«После этого совещания т. Сталин и Лашевич остались у Савинова в комнате, выработали наказ депутату, немного поспали… а рано утром ушли. После мне говорил Д. И. Иванов., что Сталин и; Лашевич от меня были у него на квартире Огородников пер., д., кажется, 27… где якобы вносили поправки в „Наказ“»{27}. «Сталин, — вспоминал В. Савинов, — остался у меня ночевать, чтобы написать проект „Наказа“, о котором мы так много говорили на совещании», а утром он «ушел на квартиру к другому нашему путиловцу, Иванову»{28}.
По возвращении с Кавказа И. В. Джугашвили, по всей видимости, нашел приют в квартире присяжного поверенного Абрама Павловича Лурье{29}. Когда и как они познакомились, требует выяснения, но можно отметить, что А. П. Лурье был женат на Татьяне Александровне Словатинской, которая в 1908–1910 гг. работала в Баку, и по этой причине у нее и И. В. Джугашвили могли быть общие знакомые{30}. Возможны и другие объяснения. Т. А. Словатинская родилась в Вильно, с которым был связан ставший в 1901 г. ее мужем Абрам Павлович Лурье{31}. Между тем его двоюродный брат Арон Сольц находился в дружеских отношениях с упоминавшимся выше Н. Н. Крестинским, который тоже происходил из Вильно{32}. На А. П. Лурье И. В. Джугашвили мог выйти и через М. И. Фрумкина, который по работе в Петербурге был знаком с Э. А. Сольц и Т. А. Словатинской{33}.
Квартира А. П. Лурье находилась на 16-й линии Васильевского острова. «В 1912 г., — вспоминала Т. А. Словатинская, — бежав из ссылки, И. В. Джугашвили приехал в Петербург. В это время у меня на квартире жил А. А. Сольц, или, как считал старший дворник, господин Кац <…>. Однажды он сказал, что приведет товарища, кавказца <…>, и тут выяснилось, что этот кавказец с партийной кличкой Василий уже несколько дней живет у Арона, не выходя из комнаты <…>. Так я познакомилась со Сталиным <…>. В то время Иосиф Виссарионович руководил кампанией по выборам в Государственную Думу. Примерно с неделю он жил с нами. Я как связной ПК выполняла и его поручения, главным образом по связи с людьми, передаче каких-либо партийных документов»{34}.
Если подходить к воспоминаниям Т. А. Словатинской буквально, то И. В. Джугашвили прожил в ее квартире около 10 дней: «несколько дней» до знакомства и «примерно с неделю» после.
Другой квартирой, в которой жил в Петербурге по возвращении с Кавказа И. В. Джугашвили, по всей видимости, была квартира студента Политехнического института В. М. Молотова, который в это время занимал должность секретаря редакции газеты «Правда» и с которым И. В. Джугашвили не мог не контактировать{35}. Поскольку В. М. Молотов был арестован 14 ноября 1912 г., а в 20-х числах октября И. В. Джугашвили уехал сначала в Москву, потом за границу, то, вероятнее всего, они могли жить вместе в октябре после возвращения И. В. Джугашвили с Кавказа.
По воспоминаниям А. Е. Бадаева, после первого съезда уполномоченных И. В. Джугашвили выступал на ряде собраний и совещаний, посвященных выборам{36}.
«Один раз, — утверждала Т. А. Словатинская, — по заданию ЦК у меня на квартире было проведено собрание представителей Районов. Собрались товарищи с Выборгской стороны — двое, из-за Невской заставы, с Путиловского завода и др. Сталин вел собрание и предложил мне секретарствовать. На повестке дня того совещания был вопрос о подготовке к выборам в Государственную Думу. Разбирали кандидатуры. Выдвинули товарищей Бадаева и Н. Д. Соколова»{37}.
14 октября в Петербурге прошли дополнительные выборы уполномоченных по рабочей курии{38},17 октября в городской думе состоялся второй съезд уполномоченных, на котором был оглашен «Наказ» и от большевиков были избраны три выборщика: А. Е. Бадаев, Игнатьев (провокатор) и Костюков{39}, а 20-го собрание выборщиков делегировало из своей среды в Государственную Думу А. Е. Бадаева{40}.
«Вечером того дня, когда на собрании выборщиков Петербургской губернии состоялись выборы депутата от рабочей курии и стало известно о победе большевистского кандидата (т. е. 20 октября. — А.О.), — вспоминал А. Е. Бадаев, — в редакции „Правды“ под руководством Сталина состоялось конспиративное совещание, на котором я присутствовал как вновь выбранный депутат от питерских рабочих <…>. Тут же тов. Сталин заявил: надо депутатам-большевикам во что бы то ни стало поехать за границу к Ленину»{41}.
