После долгих споров и обсуждения каждого слова в договоре императоры и князь заверили друг друга, что будут неукоснительно выполнять все статьи соглашения. Дружинники Олега поклялись своим оружием и богами - Перуном и Белесом.
Последним требованием Олега было сшить паруса для ладей из шелка и полотна.
Вернулись дружины Олега в родной Киев с богатой добычей - с золотом, шелками, овощами, винами и всякими восточными диковинками. Такие походы значительно укрепляли внешнеполитическую мощь молодого Древнерусского государства, давали возможность обогащаться его правящим слоям. Мирные договоры, заключенные князем Олегом с таким могущественным государством средневековья, как Византия, позволили Древней Руси расширить свое влияние и укрепить власть киевского князя.
Через несколько лет после похода князь Олег умер. Летопись в легендарной форме повествует о его смерти. В этом рассказе отразилась та борьба, которая велась между новым классом феодалов и старой родовой верхушкой, стойкими приверженцами которой были языческие волхвы и кудесники. Знаменитое стихотворение Александра Сергеевича Пушкина "Песнь о вещем Олеге" романтический рассказ о гибели князя из-за его близкого друга, боевого коня, построено на материале летописного сообщения, в котором отразились языческие представления о коне как символе плодородия, благополучия, силы и счастья.
Князь тихо на череп коня наступил
И молвил: "Спи, друг одинокий!
Твой старый хозяин тебя пережил:
На тризне, уже недалекой,
Не ты под секирой ковыль обагришь
И жаркою кровью мой прах напоишь!
Ковши круговые, запенясь, шипят
На тризне плачевной Олега;
Князь Игорь и Ольга на холме сидят;
Дружина пирует у брега;
Бойцы поминают минувшие дни
И битвы, где вместе рубились они.
"Оплакивали его все люди плачем великим, и понесли его и похоронили на горе, что зовется Щековицей. Есть же могила его и до сего дня слывет могилой Олеговой". Другая летопись сообщает нам, что погребен Олег был не в Киеве, а в Ладоге: "И есть могила его в Ладозе".
"Олегова могила" в Ладоге исследовалась археологами. В этом большом кургане-сопке были обнаружены сожженные человеческие кости, железный наконечник копья. Подножие сопки было окружено гигантскими валунами. Конечно, заманчиво было бы считать это погребальное сооружение могилой вещего Олега, но для этого нет никаких оснований.
Но погребения знатных дружинников, а возможно, и предводителей дружин в Ладоге найдены. Так была раскопана сопка, в которой обнаружили погребение с богатым набором вещей. Это были весовые гирьки, бусы, бронзовая бляшка. А самой интересной стала находка бронзовой подвески с изображенными на ней трезубцами - княжескими "знаками Рюрикови-чей". В сопке были найдены также кости крупного животного. Сначала думали, что это останки коня. Уж больно манила легенда о могиле Олега - здесь и конь, и отличительный княжеский знак. Однако зоологи, осмотревшие кости, рассеяли захватывающие предположения кости оказались коровьими.
Впрочем, в Ладоге известны сопки и с погребениями коня. На берегу реки Волхов в урочище Плакун раскопана разрушившаяся сопка, в которой был погребен конь, а рядом с его останками лежали принадлежности богатого конского убора. Среди них бронзовые фигурные удила, части ременной упряжи с серебряными бляшками. Согласно поверьям, погребенный конь должен был служить умершему после его воскрешения. Подобные представления и легли в основу летописного рассказа о смерти князя Олега.
Так, по преданию, закончилась жизнь правителя, которому удалось с помощью военной силы, помноженной на хитрость, объединить два древних государственных центра Руси - Новгород и Киев. Это объединение было закономерно, оно явилось завершением долгого процесса формирования феодальных отношений. И если не стал бы, например, успешным поход Олега, то наверняка вскоре нашелся б другой правитель - киевский, новгородский, черниговский, переяславский, - которому удалось бы объединить восточно-славянские племена в единое государство, поскольку все условия к такому слиянию уже созрели. Родовые старейшины, захватывавшие земли первобытных общин, превращались в феодалов. Племенные князьки также становились мелкими феодальными государями, чья власть держалась на владении землей, взимании даней и оброков. Они жаловали своим боярам, воеводам, дружинникам населенные крестьянами земли, а княжеские дружины за щедрые пожалования кабалили смердов-общинников, собирали дань с подвластных племен, силой укрощали противников своего правителя.
Феодальный порядок быстро набирал силу на восточно-славянских землях, все новые и новые племена втягивались в орбиту общерусского феодального центра стольного Киева.
