После того как на XX съезде КПСС были сделаны первые шаги к признанию преступлений прошлого и реально существующих проблем, XXI съезд, казалось, снова повернулся спиной к действительности. Возвращение к мифологии было встречено населением, испытывавшим повседневные лишения, со скептицизмом. Не свидетельствовал ли новый миф, ставший источником горьких анекдотов («Коммунизм уже на горизонте. — А что такое горизонт? — Это линия, которая удаляется по мере приближения к ней»), о неспособности властей решиться на радикальные перемены в экономике?
4. XXII съезд КПСС и его последствия
Трудности в экономике, сотрясаемой «реформами» и «кампаниями», усиление международной напряженности благоприятствовали активизации противников Хрущева после XXI съезда. Им удалось добиться некоторых успехов в борьбе за ограничение децентрализации, которая усиливала позиции местной бюрократии и ослабляла контроль центра за хозяйственными руководителями на местах, ответственными за осуществление тех или иных хрущевских инициатив. Наиболее отчетливо это проявилось в создании в 1960 г. в каждой из крупнейших республик — России, Украине, Казахстане — республиканских совнархозов. В совокупности эти три совнархоза контролировали 80% всех других совнархозов, заметно девальвируя, таким образом, идею децентрализации, лежавшую в основе реформы 1957 г.
С другой стороны, часть либеральной интеллигенции все чаще стала обращаться к запретным темам. В январе 1961 г. И.Эренбург при вручении ему Ленинской премии воспользовался этим торжественным случаем, чтобы снова поднять тему антисемитизма в СССР, сохранения его и в период десталинизации. Вслед за ним к той же теме обратился поэт Евтушенко, опубликовав 19 сентября 1961 г. в «Литературной газете» большую поэму «Бабий Яр», нарисовавшую страшную картину уничтожения евреев нацистами под Киевом. Поэма вызвала широкую дискуссию в прессе не только по вопросу антисемитизма, но и по таким острым проблемам, как национализм, социалистический реализм, роль писателя в советском обществе, «буржуазная» идеология и ее влияние на молодежь. Консервативный литературный журнал «Литература и жизнь» обвинил Евтушенко в том, что «его душа так же узка, как его брюки», — намек на «опасную» моду, при-чтедшую с Запада и пленившую советскую молодежь.
В контексте непрекращающихся экономических трудностей, фронды интеллигенции и консервативной оппозиции, в верхнем эшелоне которой особенно выделялись секретари ЦК Ф.Козлов и М Суслов и проходил с 17 по 31 октября 1961 г. XXII съезд КПСС Подготовка к съезду приняла форму широкой пропагандистской кампании, продолжавшейся весь 1961 г. Партия объявила о разработке новой программы и нового устава, проекты которых были напечатаны в июле и должны были обсуждаться летом 1961 г. Принимаемые документы должны были отвечать новому этапу, в который вступила страна: переходу от социализма к коммунизму. Порядок дня съезда предусматривал прежде всего принятие этих важных документов. Однако на деле съезд, собранный по инициативе Хрущева для рассмотрения перспектив на будущее, занялся обсуждением проблем прошлого и вошел в историю как съезд еще более радикальной десталинизации, чем та, которая была начата пятью годами раньше на XX съезде.
Никогда прежде съезды не собирали такого числа делегатов; в 1956 г. их было 1430, а в 1961-м — 4800, хотя численный состав партии увеличился лишь на 28%. Увеличение численности делегатов более чем в три раза, обилие новых лиц, выдвинувшихся после смерти Сталина, отражало стремление к демократизации, желание вернуться к традициям ленинских съездов, на которых присутствовало очень много делегатов, и в то же время подготовку изменения состава ЦК, избираемого из делегатов < ьезда и действительно в итоге сильно обновленного.
Принятие новой программы партии вызвало мало дискуссий. Текст программы излагал способы перехода к коммунизму, что вряд ли могло стать предметом для горячего обсуждения. Согласно программе, для достижения цели требовалось двадцать лет, из которых десять (1961 — 1971) отводились на «создание материально-технической базы коммунизма» и еще десять (1971 — 1981) на вступление в коммунизм. Успехи экономики, основанные на «дальнейшем развитии тяжелой индустрии», на базе которой предстояло «технически перевооружить все другие отрасли народного хозяйства», должны были привести к созданию бесклассового общества с единой формой собственности на средства производства, с постепенной передачей функций государства органам самоуправления трудящихся, с подлинным социалистическим равенством и т.д. Освобожденный от давления материальной необходимости, человек коммунистического общества тем не менее представлялся в соответствии с точной моделью: он полностью разделял все ценности этого общества и работал потому, что чувствовал в этом потребность в мире, свободном от антагонизмов между коллективом и личностью. Таким образом, эта программа полностью следовала канонам основоположников марксизма-ленинизма.
