Гальдер двинулся вперед по накатанным рельсам — еще в ненастную зимнюю пору отступления его ОКХ предложило в будущем ограничить зону активных боевых действий против казавшейся тогда неукротимой Красной Армии южной частью огромного фронта. Тогда речь шла об ограниченных действиях на участке восточнее Днепра (главным образом для того, чтобы обезопасить германское владение запасами марганца близ Никополя). Напомним, что первые идеи смещения центра тяжести на юг обсуждались на совещании в Орше, где Паулюс присутствовал в качестве заместителя Гальдера, а сам Гальдер определял стратегическую задачу так: «Когда погодные условия позволят нам, мы будем считать оправданным всеобщее движение на юге в направлении Сталинграда с целью оккупации района Майкоп — Грозный как можно скорее, с тем чтобы улучшить наше положение в отношении нефти».
Теперь, в ставшем относительно спокойным апреле, вперед выходит название, которое многое определит в германской и советской истории, — Сталинград. Вот первое обоснование необходимости его захвата: «Открыть город огню нашей артиллерии, с тем чтобы лишить его значимости в качестве центра военной промышленности и коммуникаций». Привлекательным стал казаться захват территории между Доном и Волгой, отделяющей Юг Советского Союза от Севера. Гитлер видел в захвате Сталинграда не самоцель. После его захвата он предполагал получить возможность выхода на столь любимый им стратегический простор. Открывалась возможность повернуть на север вдоль приволжских индустриальных центров к Москве — или сделать резкий поворот к нефтеносному Югу. Не исключена была и экспедиция к столь значимому в военном отношении Уралу. Все казалось возможным после захвата Сталинграда. Но, по мысли Гитлера, все эти возможности откроются реально лишь в том случае, если на пути к Сталинграду и в битве за него Красная Армия понесет невосполнимые потери, будет решающим образом ослаблена и в дальнейшем не сможет стать действенным щитом ни на одном из обозначенных направлений.
Итак, главной задачей вермахта на предстоящую кампанию стало нанести Красной Армии в районе Сталинграда поражение даже более серьезное, чем летом-осенью прошлого года. Далее туман неизвестности стал постоянно рассеиваться с каждым днем, поскольку Гитлер все более стал склоняться к повороту от Сталинграда именно на юг. В конечном счете, Гальдер получил определенное и достаточно ясно выраженное поручение. «В письменном распоряжении мне поручено приготовить плановые разработки наступления в Южной России на лето 1942 года, целью была названа Волга у Сталинграда. Мы видели в достижении этой цели фактор защиты левого фланга наступающей в районе Дона армии».
Не нужно оканчивать школу германского генерального штаба, чтобы увидеть противоречие этого замысла основополагающим канонам. Гитлер в данном случае, с точки зрения пуристов германской военной науки, уходит за пределы военной рациональности. Эту точку зрения мы можем найти и у заграничных специалистов. По оценке англичанина Лиддел Гарта (с которой трудно не согласиться), «замысел глубокого прорыва на одном фланге без одновременного давления на центр противника противоречил канонам стратегии, которым немецких генералов обучали в молодости. Он не устраивал их еще и потому, что при таком способе наступления немецкие войска оказывались между основными силами русских и Черным морем. Еще большее беспокойство вызывал у них тот факт, что прикрытие их сухопутного фланга должно было зависеть в основном от румынских, венгерских и итальянских войск». В ответ на все эти беспокоившие генералов вопросы Гитлер отвечал указанием на необходимость овладеть кровью войны — нефтью, если Германия желает победить в текущей войне.
«Синий» план
Германия могла смело планировать и готовить крупномасштабную операцию, целью которой было уничтожение российского государства, только потому, что Советская Россия сражалась в одиночестве. При всем уважении к военным усилиям наших союзников стоит напомнить, что даже западные военные историки (скажем, английский историк Л. Кларк) признают, что к рассматриваемому моменту «для германской нации война означала войну на востоке. Бомбардировки городов, битва подводных лодок, подвиги африканского корпуса были просто эпизодами в сравнении с битвой двух миллионов отцов, мужей, братьев, вовлеченных днем и ночью в борьбу с недочеловеками».