После петербургских выборов И. В. Джугашвили направился в Москву, где на 25 октября тоже было назначено совещание выборщиков. Здесь в Государственную Думу был избран Р. В. Малиновский{42}. Через два дня после этого, 28 октября, И. В. Джугашвили выехал обратно и 29-го в 13.30 был в Петербурге. С Московского вокзала он направился на Пушкинскую улицу в дом № 17, где, по всей видимости, жил С. И. Кавтарадзе, и пробыл там с 14.00 до 18.45, затем вместе с ним («со студентом университета») посетил ресторан Федорова, после чего в 21.30 был потерян филерами Петербургского охранного отделения{43}. Из сохранившихся подлинных дневников наружного наблюдения явствует, что филеры тщетно пытались его обнаружить до конца декабря 1912 г., после чего поиски были прекращены{44}.
Показательно, что только 27 октября Р. В. Малиновский счел возможным проинформировать Московское охранное отделение о пребывании И. В. Джугашвили в Москве. «„Коба“ был задержан весной текущего года в Петербурге, — доносил он, — и административно выслан в Нарымский край, откуда бежал, съездил за границу и, возвратившись в Петербург, в течение полутора месяцев работал при редакции газеты „Правда“ по вопросам текущей избирательной кампании. В настоящее время ему поручено организовать поездку за границу попавших в члены Государственной Думы выборщиков по рабочим куриям. Вопрос о поездке означенных депутатов от Петербургской губернии уже решен в положительном смысле. Костромских и владимирских депутатов по поручению „Кобы“ отправится приглашать депутат от Московской губернии Малиновский, депутатов Харьковской и Екатеринославской на этих днях по его же „Кобы“ поручению едет приглашать Петр Петрович (рабочий Василий Григорьевич Шумкин)»{45}.
По всей видимости, 29 октября 1912 г. через Финляндию И. В. Джугашвили выехал в Краков. 31 октября вечерним поездом из Москвы туда же отправился Р. В. Малиновский. «Избранные члены Государственной Думы Бадаев от г. Петербурга, Малиновский от г. Москвы вместе с бывшим членом Думы Полетаевым, — доносил 7 ноября секретный сотрудник Петербургского охранного отделения Порозов (под этой кличкой скрывался Петр Игнатьевич Игнатьев. — А.О.), — около 1 сего ноября уехали в Париж в Центральный комитет РСДРП за получением надлежащих инструкций и личных переговоров с Лениным»{46}.
Дорога от Петербурга до Стокгольма требовала два дня, не менее двух дней необходимо было, чтобы от Стокгольма через Берлин добраться до Кракова. Следовательно, в Кракове И. В. Джугашвили мог появиться не ранее 2/15 ноября.
Сюда были приглашены все депутаты от рабочей курии, но на этот призыв откликнулись только Р. В. Малиновский и М. К. Муранов. Кроме них на совещании присутствовали В. И. Ленин, Г. Е. Зиновьев, И. В. Джугашвили.
В «Биохронике» В. И. Ленина заседание членов ЦК РСДРП датируется следующим образом: «ноябрь, 12 или 13 (25 или 26)»{47}. Однако не позднее 12 ноября Р. В. Малиновский уже вернулся в Москву, так как в этот день отсюда выехал в Петербург{48}. Одним из вопросов, который обсуждался на этом заседании, был вопрос о внутрипартийном единстве; как явствует из заявления И. В. Джугашвили от 19 ноября, при обсуждении этого вопроса он голосовал за объединение всех фракций, кроме ликвидаторов{49}.
Сохранилось письмо И. В. Джугашвили от 12 (25) ноября из Кракова в Петербург по адресу: Забалканский проспект, д. 75, изд. «Просвещение», Елене Васильевне Хорошавиной: «Здравствуй, друг! Кое-как добрался до места. Видел всех. Одна просьба к Вам: напишите немедля: 1. Был ли митинг у Путилова и прошел ли наказ? 2. Что вообще нового в Питере? Очень прошу (собственно, просим) Вас немедленно сообщить в сию же минуту по получении этого письма. P. S. Пишу по адресу, который я Вам оставил. Эту газету передайте Смоленскому и братии»{50}.
14 ноября, когда открылась Государственная Дума{51}, И. В. Джугашвили находился в Кракове. Об этом свидетельствует письмо, которое 23 ноября (6 декабря) было отправлено им из Кракова в Петербург на имя А. Е. Аксельрода (перлюстрировано и зарегистрировано в Департаменте полиции 27 ноября). В письме шла речь о думской фракции РСДРП и необходимости подготовки к 9 января{52}.
