Нам могут возразить, что речь здесь шла не о захвате другого государства, а о колонизации «пустующей территории». Но последующие события мало вяжутся с таким взглядом. А именно, оказывается, что «учрежденное (США в Аляске – Авт.) в 1869 территориальное управление просуществовало недолго, потому что белое население страны слишком немногочисленно и такой дорогой правительственный аппарат оказался для него излишним. С тех пор союзное правительство возлагает заботу о всех своих делах в Аляске на капитана одного из стоящих у берега пароходов» [ал1], том 2, с.598. Более того, до 1884 года Аляска находилась «в ведении военного министерства США» [797], с.47. Изложенные факты полностью соответствуют обстановке усмирения возмущенных русско-ордынских территорий, но уж никак не картине колонизации пустынных земель, населенных редкими дикарями. Вооруженных, как нам сегодня рассказывают, якобы лишь луками и острогами. Только кое у кого будто бы были ножи. Зачем же тогда военный губернатор Аляски отсиживался на пароходе, готовом в любой момент отплыть от берега и спастись бегством? Не туземных же пирог или утлых каяков так боялся капитан американского корабля, вооруженного тяжелыми пушками!
До сих пор на Аляске имеется большое коренное русское население, все еще говорящее на русском языке. Неужели они являются потомками отдельных экспедиций Русско-Американской Компании на протяжении полувека? Ведь чтобы сохранить язык на протяжении сотен лет, нужно не 300-400 человек, а по крайней мере десятки тысяч. Нужны крепкие корни.
Еще одним осколком Московской Тартарии в Америке является, по-видимому, американский штат Орегон, вошедший в состав США лишь в 1859 году [1447], с.627, и в котором также проживает многочисленное коренное русское население, сохранявшее до недавнего времени русский язык. Кстати, по поводу Орегона в эпоху споров об Аляске тоже шла борьба. Энциклопедия сообщает, что «по истечении десятилетнего срока действия конвенций 1824 и 1825 (между Россией и Великобританией – Авт.) американцы и англичане, несмотря на ожесточенное соперничество в вопросе об Орегоне, с новой силой и в новых формах продолжали наносить ущерб „Русской Америке“ (то есть Аляске – Авт.)» [85], том 2, с.205.
До сих пор в московском старообрядческом Покровском Соборе на Рогожском кладбище можно встретить русских гостей из Америки, и с Аляски, и из Орегона. Молодые люди уже не знают русского языка, а вот старое поколение еще достаточно хорошо говорит по-русски. По их представлениям, их предки жили в Америке испокон веков, а не бежали туда после церковного раскола в XVII-XVIII веках, как это пытается представить официальная история. Отметим, что в официальных справочниках, как российских, так и американских, чрезвычайно трудно найти какие-либо сведения о коренном русском населении Америки. Эта тема замалчивается. По нашему мнению, сознательно. Поскольку в противном случае возникает много вопросов к принятой сегодня версии истории освоения Америки.
Может возникнуть вопрос. Если до Пугачева Сибирь фактически не принадлежала Романовым, то как же Петербург мог отправить экспедицию Беринга для «открытия» пролива Аниан (будущего Берингова пролива)? Ответ на вопрос прямо следует из сохранившихся документов. Оказывается, экспедиции Беринга организовывались и проходили в строжайшем секрете. Мы цитируем:
«Экспедиции Беринга, особенно вторая, в свое время считались секретными, и в начале сведения о них были очень мало распространены» [ал2], с.347.
Более того, последовавшие затем на Камчатку экспедиции Чичагова 1765-1766 годов также, оказывается, были секретными. Настолько секретными, что «их было приказано держать в глубочайшей тайне даже от Сената» [ал3], с.35. И далее: «Первые сведения о них появились в печати в 1793 году» [ал3], с.35, то есть уже после Пугачева.
Нас пытаются убедить, будто причиной подобной таинственности было стремление обеспечить России приоритет в открытии неведомых земель [ал2], с.347. Но почему-то здесь мы опять-таки натыкаемся на ту же самую временную границу – на разгром Пугачева в 1774 году. До этого момента все романовские экспедиции были почему-то страшно секретными, а после победы над Пугачевым завеса секретности исчезает. Наше мнение таково. Экспедиции Беринга, Чичагова и других романовских путешественников того времени были просто военной разведкой. Их направляли вдоль берегов соседнего и враждебного Романовым государства – огромной Московской Тартарии. Ясное дело, любые мероприятия такого рода (разведка, шпионаж…) всегда держались в строгом секрете. Не только от противника, но и, естественно, от своих. В данном случае – даже от собственного Сената. А после победы над Московской Тартарией скрывать стало не от кого. Все дальнейшие морские экспедиции Романовы уже не засекречивали.