Да, рос поток ленд-лиза, британская авиация все более масштабно выходила в боевые походы против германских городов, но само понятие «война» весной и летом 1942 года означало в Европе битву Красной Армии с вермахтом.
Аргументы Гелена убедительно говорили об опасности нового наступления на Москву. В то же время советский юг казался ослабленным, а нефтяная река из Баку чрезвычайно важной.
Где сонная артерия русских? Какой удар можно нанести, пока они обложились своими силами вокруг неприступной Москвы? Нефть — вот подлинная черная кровь войны моторов, и течет она в русскую военную машину из одного места — из скважин вокруг Апшерона, из спасительных для русских бакинских нефтяных полей. Нанести удар по полуобнаженной артерии, лишить русские танки и самолеты горючего, остановить эту машину и поставить на колени. Примерно так, должно быть, рассуждал Гитлер, обращаясь на русский юг, к Волге, к Грозному и кавказским перевалам. Выйти к Волге, перерезать нефтяную артерию советского промышленного комплекса — и увидеть, как гигант, спазматически сопротивляющийся, начнет клониться и рухнет к ногам Германии. Для Гитлера — это финал долгих размышлений. Беседуя с любимцем — танковым героем фон Клейстом, — Гитлер 1 апреля доверительно сообщает, что его танковым войскам поручено захватить нефтяные богатства Кавказа и ликвидировать способность Красной Армии к мобильным действиям. Без горючего людской вал противника беспомощно замрет в окопах.
Идея: перерезать волжскую транспортную магистраль, выйти в предгорья Северного Кавказа, завладеть Майкопом, Грозным, Баку. Заставить воевать на своей стороне Турцию, поставить под удар Персидский залив и сомкнуться с японцами в предгорьях Индии. Результатом этих размышлений стал «Синий» план. Он не требовал колоссальной и многомесячной концентрации сил. Этот план обращался к наличным ресурсам, к уже показавшим свою боевую выучку войскам.
Вот как характеризует «Синий» план фельдмаршал Кейтель:
«Действуя в первом наступательном направлении в направлении Воронежа, примерно на полпути между Москвой и районом Донецка, ввести русских в заблуждение относительно собственно замысла, дезориентировать их, внушить им впечатление о намерении повернуть на север, на Москву, чтобы сковать там их резервы. Далее Гитлер хотел перерезать различные железные дороги (север — юг) между Москвой и промышленными и нефтяными областями, неожиданным и максимально быстрым поворотом войск вдоль Донца на юг захватить Донецкий угольный бассейн, овладеть нефтяным районом Кавказа и у Сталинграда преградить путь водному транспорту по Волге, по которой с помощью сотен танкеров шло обеспечение войск нефтью из Баку. Войска союзных государств (Румынии, Венгрии и Италии) должны были своими примерно 30 дивизиями прикрывать растянутый северный фланг этой операции вдоль служившего водной преградой Дона, где они казались защищенными от предполагаемых наступлений через его русло».
Это завораживало, это удивляло. Это не было плодом сухой прусской военной науки, и Гитлер хотел еще раз поставить этих хлыщей с моноклями в идиотское положение.
Центром сосредоточения мобильных резервов был назван Армавир.
В параметрах людской мощи и вооружений вермахт образца весны — начала лета 1942 года находился примерно на уровне своего вторжения в СССР. Увеличили свои военные контингенты германские союзники — венгры и румыны. С учетом этого (и некоторых других) фактора подготавливаемая сила была значительнее, чем нацистская армия июня 1941 года. Численность танковых дивизий увеличена с 19 до 25, боевая мощь и оснащение отдельно взятой дивизии увеличились.
За Германию играл «фактор проделанного». За спиной вермахта пролегли тысячи километров советской территории, к эксплуатации которой Германия усиленно приступила. Гитлер в Мюнхене в апреле 1942 года обсуждает возможность создания двухэтажного сверхпоезда на колее в четыре метра, идущего со скоростью 200 километров в час между Верхней Силезией и Донецким угольным бассейном. Сотни тысяч ос-тарбайтеров стали прибывать в вагонах для скота на работу в германской экономике. Ведущие германские фирмы пользуются даровой рабской силой. Для увеличения численности этих рабов немцы начинают заигрывать на захваченной территории Советского Союза с националистами всех мастей.