Принятие нового устава имело гораздо более важные и сразу же проявившиеся политические следствия. Этот документ, вдохновляемый ленинскими принципами революционной легальности, внутренней демократией, народным контролем и коллективным руководством, подчеркивал необходимость периодическою обновления кадров и руководящих органов на всех уровнях аппарата, от первичной ячейки до Президиума ЦК. На каждых выборах замене подлежала половина членов выборных органов до райома включительно, треть состава — на областном и республиканском уровнях, четверть — в ЦК и его Президиуме. Это обновление было подкреплено дополнительным правилом, запрещавшим избираться в одни и те же органы более определенного числа раз. Однако, не допуская исключений для первичных и региональных организаций, эти правила предусматривали исключения для ЦК и Президиума. Члены высших органов партии, «авторитет которых был единодушно признан», могли оставаться на своем посту более долгий период, если при голосовании три четверти голосов подавались «за». Эти новые правила, призванные обеспечить обновление и омоложение партийных кадров, достигли лишь частичного успеха. На самом деле быстрая ротация кадров на низших уровнях приводила к ослаблению их авторитета и ставила в еще большую зависимость от прочно сидящих на своих местах представителей вышестоящих инстанций. Что же касается иерархов, то возможность оставаться в верхах чуть ли не безграничный срок только укрепляла их власть. С другой стороны, чтобы набрать большинство в три четверти голосов, позволяющее сохранить свои посты, они, будучи, естественно, заинтересованы в укреплении личной преданности нижестоящей номенклатуры, шли навстречу требованиям последней.
В итоге реформа укрепляла отношения личной преданности и застой в верхах, одновременно ставя под угрозу карьеры молодых и средних кадров. Она оказалась неспособной ни покончить с консервативным сопротивлением в верхах, ни привлечь на сторону Хрущева, главного автора реформы, симпатии армии аппаратчиков на местах.
После двух дней самого серьезного обсуждения съездом Устава и Программы КПСС 19 октября Подгорный, Куусинен, другие ораторы из числа приближенных Хрущева перевели дискуссию на, казалось бы, забытую тему — десталинизацию, возобновив разоблачения преступных сталинских сообщников, а первых рядах которых фигурировали члены «антипартийной группы» Молотов, Каганович, Маленков, Ворошилов (только что избранный в президиум съезда). Перед лицом множившихся свидетельств о преступлениях Сталина и сталинистов Ворошилов был вынужден выступить с показной самокритикой в стиле публичных покаяний 30-х гг.
27 октября Хрущев во всеуслышание повторил в отношении Сталина то, что он сказал пятью годами раньше за закрытыми дверями. Но на этот раз он пошел дальше произнесенных в 1956 г. слов о культе личности. Теперь он в подробностях разоблачал сталинские преступления и недвусмысленно намекнул на то, что тиран убил Кирова, а главное, напомнил, что массовые репрессии распространялись не только на коммунистов, но и на всех советских граждан. Тем не менее Хрущев не подверг сомнению правильность основных направлений деятельности партии, прежде всего принятых в 1928 — 1930 гг. решений и установок. Был обойден стороной и вопрос об ответственности партии в целом; совершенные же преступления приписывались теперь не одному Сталину, как в 1956 г., а довольно узкому кругу «сталинцев», который почти совпадал с уже разоблаченной «антипартийной» i руиной. В знак покаяния Хрущев предложил воздвигнуть памятник коммунистам — жертвам сталинизма. (Хотя разве признание массового характера репрессий, их направленности против всего советского народа не превращало этот мемориал в памятник «неизвестному зеку», используя выражение Солженицына?). 30 октября большинство делегатов высказалось за то, чтобы тело Сталина было вынесено из Мавзолея. Прошедшая сталинские лагеря старая большевичка (член партии с 1902 г.) Лазуркина объявила ошеломленным делегатам съезда, что Ленин явился ей во сне и сказал: «Мне неприятно быть рядом со Сталиным, который столько бед принес партии!» После такого заявления съезд проголосовал за немедленное перезахоронение тела Сталина «за его преступления и массовые репрессии против честных советских граждан».
