и голод дестабилизировали обстановку, будущее многим казалось шатким. Глядя на
Запад, на зарево пожаров войны и на Восток, на кипящую стройками молодую страну,
сытую, чтобы там дети националистов не кричали, целеустремленную, уверенную в
своих силах, целях, с энтузиазмом встречающую каждый день, не один и не два
мечтали попасть в строй тех мальчиков и девочек, что смело летели вперед, жили,
как горели, горели, как дышали.
Но факты и только факты:
Путевые заметки Тухачевского, 1932 год:
"В вагонах и вагоне — ресторане преобладает русский язык. Это объясняется не
только тем, что большинство пассажиров русские граждане, но и тем, что русские и
евреи граждане Латвии упорно не хотят признавать латышский язык…
16-го проехали через латвийско-литовскую границу. Углубляясь в Литву, уже
заметно чувствуется чрезвычайная убогость той страны. На каждом шагу чувствуется
отсталость, отсутствие индустриальной базы. Аграрная страна, живущая за счет
крестьян, выносящих на своих плечах всю тяжесть бюджета и бремени налогов. То-то
так приземлены и убоги попадающиеся по дороге села и деревни. То-то так угрюм и
молчалив литовский крестьянин. Убоги и сыры станции. Много народа слоняется без
дела, разглядывая не без зависти сытых иностранцев, откормленных, одетых во все
европейское."
Воспоминания эстонского поэта Уно Лахта: "Не было высшего образования, ни
бесплатного среднего. Число бедняков и батраков в фактически рабском услужении
достигало более половины населения, процветал туберкулез и другие заболевания из-за
платной медицины. Эстонцы бежали из Эстонии куда глаза глядят". А глядели в
сторону России. Странно, не правда ли?
Эстония, 1937 год — продано за долги более 8 000 крестьянских хозяйств. Число
рабочих мест в промышленности снизилось вдвое по сравнению с дореволюционным.
1938 г — безработных, шатающихся по стране в поисках средств к существованию и
пропитанию, начали наказывать, приговаривая к тюремному режиму и телесным
наказаниям.
Та же ситуация в Латвии.
Литва, из доклада департамента госбезопастности: "экономическое положение
рабочих значительно ухудшилось. Особенно отрицательно сказалось повышение цен на
продовольственные товары, в то время как заработки уменьшились. Эти явления лишь
увеличивают количество недовольных существующим положением и социальным строем".
Уровень жизни в Западной Украине и Белоруссии был так же невелик и более равен
уровню жизни при царском режиме. Запад помогать не собирался, самим развиваться
было не на что — итог: медленное, но верное обнищание масс.
Что делает человек в таком случае? Правильно — ищет, где лучше.
Из оперативной сводки НКВД: "Зафиксированы массовые переходы границы с целью "свидания
с родственниками" и закупки продуктов и разных товаров потребления в
кооперативах наших погрансел".
Следует отметить один факт: каждое лето до войны и после советское государство
снижало цены на молоко и хлеб. В заводских и фабричных столовых кормили
бесплатно.
Перед присоединением жители оказавшиеся на германской стороне голосовали за
депортацию в советскую зону руками и… в прямом смысле, ногами. И целыми
семьями бежали в Союз. И то, что их отлавливали и отправляли обратно — понятно,
то же самое происходило в любом другом государстве как до, так и после войны. Но
отчего депортация незаконно пересекающих границу той же Англии шумихи не
вызывает, считается правильным шагом и правомочным, а те же действия со стороны
СССР или России — огромный диссонанс? А может спросить самих беженцев, что же их
толкало в Союз, заранее зная, что пограничники имеют право открыть по ним огонь,
что светит перебежчикам тюремный срок или высылка обратно?
Но оставим этот вопрос на совесть крикунов — они мастера по части сказок, что-нибудь
придумают, а мы вернемся к фактам.
Посмотрим на статистику нарушения границ перед войной:
На границе с Германией задержано — 5 731 человек.
На границе с Венгрией — 733 человека. На весну 41 уже 18 942
На границе с Румынией — 618.
