Несмотря на то, что у них было от 8 до 10 тысяч человек, трое воевод, узнав о приближении Самозванца, сняли осаду и укрепились в Пафнутьевом монастыре, в трех верстах от Боровска. 5 июля Самозванец и Сапега взяли монастырь, жестоко расправившись с его защитниками. С обеих сторон погибли в общей сумме до 4000 человек, а из 50 монахов остались в живых лишь 10.
От Боровска Лже-Дмитрий двинулся к Серпухову, который сдался без боя. Сдались ему также Коломна и Кашира. Но штурм Зарайска провалился. Воеводой там был храбрый князь Дмитрий Михайлович Пожарский. Оставив Зарайск в покое, 16 июля «царь Дмитрий» со своим войском пришел к Москве. Он стал лагерем на Коломенской дороге.
Царь Василий, цепляясь за власть, несколько раньше обратился за помощью к крымскому хану. В ответ на его просьбу к Туле пришли десять тысяч татар во главе с мурзой Кантемиром по прозвищу «Кровавый Меч». Кантемир взял деньги у царских воевод, но вместо того, чтобы сражаться с войсками Лже-Дмитрия, занялся грабежом и увел в Крым несколько тысяч пленников.
Свержение Василия Шуйского (17 июля 1610 г.)
Клушинское поражение сделало положение Василия Шуйского отчаянным. С одной стороны к столице двигался Жолкевский, с другой — Самозванец, а войск, чтобы остановить их, больше не было.
В самой Москве против царя Василия были настроены уже все слои населения. Правильно оценив ситуацию, тушинские самозваные бояре во главе с Дмитрием Трубецким вошли в прямой контакт с князьями Федором Ивановичем Мстиславским и Василием Васильевичем Голицыным и предложили им «нулевой вариант»: московские бояре свергают царя царя Василия, а тушинцы устраняют Самозванца. Далее те и другие изберут «сопча государя».
Московская знать боялась расправы со стороны Самозванца, поэтому такой вариант устраивал их наилучшим образом. Осуществить переворот они поручили рязанскому дворянину Захару Ляпунову, родному брату Прокофия Ляпунова. 17 июля 1610 года Захар Ляпунов, Федор Хомутов и Иван Салтыков собрали народ на Красной площади. Затем они, вместе с князем И. М. Воротынским, свояком царя Василия, вошли в Кремль через Арбатские ворота и Захар Ляпунов потребовал от Василия Шуйского немедленного отречения:
«Долго ль за тебя будет литься кровь христианская? Земля опустела, ничего доброго не делается в твое правление, сжалься над гибелью нашей, положи посох царский, а мы уже о себе как-нибудь помыслим».
Царь ответил Ляпунову ругательствами и даже вытащил нож. Но Захар, сильный мужчина высокого роста, крикнул ему: «не тронь меня, а то как возьму в руки, так и сомну всего». После этого князю Воротынскому удалось уговорить Шуйского оставить престол и удовольствоваться уделом — Нижним Новгородом. Его увезли под охраной в дом, где он жил до того, как стал царем. Были также арестованы его братья Иван и Дмитрий.
Между тем, у Василия Шуйского вдруг нашлось немало сторонников, в том числе патриарх Гермоген. Тогда, чтобы исключить возможность его возвращения на престол, заговорщики 19 июля насильно постригли неудачливого царя и его жену Марию Петровну в монахи и заточили в кремлевском Чудовом монстыре. Шуйский сопротивлялся как мог, он не сказал ни слова об «отречении от мира сего». Вместо него эту формулу произнес князь Василий Тюфякин. Кстати, патриарх Гермоген не признал акта отречения и заявил, что монахом должен быть Тюфякин, однако его никто не слушал. Позже «семь бояр» передали свергнутого царя вместе с его братьями гетману Жолкевскому в качестве заложников.
Захар Ляпунов со своими рязанцами предложил на московском вече «на господарство поставити» князя Василия Голицына. Но бояре и князья в своем большинстве не хотели передавать престол никому из равных себе по происхождению. Поэтому они, во главе с патриархом Филаретом, предпочитали следовать договору с королем Сигизмундом от 4 февраля 1610 года об избрании на московский престол королевича Владислава. Под их влиянием 17 июля вече постановило «никого из Московского господарства на господарство не избирати».[198]
Несколько позже боярская дума постановила выбрать царя на Земском соборе. А до созыва собора, дума создала нечто вроде комитета для управления страной. В его состав вошли семь человек: Иван Воротынский, Василий Голицын (позже его заменил брат Андрей), Борис Лыков, Федор Мстиславский, Иван Романов, Андрей Трубецкой, Федор Шереметев. В народе это правительство прозвали «семибоярщиной». Его «лидером» стал Федор Мстиславский. По словам автора «Иного сказания», семеро бояр «точию два месяца власти насладишася».
