Здесь в последние дни германские солдаты несколько раз открывали огонь по советским пограничникам, ломали пограничные знаки, делали провокационные попытки перейти на советскую территорию и, даже пыталась захватить в плен бойцов советских пограничных отрядов.
Участились и поимки немецких шпионов и диверсантов, многие из которых были одеты в форму военнослужащих Красной армии. И, наконец, немецкие солдаты начали прорезать проходы в своих проволочных заграждениях.
Все эти факты фиксировались советской разведкой. Одновременно с разведкой и секретари приграничных райкомов партии докладывали о происходящем первому секретарю ЦК партии Белоруссии Пономаренко.
Пантелеймон Пономаренко, назначенный Маленковым первым секретарем ЦК партии Белоруссии в 1938 г. после прошедшей там сталинской чистки, был человеком военным и имел звание полковника. В сентябре 1939 г., будучи членом военного совета, Пономаренко участвовал в Польской кампании и в «освоении» оккупированной Советским Союзом восточной части Польши.
И сегодня Пономаренко прекрасно понял, что означают факты, переданные ему секретарями райкомов. Прежде всего, он доложил об этих фактах в Москву, своему патрону Маленкову, а затем, не теряя времени, поехал к командующему Западным округом.
Пономаренко был уверен, что обстоятельства требуют привести войска округа в боевую готовность и двинуть их к границе.
ИЗ БЕСЕДЫ ПОНОМАРЕНКО
С ИСТОРИКОМ ПРОФЕССОРОМ Г. КУМАНЕВЫМ
2 ноября 1978
Занесколько дней до вражеского нападения, секретари пограничных райкомов сообщили, что германские части на протяжении всей границы через определенные интервалы прорезают проходы в проволочных заграждениях. Я сообщил об этом в Москву и немедленно поехал к генералу Павлову. Рассказав о полученной информации чрезвычайно тревожного характера, я спросил его — не считает ли он необходимым в связи с обстановкой привести войска округа в состояние полной боевой готовности и произвести их перемещение?
На это Павлов ответил, что войскам уже даны указания об их действиях по обороне на случай германского нападения. Каждому соединению и части поручена защита определенных позиций, которые они должны будут занять по тревоге и стойко их удерживать.
Что же касается перемещений и выдвижений войск к границе, то он думал об этом, но такие действия Генштаб запретил.
Они признаны самочинными и могут спровоцировать войну…
А, между тем, война уже стояла у самого порога.
Павлов ответил Пономаренко, что выдвижение войск к границе запрещено. Да ничего другого он и не мог ответить. Ведь ему было хорошо известно, чем закончились аналогичные «самочинные» действия командующего Киевским округом генерал-полковника Кирпоноса десять дней назад.
Несмотря на угрожающее положение на границе, Павлов не стал «самочинно» выдвигать войска. Но, тем не менее, всю последнюю неделю он ежедневно звонил в Москву и просил наркома обороны Тимошенко дать разрешение на введение в действие ПЛАНА ПРИКРЫТИЯ-41.
И, наконец, сегодня, 20 июня 1941 г., в ответ на свои многочисленные просьбы, Павлов получил из Москвы ответ за подписью генерала Василевского. Это был отказ: «…[Ваша] просьба доложена наркому, и последний не разрешил занимать полевых укреплений, так как это может вызвать провокацию со стороны немцев».
А до «внезапного» нападения остались всего одни сутки.
До «внезапного» нападения остались всего одни сутки. 20 июня 1941, пятница. Рига
Немецкие суда покидают советские порты
С Балтики пришло еще одно подтверждение того, что нападение Германии можно ожидать с часу на час. Начальник Рижского порта Юрис Лайвиньш позвонил Анастасу Микояну и сообщил ему, что все 25 немецких судов, находящиеся в это время в порту, не закончив ни разгрузки, ни погрузки, завтра готовятся покинуть Ригу.
