Но приехал Пален. Он ничего не пил и советовал соблюдать ту же осторожность Беннигсену. Для остальных обильные возлияния были не лишними. В трезвом виде многие из них отступили бы в решительный момент. Уже во время обсуждения вопроса князь Зубов начал сильно колебаться. Но Пален не желал дальнейших споров. Настал час действовать. Что делать, если Павел будет сопротивляться? Там будет видно. В этот-то момент глава заговорщиков, как говорят, и произнес свою знаменитую фразу: «Qu’on ne ferait pas d’omelette sans casser des oeufs».[13] После чего, спросив себе стакан вина, он предложил присутствующим выпить вместе с ним «за здоровье нового императора» и, прервав разом все нескромные вопросы, подал сигнал к выступлению.
Должно было разделиться на две группы, из которых одну поведет сам Пален, а другая последует за князем Зубовым и Беннигсеном. Бывший фаворит Екатерины взял на себя начальство над шествием, ввиду его титула, прежнего, да еще нынешнего высокого положения и блестящего мундира, усыпанного орденами, который невольно возбуждал к нему всеобщее уважение. Его брат, Николай, шел вместе с ним. Превосходя всех заговорщиков своим гигантским ростом, он внушал им доверие. Беннигсен должен был довершить остальное. Валерьян Зубов, потерявший одну ногу в Польской кампании, не мог принести большой пользы; но, будучи самым порядочным из всех трех братьев, он служил как бы порукой за них, и Пален взял его с собой. Ночь была темная, дождливая и холодная.
План бель-этажа Михайловского замка
(По рисунку архитектора Бренна и указаниям современников)
1. Парадная лесница.
2. Помещения для караула.
3. Приемные покои императора.
4. Приемные покои императрицы.
5. Собственные покои императрицы.
6. Собственные покои императора.
+6 – спальня.
6× – маленькая кухня
7. Прихожая.
8. Столовая.
9. Домашний театр.
10-11. Квартиры.
12. Лестница, ведущая в собственные покои государя.
VГлавный караул при входе в Михайловский дворец несли поочередно все гвардейские полки, а в этот день он пришелся на долю одной из рот Семеновского полка, которой командовал гатчинец, капитан Пайкер, немец по происхождению и человек легендарной глупости. Рота занимала просторную кордегардию, помещавшуюся в нижнем этаже, перед парадной лестницей. Пайкер был неспособен изменить Павлу; но заговорщики рассчитывали на его двух поручиков, которых они привлекли на свою сторону и которые, по их мнению, легко справятся с таким начальником.
Несколько дальше, во внутреннем помещении дворца, в другом зале нижнего этажа, находился менее важный караул, состоящий всего и тридцати человек; его неизменно нес привилегированный батальон преображенцев, из которого Павел создал себе особый отряд телохранителей, называвшийся лейб-компанией. Этот второй караул находило под начальством поручика Марина, который нарочно составил его на треть из старых гренадеров, приверженцев памяти Екатерины, а на две трети из прежних чинов конвоя, принятых в Преображенский полк после расформирования их полка, в котором они раньше служили и о котором хранили глубокое сожаление.
Комнаты Павла находились в первом этаже. В них попадали через галерею Аполлона, названную так из-за покрывавших ее стен копий с картонов Рафаэля; сени, где красовались шесть картин ван Лоо, передававших легенду о святом Григории, вели в бальный зал, украшенный великолепным плафоном работы Тьеполо, изображавшим историю Антония и Клеопатры. За ним шла третья комната, где находилась собственная библиотека государя; она непосредственно примыкала к спальне императора, служившей ему также рабочим кабинетом, по традиции, сохранившейся в потомстве Екатерины до последнего времени.
Если бы заговорщикам удалось проникнуть сюда в отсутствие караула, только что отосланного Павлом, то они могли не опасаться серьезного сопротивления. Но они были избавлены даже от всяких усилий к преодолению препятствий на их пути. Пален со своим маленьким отрядом, над которым он принял начальствование, взялся подойти к дворцу спереди, и, в случае надобности, ворваться силой в главный подъезд. Но, по примеру Депрерадовича, он медлил в дороге.
Он даже, видимо, нарочно избрал такой путь, чтобы придти, когда уже дело будет сделано, каков бы ни был его исход; честь же и опасность предприятия он предоставлял отряду, которым предводительствовали Платон Зубов и Беннигсен. Согласно одному мнению, одержавшему впоследствии верх, он таким образом сохранял для себя возможность, в случае неудачи, притвориться, что он именно ей и содействовал.