Только за 6 — 7 октября 1939 г. во временных погрануправлениях восточнее
Западного Буга зафиксировано 20 000 беженцев. Всего же с тех территорий до войны
ушло в Союз 42 000.
Это из зафиксированных, а сколько смогли просочиться незаметно? И глупо думать,
что все перебежчики диверсанты, «засланные» казачки враждебных СССР государств.
Еще глупее думать, что НКВД фальсифицировало данные — а то им головной боли без
беженцев не хватало! И уж тем более глупо думать, что советские агенты массово
сгоняли народ и заставляли ломиться в Советский Союз.
Но чтобы здраво судить, посмотрим на статистику перехода границы из СССР на
Запад — 536 человек. Всего.
А теперь послушаем немцев:
Из Польши, от которой Сталин «откусил» земли, пишет командир 9-го армейского
корпуса Герман Гейер, 1939 год: "В Польше достаточно скверно. Наша ставка,
Соколов, маленький, неряшливо построенный городок. Вокруг песчаная почва, поля
скудные, крестьяне бедны и, как правило, обременены большим количеством детей.
Здесь нет никакой культурной жизни".
Гельмут Пабст, рядовой вермахта, октябрь 1941 г., Тверь: "Чистая, просторная
страна с большими домами. Вереницы гусей расхаживаются по жухлой траве.
Помещения для постоя просторны чисты, почти сравнимы с немецкими крестьянскими
домами. Для нас это удивительно".
Из докладной аналитиков СД: "Исключительно большая роль в пропаганде отводится
ГПУ. Особенно сильно на немецкое население воздействовали рассказы о
принудительных ссылках, расстрелах. Немецкие предприниматели были удивлены,
когда немецкий трудовой фронт повторно указал, что среди остарбайтеров нет таких,
кто бы подвергся в своей стране наказанию. Что касается насильственных методов
ГПУ, которые наша пропаганда надеялась во многом еще подтвердить, то, к
всеобщему изумлению, в больших лагерях не обнаружено ни одного случая, чтобы
родных остарбайтеров принудительно ссылали, арестовывали или расстреливали"
Современный политолог и историк Сергей Переслегин: "Поход в Россию обернулся
потрясением для многих думающих немцев еще и потому, что в каждом селе, каждом
городке страны, которую они привычно считали дикой и варварской, были библиотеки
и школы, соответствующие по уровню столичным образовательным заведениям Германии.
Понятно, что и образование, и внутренняя свобода, и физическое здоровье
советских людей были порождением советского общества; но коли так, то обстановка
в предвоенном Советском Союзе оказывается вовсе не так уж плоха".
Гитлер: "Если бы Сталину дали еще десять — пятнадцать лет, Россия стала бы самым
мощным государством в мире, и потребовалось бы два или три столетия, чтобы
изменить состояние вещей. Это уникальный феномен! Он поднял уровень жизни — и в
этом нет сомнений; никто в России уже не голодает. Построены заводы там, где
пару лет назад существовали только неизвестные деревушки — а заводы, отметьте,
такие же большие, как заводы Германии. Они построили дороги, которых еще нет на
наших картах".
Геббельс до войны: "резко обвинять большевизм, разоблачать его неудачи во всех
областях!" (Ничего не напоминает?)
Во время войны: "Русские сражаются упорно и ожесточенно. Они стоят насмерть…
наши солдаты едва справляются… русские обороняются отчаянно".
Докладная министра пропаганды:
"На стороне противника распространяется демонстративный оптимизм. Большевики
держатся гораздо более устойчиво, чем мы это ожидали. Они, конечно, знают, что
борьба идет за само их существование".
Что получается? Нет дикости и отсталости, нет голодных, нет необразованных
дикарей, забитых и запуганных большевиками? Это ж как можно взрастить поколение
смельчаков — а уж примерами тому пестрят все страницы газет того времени, книг
после войны, свидетельствами не только коммунистов, но и самих фашистов,
запугивая и забивая? Опять феномен? Богата же ими Россия.
Но вернемся.
Прибалтика:
Из письма рядового дивизии "Мертвая голова" Вальтера Траубе:
