II и Рим» (на армянском языке). В центре книги была борьба армянского царя Тиграна II совместно с Митридатом IV против Рима. В представлении исторической комиссии обосновывалась целесообразность присуждения премии: «…После продолжительного изучения первоисточников и экономики указанного периода истории Армении удалось доказать, что история Армении искажалась в угоду Рима. Грабительские войны Рима трактовались как переселение передовой эллинистической культуры в варварскую Армению. Своим исследованием Манакдян доказал, что Армения не была в тот период варварским государством и имела свою высокую культуру» [1645]. Очевидно, что линия противостояния Рима и Армении, ставшей частью Советского Союза, оказалась чрезвычайно актуальной в свете противостояния коммунизма с итальянским фашизмом, апеллировавшим к символике Римской империи. Почему книга не получила премию? Возможно, что причин было несколько. Во-первых, временное свертывание активной антифашисткой пропаганды после пакта Молотова — Риббентропа. Во-вторых, книга была написана на армянском языке и не могла стать эффективным средством пропаганды в силу языковых ограничений.
В этом же году на премию выдвигался первый том «Истории гражданской войны» (опубликована в 1936 г.). Книга являлась важнейшим шагом по утверждению «сталинской» версии истории Революции 1917 года [1646]. При обсуждении на пленуме Комитета издание было снято с конкурса «по тем соображениям, что книга не только редактировалась тов. Сталиным, но тов. Сталин написал заново ряд мест в этой книге» [1647]. Е. М. Ярославский в письме на имя Сталина просил все же премировать книгу. Несмотря на это, премии она не была удостоена. Не получили премии и академическое издание «Русской Правды», рукописи трех томов «Истории СССР», и двух томов «Всемирной истории», посвященные Французской революции [1648].
Только в 1942 г. авторский коллектив фундаментального труда «История дипломатии» (т. I), куда входили В. П. Потемкин, С. В. Бахрушин, А. В. Ефимов, Е. А. Косминский, А. Л. Нарочницкий, В. С. Сергеев, С. Д. Сказкин, Е. В. Тарле, В. М. Хвостов, удостоился этой награды. Издание охватывало огромный период от древнего мира до Франкфуртского мира 1871 г., следуя тем самым в периодизации за указаниями И. В. Сталина, С. М. Кирова и А. А. Жданова. В предисловии к книге указывалось, что она «представляет собой первый опыт марксистской работы в данной области и в указанном масштабе» [1649]. Авторы преследовали амбициозную задачу представить советскую версию истории дипломатических отношений, противопоставив ее уже имеющимся западным многотомным изданиям. Книга носила популярный характер и предназначалась для массового круга читателей. Но «в особенности имеет она в виду практических работников советской дипломатии и молодые кадры, которые готовятся к этой деятельности» [1650]. Учитывая непростую международную обстановку, государственное руководство видело в этом издании, вооружившем советских дипломатов основными знаниями дипломатической истории, и практическую пользу.
Второй премии удостоился этнолог и археолог Б. А. Куфтин за научный труд «Археологические раскопки в Триалети. Опыт периодизации памятников» (Тбилиси, 1941). Б. А. Куфтин был человеком с непростой судьбой, подвергся репрессиям в начале 30-х гг. по «делу славистов». Он вынужден был переехать жить и работать в Грузию, где сосредоточился на археологических раскопках [1651]. Удача сопутствовала ему: в ходе раскопок на Цалкском плато в Триалети (Грузия) были обнаружены курганы ранней и средней бронзы, датированные XVII в. до н. э. Помимо золота и серебра в них были найдены искусные металлические сосуды, которые, как доказывал Куфтин, принадлежали местным мастерам. Раскопки показали и тесную связь местной культуры с Малой Азией (Хеттским царством).
Что же привлекло жюри премии в находках бывшего «врага народа»? Представляется, что ответ надо искать в общем повороте советской исторической науки во второй половине 30-х гг., когда в официальной исторической политике все отчетливее звучали требования патриотического исторического дискурса. Открытия Куфтина показывали высокое развитие местного населения, что расценивалось как подтверждение того, что народы СССР — народы, говоря словами Гегеля, «исторические», что территория Советского Союза не черная дыра, а полноправная часть общемирового исторического пространства. Особенно актуально это звучало в годы Великой Отечественной войны, когда разоблачение расистских теорий нацистов о неполноценности народов СССР было объявлено задачей номер один для историков. Находки прекрасно укладывались и в формационную пятичленку, не так давно прописанную Сталиным в «Кратком курсе истории ВКП (б)», поскольку подтверждали синхронность развития разных регионов мира. Возможно, сыграла роль и национальность главного эксперта. Сталин всегда с особым вниманием относился к истории родной Грузии, и ему могло польстить, что история его страны столь древна и богата.
Есть и другая версия причин присуждения премии Куфтину, она принадлежит А. А. Формозову. По его мнению, «произошло это более или менее случайно» [1652]. Просто комитет по премиям находился в это время в Тбилиси, где и вышла книга, помогла и мощная поддержка влиятельного И. Э. Грабаря. Как бы то ни было, Формозов признает выдающийся вклад Куфтина в науку.
1943 г. был урожайным для историков. Первую премию присудили авторскому коллективу во главе с И. И. Минцем (сюда же входили: П. Н. Поспелов, Е. М. Ярославский, Э. Б. Генкина, Е. Н. Городецкий, И. М. Разгон и сталинский любимец И. П. Товстуха (посмертно)) многотомной «Истории гражданской войны в СССР» за второй том этого издания. Партийные функционеры Г. Ф. Александров, П. Н. Поспелов и Е. М. Ярославский, естественно, реальными авторами не были, а только участвовали в приеме тома [1653], но, согласно номенклатурным ритуалам и желая подчеркнуть политическую важность книги, в авторский коллектив включили и их. В книге всячески выпячивалась роль Сталина в Гражданской войне, поэтому ее значение в мифологизации фигуры «вождя» очевидно. Много страниц было посвящено обороне Царицына (переименованного в дальнейшем в Сталинград), возглавлявшейся в 1918 г. Сталиным. В начале 1943 г. завершилась грандиозная Сталинградская битва, которую пропаганда часто сравнивала с царицынской обороной [1654]. Таким образом, связь недавнего прошлого с современностью была очевидна. В этих условиях издание было просто обречено на успех, особенно после того, как первый том был отклонен, и теперь требовалась компенсация.
Первая премия была также присуждена Е. В. Тарле за его двухтомную монографию «Крымская война» (Т. 1–2. М.; Л., 1941–1943). Известнейший ученый создал впечатляющее и увлекательное историческое полотно, показывающее Крымскую войну на широком социально-политическом и дипломатическом фоне. Центральное место занимала демонстрация мужества русских солдат и офицеров. В представлении комиссии писалось: «В этом труде ярко обрисованы, с одной стороны, крайняя отсталость и реакционность николаевской монархии середины XIX века, с другой стороны, на многочисленных фактах и эпизодах показаны высокие боевые качества — стойкость, самоотверженность и героизм солдат и матросов русской армии, особенно защитников Севастополя» [1655]. Автор подводит читателя к мысли, что, несмотря ни на что, война носила
