Митрофан Довнар-Запольский - Очерк истории Кривичской и Дреговичской земель до конца XII столетия

Последующая борьба за города, лежавшие по реке Горине, южному притоку Припяти, переход их то к Туровскому, то к Волынскому княжествам вполне, как кажется, оправдывает предположение Барсова о смешанном населении погоринских городов и о том, что многие фазисы этой борьбы нужно именно отнести на счет этой местности.

К востоку от Пинска прекращались политические границы Туровского княжества, так что оно захватывало восточную часть верховьев Припяти. Отсюда рубеж шел к северу и соединялся через верховья Щары с Полоцким рубежом между Новгородком и Клеческом. На этой границе в половине XIII ст. являются в летописях города Здитов и Услоним.

Резкого разграничения здесь опять-таки не было, так как к западу продолжались поселения Дреговичей, захватывавшие большое пространство по Западному Бугу, где крайним их пунктом был Нур, у впадения реки Нурца в Буг, а на севере доходили до Гродно (ныне губернский город); здесь были Дреговичские города Берестие и Дорогочин, оба на Буге. Но эти области, Берестейская и Дорогичинская, не представляли одного политического целого с основною областью племени — Туровским княжеством, переходя во власть то киевских, то волынских, то польских князей. Притом область эта в значительной мере представляет собою продукт колонизационного движения в среду литовских племен дреговичей, а впоследствии и волынян.

Покончив с очерком границ княжества, перейдем к городам его. Из городов Туровского княжества упоминается в данный период весьма немного, несмотря на обширность страны, занятой Дреговичами. Незначительное количество названных летописью городов не может, однако, служить доказательством малонаселенности страны. Тихий, мирный ход истории дреговичей, их слабое участие в общих политических делах Руси, наконец, то важное обстоятельство, что они большею частью в данный период принадлежали к Киевскому княжеству, а отчасти, на западных своих окраинах, к Волыни, — давало мало поводов летописи упоминать о городах их.

Главным городом Дреговичской земли был Туров, упоминаемый уже на первых страницах летописи (980 г.). Он расположен на правом берегу реки Припяти между северным притоком ее Случью и южным Ствигой. В начале исторической жизни русского народа он был одним из важнейших городов Руси. Тесно связанный с великим княжением Киевским, он передавался старшему из сыновей великого князя и, следовательно, считался важнейшим городом. Но вскоре утратил совершенно свое значение, снизошел до мелкого удельного городка. Предание относительно различных урочищ нынешнего Турова, а также и названия самих урочищ и остатки укреплений представляют признаки древнего его величия.

В самом местечке находится насыпная гора, опоясанная рвами, которая, быть может, составляла древний детинец. Гора эта, разделяемая рвами на две части, имеет в длину полверсты, в ширину — около 3 верст. Предание гласит, что на этой горе стоял княжеский дом, а за горой, на небольшой земляной насыпи, стоял Борисоглебский монастырь. За городом с южной и восточной стороны сохранились остатка валов и урочище Городище с остатками каменных стен. Кроме того предание указывает местность Дворец — загородный; княжеский дом; наконец, несколько топографических названий встречаем со словами тур, князь. Близ древнего Турова «на болоньи» известен Борисоглебский монастырь с XII века.

Важнейшим городом после Турова был Пинск (ныне уездный город), расположенный в болотистой местности у верховья Припяти, при слиянии ее с Пиной. В торговом отношении он представлял весьма выгодный пункт, так как через него сообщались с ятвягами и Польшею Волынь, Киевщина и дреговичи.

Упоминается Пинск впервые под 1097 годом. Давид Игоревич указывал Святополку Изяславичу, что Василько замышляет отнять у него Туров и Пинск и что следует принять меры. Вообще, он почти всегда упоминается вместе с Туровом, что указывает на его значение. Около половины XIII ст. он уже выделился в особый удел и значение его поднялось во время борьбы галицких князей с Литвою.

На Припяти же, к востоку от Турова, находился незначительный городок княжества Мозырь, расположенный на южном возвышенном берегу реки. Впервые упоминается он под 1155 годом.

