Падение Белой Церкви всколыхнуло местное население. Крестьяне изгоняли из имений владельцев, делили их землю и имущество, вооружались и вводили казацкие порядки: на сельских радах избирали атаманов, судей и сами решали все важнейшие местные дела. Отдельные отряды объявивших себя казаками крестьян присоединились к повстанцам Косинского. Вслед за Белой Церковью восставшие заняли Триполье, а немного позднее — Переяслав (на левом берегу Днепра).
Напуганный размахом народного движения, Сигизмунд III уже в январе 1592 г. назначил комиссию для расследования «своевольства» и наказания «виновных» Королевские «следователи» — теребовлнекий староста Яков Претвич, черкасский — Александр Вишневецкий, брацлавский — Яков Струсь, барский Станислав Тульский и дру ие имеете с верховным начальником реестра князем Язловецким во главе своих команд и шляхетских отрядов двинулись на Триполье. Каратели, однако не отважились сразу начать военные действия. Было решено сначала отколоть реестровцев от основной массы восставших и тогда уже покончить со «своеволием». Остановившись под Фастовом, каратели от имени Язловецкого послали письмо н Триполье. В нарочито учтивых выражениях, называя реестровцев «панами молодцами запорожскими», комиссары предлагали немедленно выдать Косинского («так как из-за одного лотра (разбойника. — Ред.) вы не захотите подвергаться наказанию») и сложить оружие. Иначе они угрожали кровавой расправой.
Руководители восставших приняли письмо и начали переговоры. Вступать в бой с превосходящими силами карателей в момент, когда восстание находилось еще в начальной стадии, было опасно. Переговорами они надеялись выиграть время и добиться, если удастся, роспуска панского войска. Заверяя комиссаров, что Косинский уже лишен гетманства, руководители восставших обещали признать гетманом того, кого назначат власти, и вообще полностью повиноваться им. На этих условиях и был заключен договор, после чего комиссары покинули позиции под Фастовом и разъехались по своим староствам.
После ухода панского войска восстание стало быстро шириться. В июне 1592 г. повстанцы, поддерживаемые мещанами, приступили к осаде Киевского замка. Низовые казаки, по словам киевского воеводы князя К. Острожского, неоднократно подступали к городу и замку, захватывая пушки, другое оружие и порох.
В течение 1592 и зимы 1593 г. восстание распространилось на Волынское и Брацлавское воеводства. Шлях та Луцкого повета, обращаясь 11 января 1593 г. за помощью к панам соседних поветов, извещала их, что повстанцы, вторгшись в Киевское и Волынское воеводства, захватывают королевские и шляхетские замки и города. Шляхетство охватила тревога. В резолюции владимирского сеймика говорилось об опасности, грозящей панству от повстанцев, которые заняли «немало замков и сел украинных… братии нашей, шляхтичов оных краев». Далее извещалось, что теперь повстанцы «з немалым войском, з арматою, способом неприятельским, юж до Волынского воеводства притегнули, умысливши, далей панства короля его милости пустошити»[203].
Движение принимало все более грозный характер. По словам Александра Вишневецкого, повстанцы стремились «перевернуть до основания все пограничье и нас (шляхту. — Ред.) всех истребить». Крестьяне не только изгоняли владельцев из имений и расправлялись с ними, но и вводили казацкие порядки в охваченных восстанием местностях. Уже вскоре после начала восстания шляхта Волынского воеводства, собравшись на «роки земские и рочки кгродские», жаловалась на «людей своевольных», казаков, которые «до присег на послушенство свое примушають»[204] местное население, т. е. устанавливают свою власть.
На сентябрьском сейме 1592 г. украинские магнаты во главе с князем К. Острожским требовали немедленно отправить на подавление восстания коронное войско. Магнатов поддерживали депутаты с Украины — их креатура. Это требование, однако, встретило сопротивление со стороны депутатов центральных польских провинций, шляхта которых боялась остаться один на один со своими крепостными в случае ухода коронного войска на Украину. В действиях шляхты проявлялись, с одной стороны, страх перед возможным выступлением закрепощенного крестьянства Центральной Польши, а с другой — оппозиционные настроения в отношении магнатов. Поддерживая королевскую власть в ее политике обуздания магнатов, шляхта не спешила теперь спасать их. Король, как представитель всего класса феодалов, стремился, естественно, как можно скорее покончить с восстанием. Он рассчитывал с помощью небольших уступок в пользу реестровцев отколоть их от «своевольников» — крестьян и получить возможность опираться на реестр как в борьбе против антифеодального движения на Украине, так и против своих противников — «кресовых корольков» — восточно-украинских магнатов.
