Переговоры осуществлялись примерно так: подходил к нему я и говорил, что подал заявление такой-то, ваши его вроде бы недолюбливают, жить негде, надо помочь… Он обещал, видимо, говорил со своими, все проходило спокойно и благополучно. Или он говорил мне примерно то же: ваши к этому писателю не очень, но жена беременна, теща больна и т. п. Я обещал, говорил с нашими, но не со всеми, была у нас поэтесса Т. Пономарева, патриотичная, но очень нервная, с такими договариваться в серьезных делах трудно, обходились без нее.
Оба крыла нашей литературной птицы махали слаженно, и летала она в тогдашних взвихренных небесах вполне спокойно. Приятно вспоминать.
Случаев подобного плодотворного сотрудничества русских и евреев было тогда крайне мало, но они имелись, и в этом проглядывается возможное будущее. Теперь уже можно спокойно рассказать, как мы хорошо сотрудничали с первым в конце 80-х послом Израиля (поначалу – генеральным консулом) Арье Левином. Он выказывался убежденным израильским патриотом и полагал, что сотрудничество с патриотической же Россией плодотворно в настоящем и будущем. Намечались далеко идущие планы, и не только со мной (был тогда первым заместителем Всероссийского фонда культуры), но и с такими видными русскими деятелями, как Ф. Кузнецов, В. Распутин и другими.
К сожалению, полезный тот опыт был краток. В октябре 1992-го А. Левин оставил Москву, его посольство нами перестало интересоваться (не ведаю, разумеется, почему, но полагаю, что от обычной еврейской самоуверенности: чего хлопотать, когда «наши» уже давно в Кремле). Жаль, но в тех кругах наверняка Арье Левин (он недавно скончался) был не одинок, сегодня могут найтись и другие. Тем паче что для еврейской общины 1991-й заканчивается так же неудачно, как и 1917-й, хотя год расплаты за грехи («1937-й») еще не наступил (о чем некоторые уже задумываются). Оговоримся тут со всей необходимой в подобных случаях ответственностью: не надо желать никому повторения тех мрачных событий, да, головы еврейских кровавых комиссаров и чекистов слетели, но какова оказалась цена потерь для русского народа? Надо бы избегнуть таких страшных лекарств. Вот Неру и его сторонники добились освобождения страны от чужеземного ига и построили успешное общество на основах сугубо национальных, но благополучно миновали и семнадцатый год, и тридцать седьмой. Нам, русским, надо опираться также и на чужой положительный опыт.
Монография Н. Митрохина вызвала большой интерес и заинтересованный обмен мнениями, но главное, она появилась как раз в начало подъема русского национального движения, что привлекло внимание к ней. Кондопога и широкий общероссийский протест против превращения страны в восточный базар обострили обстановку. На новом витке русского национального движения появилась другая примечательная работа по прошлому и настоящему Русской партии: Т. Соловей, В. Соловей. Несостоявшаяся революция. Исторический смысл русского национализма (М., 2009). Авторы – брат и сестра, оба соответственно профессора истфака МГУ и Института международных отношений. Мы избегнем разбора половины книги, написанной Т. Соловей, посвященную давней истории, и в дальнейшем станем ссылаться на разделы В. Соловья «Русский национализм при коммунистах» и «Русский национализм на развалинах империи».
Книга издана солидно и немалым для такого рода сочинений тиражом – 5000. Точка зрения здесь с митрохинской «объективности» переходит уже к «сочувствию», но как мы постараемся показать – сочувствию довольно отстраненному. Как говорилось в давней народной песенке: «Милый любит иль не любит, только замуж не берет».
В. Соловей полностью осознает антирусскую суть ленинского коммунизма. Сталин прекратил русофобскую политику внутри своей империи, но ограничился лишь тостом «за здоровье русского народа». Хрущев исступленно распахивал азиатскую целину, но окончательно порушил сельское хозяйство коренной России. Все это в общем и целом верно, хотя совсем не ново. Более того – документальная основа книги явно слаба.
Используется узкий круг давно опубликованных документов, суждения В. Соловья мало и отрывочно подтверждаются подлинным историческим и современным фактическим материалом. Нам предложены преимущественно рассуждения и выводы В. Соловья. Или, как острят в таких случаях, «размышления».