В углу, образуемом Припятью и Днепром, находился небольшой дреговичский городок Брягин на реке Брягинке (ныне местечко Брагин Речицкого уезда); в половине XII ст. он несомненно принадлежал к Киевскому княжению: Ольговичи, бывшие в 1147 году в союзе с Юрием Ростовским и во вражде с Изяславом Киевским, воевали Брягинскую волость.

В 1187 году Рюрик Ростиславич отдал Брягин снохе своей, жене Всеволода Юрьевича, на дочери которого Верхуславе он женил сына своего Ростислава. Около Брягина разбросано 12 городищ дохристианской эпохи и 18 групп курганов, что указывает на стратегическое значение данной местности.

Самыми северными городами Туровского княжества в то время были Клическ и Случеск, первый — ныне местечко Клецк Слуцкого уезда Минской губернии, а второй — Слуцк, уездный город той же губернии. В первый раз Клеческ упоминается по поводу похода Мстислава Мономашича в 1127 году на полоцких князей: из него со своею дружиною отправился Вячеслав Ярополчич, который, по-видимому, имел удел в Туровской земле, вероятно, Клеческий. В 1142 году он упоминается в числе других дреговичских городов, которые раздавал Всеволод своим братьям по занятии им Киева.

Случеск в 1116 году был сожжен Глебом Минским. В 1119 году он вместе с Клеческом перешел к Святославу Ольговичу, по вокняжении в Киеве Юрия Ростовского. Около 1162 года им завладел Владимир Мстиславич, но туровские князья, Рюрик и Святополк Юрьевичи, заставили его удалиться[24].

Эти города в данный период и составляли территорию Туровского княжества.

Мы указали коренную территорию трех интересующих нас княжеств: Полоцкого, Смоленского и Туровского. В своем изложении мы опустили все то, что относится до окраин этих земель и, следовательно, факты о колонизационном движении кривичей и дреговичей. Об этом вопросе мы поговорим в одной из следующих глав, а теперь обратимся к изложению политической истории трех интересующих нас княжеств в данный период.

Племена кривичей и дреговичей играли, особенно первые, видную роль уже в то отдаленное время, когда слагалась Русь. Но известия о них крайне сбивчивы, неполны и неопределенны. Этот характер известий о наших племенах восходит и к позднейшему времени, так что едва ли в древней Руси было другое племя, историческое прошлое которого было бы так темно, несмотря на обширную территорию, им занимаемую.

Причин такого отношения наших источников, конечно, следует искать в том, что рассматривать древнейшую историю кривичей и дреговичей приходится по тем скудным известиям, который попали в киевские, новгородские и волынские летописи; последние источники упоминают о наших племенах вскользь, только при особенно важных столкновениях Новгорода и Киева со Смоленском, Полоцком и Туровом. Но эти земли лежали на окраинах, сторонились от общих дел Руси, а потому столкновения их с первыми редки, незначительны. Только Смоленск, и то с половины XII ст., входит в более тесные сношения с Киевом и Новгородом и потому известия о нем более полны.

Таким образом, даже внешняя политическая история кривичей и дреговичей, конечно, древнейшая, отличается отрывочностью, неполнотою, не говоря уже о внутренней. Несмотря даже на политическую зависимость Турова от Киева, на территориальную близость их, внутренний строй его проследить невозможно; конечно, то же приходится сказать и о Полоцкой, отчасти и о Смоленской земле, еще более удаленных от центра нашего летописания. Собственных летописей названных племен не сохранилось, хотя отрывки их, по крайней мере Смоленской, сквозят в позднейших сводах.

Достоверные известия о кривичах и дреговичах не восходят ранее X века. Собственно к половине этого века относится упоминание о кривичах и дреговичах /византийского императора/ Константина Багрянородного (Порфирогенета. — Ред.).

Он рассказывает, что лодки, на которых руссы (преимущественно киевские) прибывают в Константинополь, делаются в Милиниске (Смоленске), Чернигове и Вышгороде. Эти славяне, кривичи, лютичи и другие, платящие дань Руссам, зимою приготовляют лодки для продажи, спускают их в ближние озера и реки, и весною на них отправляются по своим рекам к Днепру, оттуда в Киев, где, вытянув лодки на берег для осмотра, продают их киевским руссам.