Под давлением шляхты сейм отклонил требование магнатов об отправке на Украину коронного войска. Отклонено было и предложение магнатов распустить реестр и конфисковать казацкие земли. Единственной «уступкой» Сигизмунда III и канцлера Яна Замойского в пользу магнатом было согласие издать универсал, обязывающий шляхту Киевского, Волынского и Брацлавского воеводств собраться в посполитое рушение и под командованием князя К. Острожского отправиться на подавление восстания. Но это была пустая формальность, так как шляхта названных воеводств в подавляющем большинстве находилась в полной зависимости от местных магнатов, которые могли и без королевского универсала в любое время созвать ее для участия в походе.
К. Острожский назначил сборным пунктом войска Константинов, куда и начали сходиться отряды шляхты и надворные команды магнатов Вишневецкого, Претвича, Тульского и др. Януш Острожский собирал шляхту в Галичине и вербовал жолнеров в Венгрии. Собранное К. Острожским войско состояло главным образом из шляхетской конницы и наемной немецкой пехоты. Оно было хорошо вооружено и обеспечено всем необходимым для ведения войны. Выступая в поход, Острожский надеялся на скорую победу.
Плохо вооруженные и так же плохо снаряженные повстанцы, в большинстве своем не знакомые с военным делом крестьяне, казалось, были не в силах устоять перед шляхетским войском, к тому же стояли морозы, п пехота, составлявшая основную силу крестьянско-казацких отрядов, не могла окопаться в промерзлой земле. Положение повстанцев было очень тяжелым. Из-за сильных морозов и недостатка продовольствия многие из них разошлись по домам.
Битва под Пяткой. Второй период восстания. Под давлением превосходящих сил врага Косинский стал отводить повстанцев на более выгодные позиции. 23 января 1593 г. под местечком Пятка вблизи г. Чуднова на Житомирщине началось сражение, продолжавшееся целую неделю. Повстанцы, несмотря на большие потери, держались мужественно и стойко. Именно это лишило Острожского надежды на полную победу и заставило вступить в переговоры с восставшими.
31 января 1593 г. К. Острожский от имени панского войска и гетман К. Косинский с войсковым писарем от имени реестра подписали соглашение. Реестровцы должны были немедленно лишить Косинского гетманской булавы, держать на Запорожье постоянный гарнизон, вернуть в замки все захваченное там оружие. Наконец, и этот пункт паны считали главным, реестровцы обязывались не проживать и не причинять никакого ущерба («кривд жадных») «в державах княжат (Острожских)… и маетностях приятель их… княжати Александра Вишневецкого… и державах слуг их милости», т. е. в магнатских и шляхетских владениях. Кроме того, реестровцы обещали исключить из войска всех, кто вступил в него во время восстания.
Подписывая соглашение, паны понимали, что им недостает сил, чтобы покончить с восстанием. Более того, они вынуждены были вести переговоры с Косинским, головы которого добивались еще в прошлом году, и подписать с ним договор.
Повстанцы, со своей стороны, пошли на соглашение из-за очень тяжелых условий, в которые они попали. Косинский надеялся после прекращения военных действий уйти с основными силами на Запорожье и подготовиться там к новому выступлению.
Прибыв на Запорожье и начав подготовку к новому походу, Косинский вступил в связь с русским правительством. Вероятно, он просил помощи и одновременно обязывался защищать от татар юго-восточное русское пограничье. Намек на это находим в грамоте царя Федора Ивановича донским казакам от 20 марта 1593 г. Царь извещал донцов, что он велел «черкасом запорожским гетману Хриштопу Косицкому и всем атаманом и черкасом быть на Донце на шляхех и за царем итти (преследовать татарского хана. — Ред.)». Одновременно царь приказал донцам: «…и вы б промышляли с ними (украинскими казаками. — Ред.)…сопча заодин»[205].
Слухи о тесных связях Косинского с Россией вызвали тревогу в правящих кругах Польши. Именно страхом перед тем, что украинские повстанцы будут искать защиты у России и что русское правительство окажет им помощь, было продиктовано письмо черкасского старосты Александра Вишневецкого канцлеру Яну Замойскому от 13 мая 1593 г. Вишневецкий писал, что Косинский присягнул великому князю московскому со всем своим войском и подчинил ему все пограничье более чем на 100 миль. Вишневецкий добавлял, что царь послал на Запорожье сукна и деньги.
