Как такое повторное и добровольное нейтрализование сил могло мириться, – да еще и в наше время мирится, – с целями и существом войны, разбирать здесь не место; мы к этому вернемся впоследствии; сейчас нам достаточно установить, что так оно было.
Со времени французских революционных войн войска совершенно отказались от пользования палатками вследствие огромных обозов, которых последние требовали. С одной стороны, нашли более выгодным держать при армии в 100000 человек, вместо 6000 лошадей, предназначенных для перевозки палаток, 5000 человек кавалерии или сотню-другую лишних орудий, с другой – при крупных и быстрых передвижениях такой обоз оказывался помехой и приносил мало пользы.
Но это в свою очередь вызвало два отрицательных явления: боевые силы стали скорее расходоваться, а страна больше разорялась.
Как ни слаб кров из простого холста, все же нельзя не признать, что, утратив его защиту, войска лишились на длительное время значительного удобства. В течение одного какого-нибудь дня разница в пользу палатки мало ощутительна, ибо от ветра и холода палатка почти не защищает, а от сырости – очень несовершенно; но эта ничтожная разница, когда она повторяется 200–300 раз в год, становится весьма существенной. Естественным последствием является убыль в войсках от болезней.
Нет надобности подробно объяснять, как отсутствие палаток отражается на росте разорения страны.
Поэтому можно было бы думать, что отмена палаток этими двумя своими отрицательными воздействиями будет способствовать ослаблению интенсивности войны; приходилось бы дольше и чаще останавливаться по квартирам, а за неимением средств для устройства лагеря – не раз отказываться от расположения, занятие которого было бы возможным при наличии палаток.
Таковы бы и были последствия, если бы в эту эпоху война не подверглась вообще коренным изменениям, поглотившим эти мелкие второстепенные влияния.
Ее стихийный огонь стал таким всепожирающим, а ее энергия столь чрезвычайной, что исчезли и имевшиеся регулярные периоды покоя; все силы в неудержимом порыве устремились теперь к решительному акту, о чем мы подробнее будем говорить в 9-й части[29]. При таких обстоятельствах ясно, что не могло быть и речи о какой-либо перемене в способах использования вооруженных сил, которую могло бы обусловить уничтожение палаток. Теперь располагаются в землянках или под открытым небом, нисколько не считаясь с погодой, временем года и местностью, как того требуют поставленные цели и общий план действий.
Сохранит ли война во все времена и при всяких обстоятельствах эту энергию, об этом мы еще поговорим в дальнейшем: там, где у войны нет энергии, отсутствие палаток несомненно может оказать влияние на ее ведение; но чтобы это обратное действие могло когда-либо стать достаточно сильным, чтобы вновь привести к восстановлению палаточных лагерей, представляется нам сомнительным. Для стихии войны открылись более широкие границы; она может возвращаться в прежние узкие рамки лишь периодически на известное время, при известных обстоятельствах, затем снова прорвется всей необузданностью своей природы за их пределы. А постоянная организация войск должна рассчитываться лишь на такие периоды.
Марши представляют собою лишь простой переход из одного расположения в другое и подчиняются двум основным условиям. Первое – это удобство войск, дабы понапрасну не расходовались их силы, могущие найти себе более полезное применение; второе – точность движений, дабы они отвечали нашим расчетам. Если бы захотели двинуть 100000 человек одной колонной, т. е. по одной дороге без дистанций между частями, то хвост такой колонны никогда не прибыл бы в один и тот же день на место назначения вместе с ее головой; пришлось бы или продвигаться чрезвычайно медленно, или же вся масса, как низвергающаяся струя воды, разбилась бы на множество капель, а такое раздробление в связи с чрезмерным напряжением сил, которое выпало бы на долю частей, следующих в хвосте длинной колонны, скоро привело бы ее в состояние невообразимой сумятицы.
Уклоняясь от этой крайности, мы организуем переход тем легче и точнее, чем меньше будет масса войск, построенных в одну колонну. Отсюда возникает необходимость разделения сил, которое ничего не имеет общего с тем подразделением, которое вызывается раздельным построением армии. Таким образом, разделение на походные колонны хотя в общем и исходит из принятой группировки, но не следует за ней во всех частностях. Большую массу войск, какую желают сгруппировать сосредоточенно в одном пункте, придется разделить на части во время марша. Но даже тогда, когда раздельное построение обусловливает раздельный марш, могут преобладать или условия построения, или условия марша. Если, например, группировка имеет в виду лишь отдых и в ней ожидать боя не приходится, то преобладают соображения, связанные с маршем, а последние заключаются преимущественно в выборе хороших проезжих дорог. Имея в виду эти различные подходы, в одном случае будут выбирать дороги применительно к квартирному расположению и лагерям, а в другом – будут выбирать квартиры и лагери применительно к дорогам. В тех случаях, когда ожидают сражения и дело сводится к сосредоточению массы в соответственном пункте, не придется задумываться над тем, чтобы по нужде повести войска по самым плохим проселкам. Если же находятся с армией, так сказать, еще на пути к театру войны, то для колонн выбирают ближайшие большие проезжие дороги, а места для расквартирования и лагерей отыскивают вблизи них, какие попадутся.