Вспоминает Микоян: «За два дня до начала нападения немцев (я тогда как зам. пред. СНК ведал и морским флотом) часов в 7—8 вечера мне звонит начальник Рижского порта Лайвиньш: „Товарищ Микоян, здесь стоит около 25 немецких судов: одни под погрузкой, другие под разгрузкой. Нам стало известно, что они все готовятся завтра, 21 июня, покинуть порт, несмотря на то, что не будет закончена ни разгрузка, ни погрузка. Прошу указаний, как быть: задержать суда или выпустить?“
Я сказал, что прошу подождать, нужно посоветоваться по этому вопросу. Сразу же пошел к Сталину…»
Причина поспешного ухода немецких судов из Риги была ясна. И это событие было настолько значимым, что даже через много лет, беседуя с профессором Куманевым, Микоян прекрасно помнил не только телефонный разговор с начальником Рижского порта, но и точное время, когда этот разговор произошел. По воспоминаниям Микояна, Юрис Лайвиньш позвонил ему около 19—20 часов вечера, после чего он сразу пошел к Сталину. И действительно, в соответствии с записью в «Тетради записи лиц, принятых Сталиным», в этот вечер Микоян вошел в кабинет Сталина в 20 часов 15 минут!
Анастас Микоян имел право в любое время войти в кабинет Сталина. Анастас Микоян был не просто соратником вождя — он был его многолетним другом. Другом еще с тех далеких дней борьбы с царской властью на Кавказе. Микоян всегда и во всем поддерживал Сталина, к сожалению, участвовал во многих его черных делах, и именно Микояну принадлежит знаменитая фраза, приравнивающая живого Сталина к мертвому и обожествленному Ленину: «Сталин — это Ленин сегодня!»
Сталин ценил преданность Микояна и даже прислушивался к мнению этого опытного человека, славившегося своей осторожностью, предусмотрительностью.
В тот вечер, 20 июня 1941 г., Сталин был в кабинете не один. Вместе с ним, как почти всегда в эти дни, находились Молотов, Каганович и Ворошилов. И все они слышали необычно взволнованный доклад Микояна. Вспоминает Микоян: «…Сразу же пошел к Сталину, там были и другие члены Политбюро, рассказал о звонке начальника Рижского порта, предложив задержать немецкие суда…»
Микоян предложил Сталину воспрепятствовать отходу немецких судов и задержать их в порту, так как это похоже на подготовку к войне.Ведь такого никогда еще не было, чтобы все суда, неразгруженные и непогруженные, уходили из порта в один день! На это предложение, Сталин отреагировал еще одним ПРИКАЗОМ:
Микоян: «Сталин рассердился на меня, сказав: „Это будет провокация. Этого делать нельзя. Надо дать указание не препятствовать, пусть суда уходят…"»
Завтра на рассвете, за считанные часы до «внезапного» нападения, все немецкие суда покинут советские порты. В то же время советским судам будет приказано оставаться в немецких портах… «до особого распоряжения».
Особое распоряжение не последует. Советские суда и советские моряки, оставленные в немецких портах, будут захвачены гитлеровцами.
До «внезапного» нападения остались всего одни сутки. 20 июня 1941, пятница. Москва
Распоряжение о затемнении отменить!
Командующий войсками Прибалтийского округа, генерал-полковник Федор Кузнецов, так же как и командующие Киевского и Западного округов, генералы Кирпонос и Павлов, обеспокоен угрожающим положением на границе. Зная, что до нападения Германии остались считанные часы, и не получив приказа о введении в действие ПЛАНА ПРИКРЫТИЯ, Кузнецов решает принять все же некоторые меры, чтобы предупредить полную катастрофу. Командующий округом приказывает привести в боевую готовность систему противовоздушной обороны, ввести затемнение в городах и эвакуировать семьи командного состава из приграничных военных городков. Как только «самочинное» распоряжение Кузнецова стало известно Москве, в Прибалтийский округ немедленно полетела телеграмма за подписью Жукова. Приказ Генштаба требовал немедленно отменить распоряжение о затемнении городов:
«Вами без санкции наркома дано приказание по ПВО о введении Положения № 2. Это значит провести по Прибалтике затемнение, чем и нанести ущерб промышленности.
Такие действия могут проводиться только с разрешения правительства. Сейчас Ваше распоряжение вызывает различные толки и нервирует общественность. Требую немедленно отменить отданное распоряжение.
Дать объяснение для доклада наркому.Жуков»
А затем последовало еще более абсурдное распоряжение Москвы — семьи командного состава, которые были эвакуированы в тыл, немедленно вернуть обратно.
В воскресенье, еще до того как наступит рассвет, гитлеровские бомбардировщики сбросят свой смертоносный груз на ярко освещенные города Прибалтики, Украины, Белоруссии, и первыми жертвами этой войны станут семьи командиров Красной армии в приграничных военных городках.
