Опасный, но полезный вояж в С.-Петербург, где нас не ждали
Рано утром прибыли на Московский вокзал Питера, где нас, чтобы столичные гости не зазнавались, встретил простой опер Службы БТ и привёз в «серый дом» УФСБ. Около часа, проторчав с Гусаком в коридоре, нас наконец-то соизволил запустить в свой кабинет, недавно назначенный начальник этой службы полковник Ю. В. Каштин. В это время там собрались все начальники отделов, сверлившие нас взглядами типа «чего припёрлись». Только присели за длинный стол, и тут, встав, словно туча, начальник СБТ процедил сквозь зубы: «Я не знаю, зачем прибыли столь высокие гости из УБТ Москвы, но в питерском УФСБ есть дела важнее, чем пресловутый терроризм. Поэтому напоминаю распоряжение генерала Черкесова не давать командированным из Москвы сотрудникам никаких дел для ознакомления без его разрешения!». Если я с трудом, но выдержал откровенно хамскую речь начальника СБТ, то майор Гусак заскрипев зубами и почернев от злости, прохрипел мне на ухо: «Дайте скажу ему пару ласковых слов». После небольшой паузы, попросив слова, спокойно ответил: «Дорогие коллеги, обвал роста проявлений ОП и терроризма тесно взаимосвязан в двух наших столицах. Если бандиты Питера в отдельных случаях объединяются с лидерами ОПГ Москвы, то думаю, что и нам следует не ссориться по пустякам, а налаживать взаимодействие в ходе совместных реализаций. Прибыли мы с начальником моего самого забойного направления майором Гусаком всего на пару дней для обмена опытом, перед тем, как убыть в командировку в Грозный. Ну, а в ходе работы сами определяйте можно ли нам доверять, или нет». Далее я кратко поделился с питерскими чекистами, рассказав об успешных реализациях, связанных с предотвращёнными террористическими атаками на Москву, включая в метро, а также в применении активных методов разработки. В частности, подстав наших сотрудников, играющих самые разнообразные роли. На удивление выслушали внимательно, делая пометки в блокнотах. Выйдя от начальника СБТ, наконец-то, перешли в кабинеты начальников отделов, где моментально нашли общий язык с ведущими их разработчиками. В обсуждении дел не заметили, как и вечер затемнил окна. Вернувшись в гостиницу, созвонился со своим товарищем по учёбе в пограничном училище полковником ФСБ А. В. Кукановым, с которым до позднего вечера задушевно беседовали за игрой на бильярде. Прощаясь, Анатолий Владимирович посоветовал быть бдительными при возвращении на поезде в Москву из-за наглой работы воров в вагонах. Два последующих дня пролетели как выстрел в подготовке совместных разработок, и на послед нас вызвал к себе генерал В. В. Черкесов, который, поблагодарив за оказанную помощь, подарил на прощание по майке с эмблемой игр Доброй воли «США – Россия» 1994 года. Поздно вечером сели в фирменный экспресс на Москву, а я, вспомнив наставление Куканова, на всякий случай закрутил входную дверь на полотенце. Где-то в 5 часов утра очнулся оттого, что в распахнутой настежь двери купе стоял и нагло усмехался какой-то пассажир в пижаме. Спросонья спросив его: «Тебе чего мужик?», мгновенно проснулся от увиденного на полу валяющегося паспорта. Сердце завело от мысли, что нас обокрали, и с воплем обращаясь к Гусаку: «Давай за мной, догоним вора», схватив пистолет, рванул за «мужичком». Тот через тамбур уже успел закрыть дверь на ключ и с улыбкой (гад) помахал мне ручкой. Подоспел Александр Иванович, за спиной которого заспанная и испуганная проводница всё причитала: «Опять обокрали». Проверив карманы и сумки, с радостью констатировали наличие всех вещей, денег и, главное, документов с грифом. Только начали одеваться, чтобы найти вора, как проводница прокричала: «Вот они спрыгнули с поезда и стоят за опорой». Тихо проезжали какую-то станцию, и в открытую дверь тамбура я увидел своего «мужичка». С трудом удалось удержать майора Гусака, прокричавшего: «Я прыгаю и схвачу негодяя. Только вещи мои захватите». Объяснил, что мы не сможем доказать его причастность в попытках нас обворовать. Вещей-то он не взял. По прибытию в столицу зашли в транспортный отдел милиции, проинформировав их о приметах воров и месте их высадки из поезда. Уже готовился выехать в Чечню, как прибывший из-за границы источник запросился на срочную явку. В ходе встречи он сообщит, что главари чеченской диаспоры одной из стран Запада оказывают помощь Басаеву в подготовке широкомасштабной террористической акции в Ставропольском и Краснодарском крае по захвату заложников в школах или больницах. Цель этого теракта в мае-июне вынудить правительство РФ прекратить боевые действия и сесть за стол переговоров с почти разгромленным врагом. С учётом таких же данных от других источников, направили ориентировку в УФСБ по ЧР и приграничные с Чечнёй регионы с задачей своевременно выявить и пресечь готовящуюся акцию. Информировали также и органы милиции. Сам решил, что необходимо срочно выехать в Грозный и на месте разобраться с эффективностью принимаемых мер по срыву этой и иных терактов. Одновременно составил план поэтапного склонения наиболее думающих полевых командиров НВФ к переходу на нашу сторону. Перед самым отъездом отделу удалось сорвать провокацию дудаевцев, планировавших через русских националистов организовать убийства чеченцев в Москве. Дудаеву позарез нужна была поддержка всей «ЧО».