ДАНИ И ПОЛЮДЬЕ
В IX-Х веках Древняя Русь уже стала типичным ранне-феодальным государством. Политическое господство феодалов - бояр и князей обеспечивалось дружинной военной организацией. Дружина не только, как мы подчас думаем, сопровождала князя в походах. Она все время находилась рядом с ним. Дружинники часто и живут на княжеском дворе, и едят с князем за одним столом - хмельные дружинные пиры были неотъемлемой частью феодального быта. С дружинниками князь "держал совет" обо всех делах - о войне и мире, походах и посольствах, размерах дани и раздачах земель, казнях и помилованиях. Вместе с дружинниками он составлял грамоты-указы, вершил суд по "закону русскому".
Дружина делилась на несколько частей. Вершила государственные дела и вместе с князем управляла землей "старшая" дружина, в которую входили "великие бояре", владевшие' богатыми землями, многочисленной челядью, роскошными хоромами, а часто имевшие и свои военные отряды.
А "руками" князя была энергичная "молодшая" дружина. Младшие дружинники на деле реализовали то, что "уставлялось" князем и боярами, замышлялось на пирах и долгих "свещаниях", - собирали дань, управляли княжеским хозяйством, охраняли покой правителя, живя на княжеском подворье, а во время войн составляли ударную силу княжеского войска.
И наконец, еще одну, непостоянную группу дружины составляли набиравшиеся во время войн и походов воины "от сохи" - крестьяне, ремесленники.
По мере того как все новые и новые земли "становились под руку" киевского князя, дружина пополнялась за счет местной племенной знати, быстро воспринимавшей киевские феодальные порядки.
Дружина верно служила князю и для угнетения трудовых масс. Основной формой эксплуатации зависимого люда в те времена был сбор дани. Большую часть зимы князь и дружина проводили в "полюдье" - ездили по городам, крупным селам, собирая с городских и крестьянских общин-вервей серебро, меха, продовольствие и различные товары. Съестные припасы шли на содержание дружины, а другие товары отправляли в Киев, а оттуда весной везли на продажу в Царьград и другие города Европы и Азии. На вырученные деньги покупали оружие, дорогие ткани, драгоценные украшения, восточные пряности, редкие диковины и спешили в Киев порадовать князя, бояр, княгиню да боярынь...
Размеры дани с земель бывали разными. Иногда они устанавливались точно, иногда нет. Как правило, дань зависела от числа крестьянских дворов в той или иной местности. Каждый "дым" (двор) обязан был вносить определенную долю в общинную подать. Но подчас, "уставив дань", то есть определив ее размеры, движимые алчностью князья требовали все больше и больше подношений. А если требования не выполнялись, в ход шла военная сила, начинался по селам и городам кровавый "правеж" дружинных отрядов. В дело вступала княжеская дружина, силой отбирая у крестьян-смердов последние запасы.
Год от года возраставший феодальный гнет все чаще вызывал протесты, а то и открытые восстания против произвола. Сведения об одном из первых таких восстаний сохранились в легендарном сказании о гибели киевского князя Игоря Старого в древлянской земле.
Игорь сел на киевское княжение после смерти Олега. Летописная легенда называет его сыном Рюрика, который, умирая, якобы передал "Игоря детска", то есть ребенка, своему ближайшему сподвижнику Олегу. Прошли годы, Игорь вырос и стал сначала соправителем Олега, а после его смерти - полновластным хозяином Киева.
Правил он больше 30 лет. Началом его продолжительного княжения стала война с древлянами, которые, воспользовавшись смертью всесильного Олега, хотели было отложиться от Киева и "затворились" от Игоря в укрепленных городах. В 914 году Игорь разгромил древлян и "возложил на них дань больше прежней".
Сбор дани с древлян был пожалован Игорем одному из ближних бояр-воевод Свенельду. С той поры ежегодно дружина Свенельда добывала "дани многие" с древлянской земли.
Прошло 30 лет. Зимой 945 года, уже после того, как Свенельд в очередной раз обобрал древлян, Игорь Старый тоже надумал поживиться чем-нибудь в древлянских городах. К этому подтолкнули князя настойчивые обиженные разговоры в собственной дружине. Богатый "улов" Свенельда вызвал недовольство среди приближенных киевского князя, оставшихся в тот год без большой добычи. "Отроки Свенельда изоделись оружием и одеждой, - жаловались они, - а мы наги! Пойдем, князь, с нами за данью, да и ты добудешь и мы". Поддавшись настойчивым уговорам, старый князь - ему было уже больше 60 лет - отправился в древлянские земли за новой данью.
