Тов. Молотов говорит, что по вопросу о заключении соглашения о нейтралитете он пока может высказать только свое личное предварительное мнение и сможет дать ответ на японские предложения после того, как этот вопрос будет обсужден Советским правительством. Основная мысль, высказанная Того, по мнению тов. Молотова, будет встречена Советским правительством положительно… Касаясь вопроса о Китае, тов. Молотов говорит, что… сейчас этот вопрос для СССР не является актуальным, поскольку в данный момент все разговоры о помощи Китаю не имеют под собой почву <ох, лукавил Вячеслав Михайлович! – В.М>. Если бы СССР помогал Китаю, то Китай не находился бы в таком положении, в каком он находится сейчас. У СССР имеются свои нужды, и сейчас он занят обеспечением своих нужд по обороне страны.
Тов. Молотов считает правильным откровенное высказывание Того о желании японской стороны договориться по конкретным вопросам и указывает, что по коренным и другим вопросам обе стороны могут договориться, если они будут считаться с интересами друг друга. Если такое разрешение вопроса является желательным для СССР, то оно является также желательным для Японии, тем более, что для Японии на юге Азии и на прилегающих к ней островах, в связи с теперешним положением Голландии, Франции и Англии, как с экономической, так и с военной точек зрения, возник ряд интересных вопросов <прямо-таки воландовское выражение! – В.М.>. Вот почему, учитывая эту обстановку, обе страны, играющие большую роль в международной политической жизни, должны правильно учесть права и интересы друг друга и найти почву, чтобы сделать их отношения прочными и стабильными, в результате чего стабильность интересов была бы обеспечена должным образом».
Не правда ли, очень напоминает то, о чем год назад говорили с немцами! Тогда это подействовало, и стороны пришли к согласию. Что будет сейчас? Молотов более чем прозрачно намекнул, куда Японии надлежит направить свою экспансию и что Советский Союз против такого хода событий возражать не будет. За что и рассчитывает на удовлетворение своих требований по гораздо более актуальным для него вопросам, касающимся рыболовства и концессий. В идеале Москва хотела полностью ликвидировать японские концессии на Северном Сахалине и по возможности удалить японские рыболовные суда из своих территориальных вод, предпочитая монополизировать торговлю нефтью, углем и рыбой, от которой, конечно, отказываться не собиралась.
«Далее тов. Молотов указывает, что заключение соглашения о нейтралитете должно будет ликвидировать разные отрицательные моменты во взаимоотношениях обеих стран. Тов. Молотов полагает, что, во-первых, прекратятся враждебные выступления официальных и военных лиц, как это имело место раньше, а во-вторых, белоэмигранты не будут находиться в таком привилегированном положении, как это имело место раньше, когда они пользовались поддержкой японских и маньчжурских властей. Ликвидация этих моментов уничтожит почву для политических осложнений. Эти моменты должны найти свое отражение в соглашении…
Что же касается международной обстановки, продолжает тов. Молотов, то Того здесь прав. Обстановка меняется не только в Европе, Африке и Азии <как перед этим говорил Того. – В.М.>, но он может добавить, что эти изменения касаются также и Америки. Это показывает и подчеркивает то обстоятельство, что поскольку оба правительства заинтересованы в том, чтобы эти изменения в обстановке происходили не при пассивном отношении с обеих сторон, постольку и СССР, и Япония заинтересованы в том, чтобы ни Япония, ни СССР не были обижены в результате этих изменений. Чем лучше мы поймем друг друга на случай этих изменений, тем это будет более правильным для обеих сторон. Тов. Молотов добавляет <для непонятливых или забывчивых. – В.М.>, что до осени 1939 г. отношения между СССР и Германией были неважными, однако когда мы откровенно поговорили друг с другом и установили, что это невыгодно и не отвечает интересам обеих сторон, то СССР и Германия нашли возможным договориться и улучшить те моменты, в которых они были заинтересованы. Поэтому, подчеркивает тов. Молотов, при желании обеих сторон отношения между ними могут стать благоприятными, если при этом не будет ущерба взаимным интересам и правам. Проявленная сегодня инициатива японской стороны будет правильно понята и учтена, и пожелания Того найдут соответствующий отклик. В заключение тов. Молотов указывает, что если отношения между СССР и Японией будут стабилизированы, то и Америка будет более серьезно считаться как с интересами СССР, так и с интересами Японии… Тов. Молотов заявляет, что задержки с ответом Советского правительства не будет. Нужно заботиться только о хорошем соглашении и взаимном согласовании интересов, что особенно важно в данной обстановке».