Зубов и его товарищи подошли к малым воротам, сохранившимся до сих пор (Рождественские ворота), со стороны Садовой улицы; проникнуть через них во дворец можно было по черной лестнице, кратчайшим путем подойти к покоям государя. Там тоже был ров и подъемный мост; но это препятствие для нападавших устранялось само собой, благодаря присутствию в их рядах одного из братьев Аргамаковых, Петра Васильевича. Неся во дворце обязанности плац-адъютанта, он должен был предупреждать государя в любой час о всяком необыкновенном событии, пожаре, мятеже и проч., происходящем в столице. Поэтому подъемный мост был опущен. В то же время Талызин со своим батальоном Преображенского полка вошел через сад, находившийся там, где теперь проходит Садовая улица, и окружавший дворец. В этом саду каждую ночь собирались стаями вороны и галки, и они стали испускать такие крики, что вполне могли бы поднять тревогу; но одни только солдаты Талызина несколько испугались и, крестясь, говорили шепотом о дурном предзнаменовании.
Библиотека соединялась со спальней Павла двумя дверьми, между которыми, в очень большом в этом месте утолщении стены, была устроена комнатка, вроде маленькой прихожей, где с одной стороны за перегородкой спал один из лакеев государя, а с другой стороны был выход на лестницу, которая вела в помещения княгини Гагариной и Кутайсова.
Спальня была высокая и просторная комната, отделанная белой панелью, украшенною пейзажами работы Верпе, Вувермана и ван дер Мера. Направо маленькая походная кровать. Над ней портрет рыцаря ордена Святою Иоанна Иерусалимского, произведение Жана Ледюка, которое Павел очень ценил. Плохой портрет Фридриха II и скверная статуэтка из терракоты, изображающая того же императора верхом, довершали убранство комнаты государя, придуманное им самим. Налево стол красного дерева, поддерживаемый колоннами ионического стиля из слоновой кости, с бронзовыми капителями и цоколем, служивший ему для работы.
План покоев императора Павла
1. Черная лестницы.
2. Белый зал.
3. Библиотека.
4. Внутренняя лестница, ведущая в помещения княгини Гагариной.
5. Спальня государя.
6. Уборная без отдельного выхода.
7. Зал, разделяющий покои Павла и Марии Федоровны.
8-9. Покои императрицы.
В библиотеке оба лакея, заменившие отосланный караул, спали глубоким сном. Разбудив их, Аргамаков приказал отпереть дверь № 1. По некоторым свидетельствам, он им будто бы сказал, что должен объявить о пожаре; по другой версии, он их уверил, что уже пять часов утра, и что он пришел, как и всегда, с рапортом. Но один из лакеев, догадавшись, что их обманывают, стал звать на помощь. Он был сшиблен с ног ударом сабли. Фамилия его Корнилов; он был принят потом в число слуг Марии Федоровны и, кроме того, награжден домом и пенсией. Второй лакей повиновался и ввел таким образом заговорщиков в прихожую, находившуюся как раз перед спальней государя. Камердинер, спавший в уборной № 2, исчез, предоставив своего государя заговорщикам, а может быть, побежал к ближайшему часовому, чтобы поднять тревогу. Таким образом Павел оказался отрезанным от лестницы № 3, по которой он мог бы бежать. Другой выход должен бы для него оставаться свободным, через дверь № 8, которая вела в зал, отделявший его покои от покоев императрицы. Там находился караул из тридцати человек семеновцев, под командой поручика Александра Волкова, двоюродного брата Саблукова. Надо полагать, что этот офицер, лично известный Марии Федоровне и находившийся под ее покровительством, исполнил бы свой долг. Но с некоторых пор, под влиянием подозрений, испытываемых самим государем, или возбуждаемых в нем Паленом, Павел велел заставить эту дверь. Таким образом он окончательно попал в ловушку.
VIНесмотря на избыток свидетельств, а может быть, именно вследствие этой причины, заключительная сцена драмы не может быть точно установлена. Приказав отпереть, или же выломав дверь № 4, заговорщики лишь в небольшом числе проникли в спальню государя. Больше половины их осталось позади, спрятавшись, или умышленно задержавшись на лестницах и в коридорах дворца, из которых Бренна устроил настоящий лабиринт.
Проснувшись от шума, Павел инстинктивно попытался спрятаться за экраном, служившим днем ширмами для его кровати, или, по другим рассказам, в камине, настолько глубоком, что он мог в нем совершенно скрыться от глаз нападавших. С минуту они подумали уже, что упустили его, и, испугавшись, сами собрались бежать.