Основной нотой в мелодии соловьевской книги звучит сочувственное сострадание: всегда-то, чуть ли не с времен допетровских, русским патриотам-националистам не везло, существенных успехов они никогда не добивались. Намеками, но довольно настойчиво и последовательно этот практический результат выводится из самой сути русского национального характера, мы, дескать, всегда в противоречиях и сомнениях, не можем меж собой договориться, ссоримся и обречены на вечные расколы и разногласия. Рассуждать по этому зыбкому поводу можно сколько угодно, тем более автор не перегружает эти свои «размышлизмы» фактическим материалом. Можно лишь предположить, что все прочие народы, напротив, единодушны и не испытывают взаимных противоречий и вражды: чукчи и чехи, германцы и гвинейцы.
Русские идеологи, так сказать, «первого призыва», где идейной лабораторией стал известный «Русский клуб», а выходом на широкие круги «образованного сословия» сделалось Общество охраны памятников, были идеалистами в самом подлинном смысле слова. Они чувствовали и понимали, что благо народа достигается не переполнением желудка или набором вседозволенных удовольствий, а стремлением к духовно-нравственному совершенству. Именно в этом крылись истоки огромного успеха у нас и за рубежом произведений, нарочито (для «снижения») названных «деревенской прозой». То было полной политической и любой другой борьбой с наступающим «американизмом духа», который как раз опирался (и опирается по сей день, ибо ничего иного нет и быть не может) на безмерное и безудержное потребительство. Напрасно В. Соловей язвит в этой связи о какой-то «ностальгии» по деревенскому миру» природных горожан-интеллигентов. Байка эта тянется в либеральных публикациях еще с конца 60-х (Г. Померанц, потом А. Дементьев). Нет, никто, разумеется и не предполагал «хождения в народ», и совершенно ложно утверждение В. Соловья, что мы молились на «народ-богоносец». Цитат или иных подтверждений не приводится, да и не бытовало тогда и позже ничего похожего на такую умилительность.
Эти и многие иные слабости Русской партии неизбежно, по мнению В. Соловья, привели ее к полному поражению в политической борьбе конца 80-х и победе полубезумного Ельцина с его еврейским и проеврейским окружением. Поражение это – не следствие давления внешних сил, этот сюжет В. Соловей полностью исключил, а именно от первородной слабости русского национализма (то есть русского народа в целом). Суровый приговор, не станем его оспаривать, но разобраться необходимо. К счастью, все карты открыты.
В 1990 году прошли многочисленные выборы, бестолковые, но в целом свободные, которые принесли полный успех так называемым «демократам». Там выставили свои кандидатуры известные деятели Русской партии: И. Глазунов, В. Кожинов, С. Куняев, М. Любомудров. Все они получили очень малое число голосов и никуда не прошли. Известный русский «диссидент» В. Осипов, отбывший два тюремных срока, состязался с В. Шейнисом на выборах в Москве и проиграл этому будущему творцу «россиянской» Конституции. Ну, В. Шейнис был серьезным деятелем и позже выказал себя таким, но в Верховном совете среди депутатов-демократов оказались шумные, но полные ничтожества: Ю. Афанасьев, В. Коротич, И. Лаптев, Ю. Черниченко и даже темноватый во всех отношениях Е. Евтушенко. Все они полностью доказали потом свою идейную и политическую непригодность и давно сошли со сцены общественной жизни. А вот наследие покойного В. Кожинова изучается, и все прочие вышеназванные русские деятели успешно работают на той же ниве, что и тогда. И это бесспорный и несомненный факт.
Отчего же такое произошло? Ведь данная история творилась открыто, а не пошлыми интригами романа «Королева Марго». Почему так случилось? Вот В. Соловей по этому поводу язвит, что «излюбленной идеей националистов» в ту пору был «сионо-масонский заговор». В действительности происходило не так или, уж во всяком случае, не совсем так (автор и тут цитат не привел), но не станем задерживаться на том не самом главном для тех дней вопросе. В этой связи В. Соловей справедливо указывает, что «демократы» широко и успешно использовали социальную демагогию: свободный рынок завалит страну дешевыми товарами… свобода слова уничтожит партократию… дать права всем меньшинствам – национальным, социальным, сексуальным… русский фашизм всех нас погубит… Мы немного тут утрируем для краткости изложения, но две «Волги» за ваучер были в реальности обещаны народу, а кто-то поклялся «лечь на рельсы» в противоположном случае. И многое, многое иное в том же духе. Именно так было.