Это был самый положительный и самый конкретный ответ, который мог дать Молотов до разговора со Сталиным. Последующие переговоры о пакте знали «приливы и отливы», но день 2 июля 1940 г. стоит запомнить особо.
Правда, за этим последовала пауза. Советское руководство было поглощено экспансией в Прибалтике, а в Японии сменился кабинет. Новый министр иностранных дел Мацуока декларировал необходимость улучшения отношений с Москвой, однако его практические действия дали обратный результат. Во-первых, заместителем Мацуока был назначен бывший заместитель министра (фактически министр) иностранных дел Маньчжоу-гo Охаси, настроенный резко антирусски, что сразу же проявилось в его, прямо скажем, хамском обращении с советскими дипломатами. Во-вторых, новый министр затеял глобальную кадровую перестановку, на время дезорганизовавшую работу МИД.
Говоря о советско-японских отношениях 1 августа в докладе на седьмой сессии Верховного Совета СССР, Молотов был сдержан, но оценивал ситуацию скорее положительно: «Относительно Японии можно сказать, что в последнее время наши отношения начали несколько нормализироваться… Можно признать, что вообще есть известные признаки желания японской стороны к улучшению отношений с Советским Союзом. При взаимном признании интересов сторон, поскольку обе стороны поймут необходимость устранения некоторых потерявших значение препятствий на этом пути, такое улучшение советско-японских отношений осуществимо». Сказанное контрастировало с тем, что говорилось в докладе о Германии: «Мы можем лишь подтвердить, что, по нашему мнению, в основе сложившихся добрососедских и дружественных советско-германских отношений лежат не случайные соображения конъюнктурного характера, а коренные государственные интересы как СССР, так и Германии». И с оценкой советско-американских отношений это тоже контрастировало: «На наших отношениях с Соединенными Штатами Америки я останавливаться не буду, хотя бы уже потому, что о них нельзя сказать ничего хорошего».
5 августа Того посетил Молотова и, напомнив ему о сделанном месяц назад предложении, сообщил, что новый кабинет Коноэ желает скорейшего заключения соглашения.[591] 14 августа нарком передал ему ответ:
«Настоящим Советское правительство подтверждает свое положительное отношение к идее заключения предложенного японским правительством соглашения о нейтралитете между СССР и Японией, если при этом будут учтены интересы не только Японии, но также и СССР…
Советское правительство считает необходимым заявить, что интересы СССР и Японии, в том числе интересы соглашения о нейтралитете, прежде всего требуют того, чтобы урегулировать некоторые существенные вопросы советско-японских отношений, наличие которых в неразрешенном состоянии является и будет являться серьезным препятствием на пути к желательному улучшению взаимоотношений между обеими странами».
Главные возражения вызвали сноски на Пекинскую конвенцию как на действующую основу двусторонних отношений. Во-первых, она предусматривала оставление в силе Портсмутского договора 1905 г., который Япония нарушила, оккупировав Маньчжурию в 1931 – 1932 гг. Во-вторых, Москва, как мы знаем, давно прилагала усилия к ликвидации японских концессий на Северном Сахалине, также появившихся благодаря этой конвенции. Иными словами, Советский Союз хотел «отыграть» те уступки, на которые ему пришлось пойти пятнадцать лет назад. Статьи 2 и 3 были приняты.
«Советское правительство считало также необходимым отметить то важное обстоятельство, что предлагаемый договор предоставляет Японии максимум выгод, улучшает ее позиции на севере для того, чтобы она могла развить активные действия на юге, тогда как для СССР, который как страна не воюющая получает лишь незначительную выгоду, должны возникнуть новые сложные вопросы в его взаимоотношениях с другими державами. Заключая с Японией договор о нейтралитете, СССР рискует ухудшить в известной степени свои отношения с Китаем и с рядом государств, имеющих серьезные интересы в бассейне Тихого океана и Южных морей, что, следовательно, может нанести Советскому Союзу существенный ущерб, и не только экономический. Между тем японское правительство, выдвигая предложение о заключении договора о нейтралитете, не проявляет внимания к этому обстоятельству, затрагивающему важные интересы СССР, чья мирная политика всегда учитывает также интересы соседних государств <звучит великолепно, особенно с учетом времени написания! – В.М.>. В виду вышесказанного Советское правительство раньше, чем заключить соглашение с Японией о нейтралитете, хотело бы получить от японского правительства разъяснение о его позиции по вопросу о мерах, могущих свести к минимуму тот ущерб интересам СССР, который может быть нанесен Советскому Союзу заключением договора о нейтралитете между СССР и Японией».[592]