Города, подчинявшиеся царю Василию, без особых колебаний целовали крест «семи боярам». В Москве же продолжались интриги. Захар Ляпунов с несколькими дворянами повел агитацию в пользу Лже-Дмитрия II. Узнав, что Ляпунов намерен тайно впустить в Москву войско Самозванца, Мстиславский передал Жолкевскому от имени «семи бояр», чтобы тот немедленно шел к столице.
Гетман 20 июля 1610 года вышел из Можайска, а в Москву послал грамоты, где говорил, что идет защищать столицу от «вора». Князю Мстиславскому «со товарищи» Жолкевский прислал грамоту, содержавшую щедрые обещания боярам тех же вольностей и прав, что имели магнаты Республики. Понятно, что последним эти обещания понравились: им давно хотелось избавиться от царского произвола — опал, казней, конфискации вотчин, и жить подобно литвинским и польским аристократам, такими же полунезависимыми правителями в своих землях.
24 июля Жолкевский стал лагерем в семи верстах от Москвы, у села Хорошево. Одновременно с юга к Москве подошел Лже-Дмитрий. Гетман вступил с ним в переговоры. От имени и по поручению короля Сигизмунда он предложил Самозванцу отказаться от дальнейших притязаний на московский трон, а взамен получить в качестве удела, на выбор, один из двух городов — Самбор или Гродно.
Но Лже-Дмитрий отказался. По свидетельству некоторых современников (например, Буссова) причиной тому послужили его надежды на восстание в его пользу в Москве. Тогда, чтобы прекратить разбой войск Самозванца в московских окрестностях, гетман Жолкевский в ночь с 25 на 26 августа соединился с 5-тысячным войском князя Ф. И. Мстиславского и утром внезапно предстал перед лагерем Лже-Дмитрия. Его войсками командовал в это время гетман Ян-Петр Сапега. Желая избегнуть кровопролития между соотечественниками, оба гетмана быстро договорились о прекращении борьбы.
Однако Самозванец по-прежнему не соглашался на предложение Сигизмунда, хотя Сапега настойчиво его убеждал. Узнав об этом, Жолкевский решил снова применить силу. Он со своим отрядом прошел через Москву к Коломенской заставе, где соединился с московским отрядом. Затем они направились к Угрешинскому монастырю, куда 28 августа бежал Самозванец, испугавшись, что Сапега выдаст его Жолкевскому. Получив сообщение о приближении врагов, Лже-Дмитрий вместе с Мариной, находившейся в этом монастыре, поспешно вернулся в Калугу. Его сопровождали несколько сотен донских казаков под начальством атамана Ивана Заруцкого.
Отметим, что Заруцкий после распада тушинского лагеря ушел со своими казаками под Смоленск, в ставку короля Сигизмунда — служить будущему «царю Владиславу». Но там и он, и его сподвижники быстро поняли, что вряд ли они могут связывать надежды на лучшее будущее с кандидатурой польского королевича. Поэтому в сентябре казаки Заруцкого вернулись к Самозванцу решительными противниками не только Василия Шуйского, но и Владислава, и стоявшего за ним Сигизмунда III.
Избиение жителей Козельска (1 сентября 1610 г.)
О трагической судьбе этого города, находившегося в подчинении Лже-Дмитрию II, и ставшему жертвой запорожских казаков (тех самых, что прибыли под Смоленск 27 сентября 1609 года), ясно поведал Буссов:
«Из королевского лагеря пришли 4000 вольных людей, служивших под Смоленском королю польскому с намерением порыскать по местности и пограбить. В первый день сентября они быстро и внезапно, совершенно неожиданно появились под Козельском, в котором в то время совсем не было войска. Когда они это заметили, они так лихо налетели, что за два часа захватили и Город и крепость, убив при этом 7000 человек и старых, и молодых и обратив в пепел город и кремль. Князья и бояре вместе с воеводою и немцами… были уведены в плен вместе с женами и детьми, многие из них были очень тяжело ранены… Что случилось с женщинами и девушками, когда они попали к панибратству в руки, увы, легко себе представить»…
Буссов К. Цит. Соч., с. 173
В официальном королевском дневнике осады Смоленска имеется следующая запись от 26 сентября:
«Запорожские казаки, вышедшие было на поиски из королевского войска, разграбили Козельск и Мещерск, которыми овладели изгоном, и изрубив всех жителей, никому не давая пощады, возвратились в королевский лагерь с полоном и большою добычею».