Братья-славяне на войне в Чечне спасают Россию от распада. Значит, наше место там – в их рядах
Помня обещание, данное генералу Семёнову, собрал начальников направлений и костяк отдела, определяясь с датой моего убытия в Чечню. Встал майор Гусак, и с присущей ему прямотой заявил: «Александр Михайлович. Нельзя Вам туда ехать одному без прикрытия. Прошу меня взять с собой». Запросились и другие, но, не понимая замысла Степашина со сменой генерала Хромченко, ответил, что согласую вопрос с начальником УБТ. Немного покоробили слова генерала Семёнова, который проинструктировал меня принять дела у Хромченко в полном объёме, но почему-то без участия в операциях его отдела. Свадебным генералом не хотелось быть. Однако приказ есть приказ и сразу после Первомая мы с Гусаком вылетели в Моздок. Обрадованный генерал и несколько сотрудников его отдела устроили вечером пиршество в приезжей гостинице гарнизона, а на наш вопрос: «Кому и сколько сдать денег за постой и пропитание», весело рассмеялись. Хромченко открыл дверки двух холодильников доверху набитых всевозможными дефицитными и деликатесными продуктами. На следующий день пока мы с генералом и вместе с его сотрудником сделали вылазку из Моздока в ряд близлежащих в Чечне крупных сёл, оставшийся с остальными Гусак, сумел их полностью расположить к себе. Пользующемуся в УБТ огромным авторитетом Александру Ивановичу, они честно рекомендовали передать мне наедине, чтобы ни в коем случае не принимать числящиеся за Хромченко специальное вооружение, радиостанции, автомобили и остальное имущество. Объяснили тем, что оно всё выдано и либо уничтожено в ходе боёв, либо непонятно где находится. Потом невозможно будет отчитаться. Гусак меня предупредил и когда генерал Хромченко, как бы мимоходом предложил подписать огромный акт приёмки вышеперечисленного имущества, я ответил согласием, но с условием приложения списка поштучной его выдачи конкретным лицам, завизированный ещё двумя его начальниками направлений. Список этот потребовал утвердить у руководства ФСБ. Совесть у Александра Ивановича была на месте, не он, а руководство ФСБ ему рекомендовало провернуть эту афёру со мной. Он не стал настаивать на приёмке у него имущества, а, собрав свои нехитрые пожитки, организовал достойное для генерала «чаепитие на посошок». После обеда мы провожали его на местном военном аэродроме. Кроме Хромченко в самолёт садился и знакомый мне полковник ФСБ Хомяков.[494] Лестница в брюхо транспортного самолёта была узкая и крутая. Если Хромченко, как спецназовец ГРУ буквально взлетел наверх, то толстоватый Хомяков шатался и едва полз по «трапу», так, как руки его были заняты сумкой и дипломатом. Подскочив к нему, я предложил подержать его портфель и протянул к нему руку. Вдруг, Хомяков ругнулся и, отмахнувшись дипломатом от меня, быстро забрался в самолёт под дружный смех офицеров Хромченко. Не поняв, в чём причина, спросил: «Чего ржёте?». Они озадачили меня ответом: «Да Вы посягнули на самое святое. У него в дипломате «зелени» (долларов) не меряно». На следующий день после отлёта Хромченко мы с Гусаком, обвешанные оружием ещё раз выехали с тремя сотрудниками его отдела в один из самых опасных районов Чечни. Пока мы с Александром Ивановичем отсиживались в полевом штабе какой-то воинской части, ребята провели важную агентурную явку, и на обратном пути оживлённо обсуждали полученные ценные сведения. Поняв, что нам с Гусаком отведена лишь роль вооружённой охраны, вечером по «ВЧ» связи дозвонился до генерала Семёнова. С возмущением спросил у него: «Не слишком ли жирно будет использовать начальника отдела УБТ и начальника его ведущего направления в роли простых охранников?». В ответ услышал: «Александр Михайлович. Ты же знаешь, что это решение сверху. Что предлагаешь?». Решительно сказал: «Здесь у сотрудников Хромченко есть их начальник направления. С ним говорил, и он справится сам без нашего непонятного для них присутствия со своими задачами. Поэтому сейчас созвонюсь с руководителем группы ФСБ в Грозном генералом Н. Д. Ковалёвым и предложу ему помощь для налаживания антитеррористической линии в Чечне непосредственно у начальника УФСБ генерала Г. К. Хоперскова. Завтра же и убудем с Гусаком в Грозный». Генерал Семёнов чертыхнулся и, пообещав согласовать этот выезд со Степашиным, распорядился мне не спешить и на следующий день перезвонить». Тут же созвонился с генералом-афганцем Ковалёвым, который одобрил наше решение прибыть в Грозный. Слышавший разговор майор Гусак поддержал меня, как и сотрудники отдела Хромченко. С утра мы договорились с группой офицеров ВКР, выезжающих в столицу Чечни, что они потеснятся и захватят с собой. Да и два хорошо вооружённых сотрудника всегда в рискованной дороге пригодятся. Перед отъездом опять позвонил начальнику УБТ, который что-то невнятно сказал о невозможности связаться со Степашиным. В ответ, применив испытанный способ якобы «булькающей» и плохо разбираемой связи, я прокричал: «Понял Вас! Ковалёв дал добро на вылет в Грозный, а самолёт уже через полчаса. До встречи в Москве!». Тут же положив трубку, мы с Гусаком помчались к ожидающим нас машинам. Ощетинившись во все стороны автоматами, и повесив на бока УАЗИКА бронежилеты, мы рванули в Грозный, печально озирая места недавних жарких боёв. С самого начала воевавший в Чечне военный контрразведчик, прошедший этот маршрут вместе с войсками, показывая на подбитые наши танки и боевые машины, рассказывал о тех ожесточённых схватках и героизме наших солдат.
