Германское высшее командование, по существу, усвоило тот же образ мышления и применило его под Верденом после того, как весной 1916 года не удалось захватить город с ходу. «Решение взять укрепления Вердена форсированной атакой основывается на давно признанной эффективности тяжелой и сверхтяжелой артиллерии. С этой целью мы должны выбрать наиболее подходящий участок и нанести артиллерийский удар таким образом, чтобы подготовить успешный прорыв пехоты». Изначально фронт атаки, при всей ее «сокрушительной силе», был ограничен восточным берегом Мёза, и даже там ему мешал северо-восточный выступ Лотарингских холмов (Рейхсархив, X, 58).
Для сражения были подготовлены двенадцать сотен пушек и громадный запас снарядов к ним. Была поставлена задача достичь намеченных целей «при первом натиске», и подчеркивалось, что «ни при каких обстоятельствах атака не должна захлебнуться, чтобы французы не смогли заново закрепиться на тыловых позициях или реорганизовать свою оборону после нашего прорыва». На самом деле, однако, наступление практически немедленно превратилось в поэтапное продвижение — вопиющее противоречие, которое тут же стало очевидно частям, ответственным за приведение плана в действие. Единственно благодаря наступательному энтузиазму войска они сумели пробиться дальше намеченных целей и одержать несколько побед, которые фактически превысили ожидания командования. Одним из подобных эпизодов был захват Форт-Дюамона 25 февраля, на пятый день наступления. Это укрепление было взято штурмом по независимой инициативе трех офицеров, которые предпочли проигнорировать порученный им сектор и цели, намеченные на тот день. Упомянутые офицеры заслуживают, чтобы были названы их имена: капитан Хаупт, первый лейтенант фон Брандис и лейтенант резерва Радтке из 24-го бранденбургского пехотного полка.
Это была кульминация «форсированной атаки», которая затем сменилась войной на истощение. В запасе у III бранденбургского корпуса не было резервов, чтобы развить его успех. 26 февраля высшее командование отклонило требование 5-й армии о присылке подкреплений, которые дали бы ей возможность распространить наступление на западный берег Мёза. К 27 февраля среди наступающих войск появились признаки истощения, сопротивление противника окрепло, и количество жертв стало нарастать. За семь дней битвы с начала наступления немцы потеряли 25 тысяч солдат, захватив в то же время восемь километров территории, 17 тысяч пленных и 83 орудия, но с этого момента любой выигрыш достигался только поэтапным продвижением и непропорционально дорогой ценой. В начале марта наступление захватило западный берег Мёза, а 23 июня в атаке при Флери интенсивно применялся газ, но опять-таки не было достигнуто никаких решающих успехов.
После битвы на истощение при Вердене, продолжавшейся с неослабевающим упорством в течение четырех месяцев, противник в свою очередь перешел в наступление на реке Сомме. Как мы увидим, оно было предпринято с беспрецедентным размахом. Между тем кровопролитная битва при Вердене произвела ужасное опустошение в рядах доселе невредимого ядра германской пехоты и подорвала доверие войск к своему руководству. К концу сражения в бой под Верденом были стянуты не менее 47 германских дивизий, 6 из них в два захода; немцы израсходовали 14 миллионов единиц артиллерийских боеприпасов, захватили 62 тысячи пленных и две сотни орудий. За тот же период французы ввели в бой 70 дивизий, 13 из них в два и 10 в три захода. Неравенство в силах было тем значительнее, что французские дивизии состояли из четырех полков пехоты, а большая часть немецких — только из трех. Убитыми, ранеными и пропавшими без вести Германия потеряла 282 тысячи человек, а Франция — 317 тысяч. Наступление под Верденом связало силы, имеющиеся в распоряжении Германии на Западном фронте, но оставило совершенно нетронутым наступательный потенциал англичан и лишь частично ослабило потенциал французов, что ни в коей мере не могло сорвать давно задуманное противником наступление по обоим берегам Соммы.
