложником в борьбе придворных группировок, Юрий процарствовал всего три года, после чего поссорился с супругой и получил развод. Высланный в Византию, он пытался вернуться на грузинский престол при помощи половцев и своих сторонников при дворе, но потерпел неудачу. Сведения о нем обрываются на рубеже XII—XIII вв.
Безземельного изгоя Ярослава Владимировича, внука Мстислава Великого. Этот князь, однако, не полюбился новгородцам по той причине, что «много творяху пакостей волости Новгородьскей». Тогда Всеволод вывел его из Новгорода, разрешив новгородцам позвать из Смоленска сына Давыда Ростиславича, Мстислава.
Автор «Слова о полку Игореве» обращается к Ярославу с такими словами: «Галичкы Осмомысле [прозвище, означающее буквально «думающий восемь дум, за восьмерых», то есть мудрец] Ярославе! Высоко седиши на своем златокованнем столе, подпер горы Угорскыи своими железными полкы, заступив королеви [венгерскому королю] путь, затворив Дунаю ворота…» Летописец говорит, что галицкий князь был «славен полкы». Активная внешняя политика Ярослава Владимировича нашла отражение в русских и византийских источниках. В 50-х гг. XII в. он оказал поддержку сопернику императора Мануила I Андронику Комнину, который, однако, потерпел поражение, после чего укрылся во владениях Ярослава: «Прибеже ис Царягорода братан царев… Андроник к Ярославу в Галич, и прия и Ярослав с великою любовью» (Киевская летопись под 1164 г.). Получив от галицкого князя «неколико городов на утешение», Андроник тесно сошелся с Ярославом, участвовал в его пирах и «ловах», даже заседал в княжеской думе, пока Мануил, наконец, не разрешил ему вернуться в Константинополь. Ярослав также был постоянным участником походов против половцев.
Венгры, по сообщению летописи, насиловали галицких женщин и обращали в конюшни дома обывателей и даже церкви.
Прямое указание на достаточно тесные дипломатические отношения Всеволода с германским двором.
Летописную Цевцу обычно отождествляют с Цивилью или с Кирелкой (см.: Шпилевский С.М. Древние города и другие булгаро-татарские памятники в Казанской губернии. Казань, 1877. С. 134—136).
Отцом его был хан Атерак, а дедом — Шарукан.
«А поганаго Кобяка из луку моря от железных великых полков половецкых, яко вихр выторже: и падеся Кобяк во граде Киеве, в гриднице Святославли».
Мнения по поводу локализации этого летописного гидронима расходятся. В разное время исследователи искали его среди притоков Дона, Северского Донца, Самары или Оскола.
Позже Игорь совершил побег из половецкой неволи и в 1187 г. по мирился с Кончаком, женив своего сына Владимира на дочери хана. Любопытно, что помолвка молодых людей состоялась до похода 1185 г. Таким образом, получается, что Игорь воевал против своего свата. Вероятно, эта странность объясняется тем, что Игорь преследовал цель разгромить другого хана нижнедонской орды половцев-«бурчевичей» («волков») Гзакакоторый, однако, побудил Кончака присоединиться к нему. В «Слове о полку Игореве» эти ханы фигурируют, как правило, в паре друг с другом: «Гзак бежит серым волком, Кончак ему след правит к Дону Великому» и т. д.
Как видно из этих слов Всеволода, получение «причастия» в Киев ской волости накладывало на князей обязанность защищать ее от внешних врагов, прежде всего от половцев.
После его смерти в 1201 г. Всеволод посадил в Переяславле своего сына Ярослава.
Сыновья Владимира умерли раньше его.
Роман, в частности, был занят борьбой с сильным галицким боярством. Противников нового князя зарывали живьем в землю, четвертовали, сдирали с живых кожу, расстреливали из луков. Многие знатные Галицкие мужи искали спасения в других русских землях. Роман возвратил беглецов, пообещав сменить гнев на милость, но скоро под разными предлогами казнил и их. «Не передавив пчел, меду не есть», — таково было любимое присловье этого князя. Летописцы называют Романа Мстиславича «самодержцем».
После долгих скитаний их приняли у себя жители Берестья на Волыни.
Матерью его была дочь галицкого князя Ярослава Осмомысла Ефросинья, известная по «Слову о полку Игореве» знаменитым «плачем Ярославны».
Характеризуя отношения Всеволода с населением Владимирской волости, А.Н. Насонов решился даже на такое определение: «Могущенепосредственный и страшный для соседей, у себя дома Всеволод был послушным выполнителем воли владимирцев» (Насонов А.Н. Князь и город в Ростово-Суздальской земле. С. 17).
Ипатьевская летопись (под 1182 г.) называет «ясыней» сестру Всеволодовой супруги. В Новгородской Первой летописи жена Всеволода именуется Марией Шварновной, дочерью князя Чешского. В 1209 г. Всеволод женился вторично на Любови — дочери князя Витебского Василька Брячиславича, но детей от нее не имел. См. также: Кишкин Л.С. Мария Всеволожая — ясыня или чехиня? // Исследования по истории славянских и балканских народов. Эпоха Средневековья. Киевская Русь и ее славянские соседи. М., 1972.
См.: Цветков С.Э. Русская история. Кн. 3. С. 311—338.
Цветков С.Э. Русская история. Кн. 3. С. 370.
Цветков С.Э. Русская история. Кн. 3. С. 312.
Цветков С.Э. Русская история. Кн. 3. С. 425—426.
Там же. С. 272.
Франклин С., Шепард Д. Начало Руси: 750—1200. СПб., 2000. С. 357.
Ключевский В.О. Сочинения в девяти томах. М., 1989. Т. I. С. 182.
Древнерусские княжества X—XIII вв. М., 1975. С. 78—109.
Цветков С.Э. Русская история. Кн. 3. С. 351—352.
Там же. С. 81, 347—347.
Там же. С. 61, 227—232.
Там же. С. 227—234, 236—238.
Древнерусские княжества X—XIII вв. С. 143.
Там же. С. 258—259.
Цветков С.Э. Русская история. Кн. 3. С. 355.