К какой бы из двух категорий ни принадлежал каждый данный переход, все же общим правилом современного военного искусства является, чтобы всюду, где бой возможен, т. е. на всей подлинной территории войны, колонны были организованы так, чтобы содержащаяся в них масса войск была способна вести самостоятельный бой. Это условие выполняется путем объединения трех родов войск, органическим разделением целого и соответственной организацией командования. Таким образом, новый боевой порядок больше всего вызван условиями маршей, а организация последних извлекла из него наибольшие выгоды.
Когда в середине прошлого столетия, особенно на театре войны Фридриха II, начали смотреть на передвижение войск как на своеобразное ударное начало и стали вырывать победу при помощи неожиданных передвижений, то недостаток органического боевого порядка делал необходимым самые искусственные и неуклюжие распорядки марша. Чтобы выполнить вблизи противника какое-либо передвижение, необходимо быть всегда готовым к бою; но этой готовности никогда не было, раз армия не была сосредоточена вместе, ибо лишь в последнем случае армия составляла боеспособное целое. Вторую линию при фланговых движениях, – дабы она всегда находилась на надлежащем расстоянии от первой, т. е. не дальше 1/4 мили, – приходилось вести с большим трудом и усилиями «через пень и колоду», и то лишь при хорошем знании местности, – ибо где можно найти на расстоянии 1/4 мили две проезжие дороги, параллельные одна другой? То же имело место и с колоннами кавалерии, следовавшими по сторонам, когда движение направлялось прямо на неприятеля. Другая беда была с артиллерией, которой требовалась отдельная, прикрытая пехотой дорога, ибо пехота должна была образовать непрерывную линию, а артиллерия сделала бы ее длинные, растянутые колонны еще более растянутыми и спутала бы все дистанции. Стоит лишь прочитать диспозиции для походного движения в истории Семилетней войны Темпельгофа, чтобы получить полное представление о всех этих обстоятельствах и тех путах, которыми война была тогда связана.
Но затем новейшее военное искусство ввело органическое подразделение армии на части; крупнейшие из них должны рассматриваться как целые меньшего порядка, способные в бою воспроизвести все действия крупного целого, с той единственной разницей, что таковые явятся относительно кратковременными; теперь даже в тех случаях, когда имеют в виду нанести совместный удар, уже не приходится держать колонны в близком друг от друга расстоянии, так, чтобы все они могли сомкнуться перед началом боя; достаточно, если такое соединение произойдет во время боя.
Чем меньше войсковая масса, тем она подвижнее, тем менее она нуждается в том разделении, которое обусловливается не принятой группировкой, а необходимостью бороться с беспомощностью массы. Небольшая часть пойдет по одной дороге, а если ей надо продвигаться по нескольким направлениям, то всегда можно найти рядом достаточно хорошие для этого дороги. Чем больше становятся массы, тем сильнее потребность в разделении, в увеличении числа колонн и в проезжих и даже больших дорогах; это ведет и к увеличению расстояния между колоннами. В обратно пропорциональном отношении, выражаясь математически, к этой потребности разделения находится сопряженная с разделением опасность. Чем меньше части, тем скорее они должны поспевать друг другу на помощь; чем они больше, тем дольше они могут быть предоставлены собственным силам. Стоит лишь вспомнить то, что по этому поводу было сказано в предшествующей части этого труда, и учесть, что в культурной местности на удалении нескольких миль от главной дороги всегда можно найти параллельные проезжие дороги[30], чтобы уяснить себе, что в организации марша не предвидится особенно больших затруднений, которые сделали бы несовместимым быстрое продвижение и точное прибытие с надлежащим сосредоточением. В горах же, где параллельные дороги встречаются значительно реже, а связь между ними крайне затруднительна, способность к сопротивлению отдельных колонн будет гораздо больше. Чтобы лучше уяснить этот вопрос, рассмотрим его в конкретном оформлении.