1 июля 1916 года англо-французские войска атаковали двенадцать с половиной дивизий германской 2-й армии. Начиная с 24 июня здесь грохотал предварительный артобстрел из 3 тысяч орудий, и теперь в наступление пошла первая волна, состоящая из 17 дивизий, а 11 пехотных и 3 кавалерийских дивизии следовали за ними в резерве. У союзников было 309 боевых самолетов, что делало их хозяевами небес, а «германская противовоздушная оборона ограничивалась рекогносцировкой в непосредственной близости» (Рейхсархив, X, 347). Немцы имели в своем распоряжении только 104 самолета и 844 орудия.
Клубы дыма, пыль и утренний туман скрывали приготовления вражеских сил до тех пор, пока в 8.30 утра они не двинулись вперед. К вечеру первого дня наступления они захватили передовые немецкие окопы на протяжении около двадцати километров линии фронта и продвинулись в глубину до двух с половиной километров. К концу следующего дня эти достижения были еще увеличены. Затем, начиная с 3 июля, натиск несколько ослабел, но потом атаки постепенно вновь набрали силу, что вынудило германскую 2-ю армию потребовать присылки особых пулеметных рот и смешанных пулеметно-снайперских частей. Эти части отлично выполнили свою задачу, и во многих случаях их вмешательство было решающим.
14 июля с началом нового крупного наступления бои разгорелись с новой силой; однако результаты были весьма невелики, причем часть захваченных земель была потеряна, когда 18-го числа немцы предприняли контратаку. 20 июля последовало очередное наступление союзников, в котором они выставили 16 дивизий против 8 немецких; оно тоже было отбито. После яростных локальных стычек противник предпринял мощный бросок севернее Соммы, увенчавшийся незначительным успехом. Сражение продолжало бушевать, союзники предпринимали крупномасштабные атаки 7, 16–18 и 24 августа, но все было тщетно.
К этому времени союзники потеряли 270 тысяч человек, а немцы — 200 тысяч. Противник вклинился в германские позиции на площади шириной в 25 километров и глубиной до 8 километров, но это далеко еще не было настоящим прорывом. В общей сложности в боевых действиях участвовало 106 вражеских дивизий против 57 с половиной немецких.
В ходе этих боев стойкость британской пехоты подверглась суровым испытаниям, и общественное мнение на родине было потрясено. Британское высшее командование сделало надлежащие выводы и решило, что начинать новые атаки имеет смысл только при поддержке нового оружия. Командование отсрочило возобновление наступления до сентября и приняло решение ввести в бой первую из только что прибывших танковых рот.
Итак, 15 сентября сквозь утренний туман двинулись в атаку первые 32 британских танка. Это не особенно много само по себе, к тому же их еще рассредоточили, разделив машины между 4-й армией генерала Роулинсона и резервной армией генерала Гофа. Вдобавок число танков еще более сократилось из-за неизбежных механических поломок. Все это было прискорбно, и все-таки появление даже этих немногих машин позволило англичанам записать на свой счет самый крупный успех за все прошедшее время. Таким было воздействие этого новейшего вида оружия. Наступательный дух британской пехоты немедленно возродился, как свидетельствует знаменитое сообщение, полученное с самолета: «Танки движутся по главной улице Флёр, и им аплодирует британская армия». Общественное мнение также откликнулось на радостные вести, полученные с передовой. Однако само собой разумеется, что горсточка танков не стремилась осуществить прорыв германских позиций, которые выстояли в течение десяти недель тяжелых боев; танков было гораздо меньше, чем требовалось для этой цели.
После первого боевого испытания полковника Эллеса назначили полевым командиром британского танкового корпуса; он занимал этот пост вплоть до конца войны и внес немалый вклад в развитие нового рода войск. Затем британское высшее командование потребовало построить еще тысячу танков.
25—26 сентября 13 танков двинулись по болотистой, изрытой воронками от снарядов земле по направлению к Типвалю; 9 из них застряли в воронках, еще 2 сломались, и деревни достигли фактически только 2 танка. Одной из этих машин при поддержке единственного аэроплана тем не менее удалось захватить более тысячи метров окопов и взять в плен 8 офицеров и 362 солдата; менее чем через час британские пехотинцы сумели закрепить успех, потеряв всего лишь 5 человек.