В этой связи отметим, что подлинные вахтенные журналы экспедиции Беринга исчезли, а сохранились только их копии [ал2], с.348. Подлинники журналов якобы сгорели в Тобольске в 1788 году [ал2], с.348. Странно как-то получается. В эпоху Романовых оригиналы старых документов сплошь и рядом сгорают или пропадают без вести. А вот копии – пожалуйста, читайте. Копии не горят! Поэтому, что было написано в подлинниках журналов Беринга, – мы уже не узнаем.
Очень интересно старое название Берингова пролива – «пролив Аниан», см. рис.14.28. Так именовали пролив задолго до того, как его в XVIII веке «успешно открыл» Витус Беринг. Оказывается, страну Аниан в этих краях знал еще знаменитый путешественник Марко Поло. Современные комментаторы попадают здесь в трудное положение. С одной стороны, они не могут допустить, что Марко Поло знал о стране Аниан, расположенной на стыке Азии и Америки. Ведь, по их представлениям, Марко Поло путешествовал на несколько тысяч километров южнее – на территории современного Китая [ал2]. С другой стороны, текст Марко Поло совершенно четок и недвусмысленен. Процитируем Л. С. Берга.
рис.14.28
«Происхождением своим название Anian, несомненно обязано Марко Поло, упоминающему провинцию Anin. В некоторых рукописях и изданиях… вслед за главой 4-й книги III путешествия Поло имеется следующая глава, представляющая собой очевидную вставку, хотя, говорит Юл, возможно, сделанную самим путешественником (! – трудно приходится здесь современным историкам – Авт.). Вот полный перевод этого места:
«Если, оставив гавань Зайтум (Zaitum, Zaiton), плыть на запад и несколько на юго-запад 1500 миль, то можно достичь залива Хейнан (Cheinan); длина этого залива равна двум месяцам пути, если плыть по нему на север. Вся юго-восточная сторона этого залива омывает провинции Манзи (Manzi), а к другой – примыкают провинции Аниа (по другим рукописям: Аму, Аниу, Анин; Ania, Amu, Aniu, Anin) и Толоман (по другим рукописям Коломан; Toloman, Coloman), а также другие вышеупомянутые. В этом заливе бесчисленное количество островов, из коих почти все густо населены. Есть на них много песочного золота, которое собирают из моря в устьях рек. И еще есть медь и другие вещи… И ведут еще торговлю с материком, продают им золото, медь и другие вещи, а у них покупают то, что им нужно… Этот залив так велик и столько людей там живет, что он кажется как бы особым миром» [ал2], с.15-16.
Здесь Марко Поло совершенно ясно рассказывает нам об Охотском и Беринговом морях, которые он назвал «заливом Хейнан» (Ханский?). Далее, прямым текстом названа знаменитая Колыма, то есть «Коломан», по Марко Поло. А на другой стороне расположена страна Аниан, то есть Аляска или Камчатка. Или же и то и другое. Становится понятным, почему Марко Поло здесь подчеркнуто говорит о большом количестве золота в реках. Всем известно, что на Колыме и на Аляске добывали речное золото. Добывают его до сих пор. Золота здесь и в самом деле много.
Кроме того, Берингов пролив, идущий как раз между Аляской и Камчаткой, действительно на многих старых картах назывался проливом Аниан [ал2], в полном соответствии с рассказом Марко Поло об этих землях. Итак, с одной стороны, историки объявляют описания Марко Поло фантастическими, поскольку он будто бы тут не бывал. А с другой стороны, все, что он пишет, отвечает действительности и старым картам. В конце концов, Марко Поло действительно мог лично не бывать в Охотском море и на севере. Но ясно видно, что его описание опирается на какие-то вполне достоверные документы о Колыме и об Аляске. Скорее всего, в его распоряжении были какие-то ордынские описания эпохи XIV-XVI веков.
Поразительно, с каким искусством выпутывается из этой непростой для историков ситуации Л. С. Берг. Он пишет:
«Итак, не может быть сомнения в том, что Анианский пролив есть картографическая фантазия – результат домыслов итальянских картографов второй половины XVI века… Однако удивительна судьба этого картографического мифа. Он явился одной из побудительных причин к снаряжению эспедиции Беринга, которая открыла Берингов пролив на том же самом месте, где помещали мифический Stretto di Anian!» [ал2], с.23-24.
