К полудню 23 декабря части 2-го финского корпуса в полосе наступления смогли продвинуться лишь на несколько километров, и Харальд Энквист отдал приказ прекратить дальнейшие бесперспективные атаки. Финны в ходе наступления потеряли 361 человека убитыми, 190 пропавшими без вести и 777 раненными [29].
Действия финских войск 23 декабря вызвали к жизни появление одного из самых интересных (исключительно из-за литературных изысков) документов периода Зимней войны — директивы Ставки Главного командования командующему 7-й армией о мерах по организации боевых действий от 24 декабря 1939 года № 0673 (23.30):
«В ночь с 22 на 23 декабря финнами произведены разведывательные поиски, которые застали наши части врасплох и понадобилось введение в бой вторых эшелонов полков, чтобы разогнать и отразить просочившиеся в тыл разведывательные партии финнов. 70 стр. дивизия при наступлении разведывательных групп потеряла 3 км и требуется день на приведение дивизии в порядок, и еще не начато контрнаступление для отобрания захваченного пространства. В то время как 7-я армия долбит 3 дня позиции противника и захватывает сотни метров, 70-я стр. дивизия легко за день отдает 3 км.
Все это объясняется:
1. Отсутствием должного порядка, как в боевых частях, так и в тылах армии.
2. Пехота не ведет разведки, не охраняется, поэтому противник легко протекает в промежутки и идет во фланг и тыл обнаруженным батальонам, полкам и даже нападает на артиллерию. Для обеда пехота бросает позиции и ходит ротами в тыл к кухням, у которых бродят к тому же различные подозрительные лица, возможно шпионы, диверсанты.
3.70-я стр. дивизия при том громадном количестве артиллерии, которое находилось за ней, не была ею поддержана, а сама дивизия, обойденная с флангов, которые не охранялись, быстро начала отходить назад. Это показывает, что дивизия не закрепила за собой занятого пространства окопами, не несла охранения и разведки на флангах. Очевидно, отсутствовало твердое управление в дивизии.
4. Вы возбудили ходатайство о снятии с должности командира 138-й стр. дивизии комбрига Пастревича и начартдива 138-й стр. дивизии Степанченко. Вместо того, чтобы судить, вы предлагаете отправить их учиться на АКУ КС (автобронетанковые курсы усовершенствования командного состава. — С.З.).
5. За отсутствие Вас (Мерецкова — С.З.) в частях армии, за отсутствие распорядительности в деле наведения порядка в частях, за то, что боевое охранение плохо поставлено. в войсках и за отсутствие порядка в тылах Ставка Главного Командования объявляет Вам и всему Военному совету выговор… Ворошилов… Сталин… Шапошников» (РГВА. Ф. 37977. On. 1. Д. 233. Л. 67, 68).
С комбригом Пастревичем приключилась следующая история. Он лично руководил отражением частями 138-й сд атак противника, находясь в боевых порядках, а когда вернулся на КП дивизии, там его уже поджидали военком и начальник политотдела дивизии, которые уже состряпали донос на предмет того, что Пастревич «позорно бросил вверенное соединение и бежал в тыл». Комбриг был арестован, но после проверки освобожден и 15 февраля 1940 года назначен командиром 150-й сд [1].
А в это время бравый комкор Чуйков крепко (как ему казалось) брал вожжи управления 9-й армией в свои руки. Для начала Ворошилов получил от него доклад об обнаруженной диверсии.
«Доклад командующего 9-й армии наркому обороны от 23.12.1039 г. (21 ч20 мин.) № 320.
Докладываю:
В Ухте на хлебопекарне обнаружена мука с нафталином и мышьяком. Меры приняты. Выпечки хлеба из этой муки не было…» (РГВА. Ф. 34980. On. 5.Д. 211. Л. 312).
Нафталин и мышьяк в муке — это серьезно и не может быть случайностью. Очевидно, это являлось делом рук либо финской агентуры, серьезно досаждавшей НКВД, либо местного населения, по всей видимости, не пылавшего большой любовью к товарищу Сталину (в начале 1930-х в районах, прилегавших к финской границе, было подавлено крупное крестьянское выступление). В тот же день Чуйков отдал приказ (№ 08) армии по организации боевых действий в соответствии с требованиями руководящих документов:
«…Β операциях мы имели много случаев, когда вследствие идиотской беспечности, неумения и нежелания организовать бой как следует и этот бой обеспечить всеми видами снабжения, мы понесли значительные напрасные потери.
Нужно всем знать и помнить, что война и бой это не маневры, где оплошность наказывается разбором. В бою за оплошность командира и политработника льется кровь сынов нашей Родины… Чуйков…Фурт— Соколов» (РГВА. Ф. 34980. On. 5.Д. 215. Л. 55, 56).
24 декабря Ставка разослала очередную директиву (№ 0674), которая стала предвестницей будущего расформирования (уже после Зимней, кампании) крупных советских бронетанковых соединений:
«…Опыт боевых действий в условиях Финляндии показывает, что нашей пехоте требуется сейчас как для наступления, так и для охраны тыла непосредственная поддержка танками. Кроме того, так как противник, пользуясь знанием местности, часто появляется с флангов и разрушает связь с тылами наших войсковых частей, танки, непосредственно приданные нашим частям, смогут быстро ликвидировать эти отряды противника в ближайшем войсковом тылу.
В связи с этим Ставка Главного Командования признала необходимым включить в состав каждого стр. полка по одной танковой роте Т-26 и, кроме того, иметь в составе каждой дивизии танковый батальон в составе двух рот танков Т-26 и одной огнеметной роты.
Необходимое количество танковых рот для стр. полков и для дивизионных батальонов готовятся в других округах и по мере готовности будут переброшены в армию… Ворошилов… Сталин… Шапошников» (РГВА. Ф. 37977. On. 1.Д. 233. Л. 63).
На следующий день Ставка принимает два «эпохальных» решения. Осознав, что британцы в Архангельске пока не появятся, а помочь 9-й армии нужно, Ворошилов и Шапошников перебросили 88-ю сд в распоряжение Чуйкова, объединив ее с 122-й сд в особый стрелковый корпус, управление которого было переведено в Кандалакшу. Ставка приняла решение Правую группу Грендаля преобразовать, наконец, в отдельную, 13-ю, армию. Долгожданное решение, если учесть, что 7-й армии приходилось прилагать усилия в двух совершенно расходящихся направлениях.
В этот же день произошло еще одно важнейшее событие — началась последняя попытка советских войск прорвать линию Маннергейма в 1939 году, которая привела к отказу от дальнейшего наступления и переходу РККА к позиционной обороне, что уже само по себе являлось нонсенсом, так как позиционной обороны для Красной Армии, согласно тогдашним уставам, вообще не существовало, с 1938 года не рекомендовалось даже использовать в войсках рытье траншей полного профиля!
По неизвестным причинам бойня, произошедшая 25 декабря на озере Суванто-ярви, выпала из поля зрения даже такого добросовестного исследователя, как П. Аптекарь. По всей видимости, он стал жертвой использования материалов из советских архивов, в которых о произошедшем постарались умолчать.
25.12.1939 года 4-я сд в составе 19-го, 39-го, 101-го, 104-го и 220-го стрелковых полков (большой привет А. Исаеву — любителю подсчетов с применением «расчетных батальонов») на рассвете атаковала позиции финнов в районе оз. Суванто-Ярви. Однако 10-я финская пехотная дивизия, прикрывавшая этот участок фронта, отразила все атаки. Красноармейцам удалось захватить на правом берегу озера л ишь маленький плацдарм в районе деревни Келя. Все попытки развить успех и перебросить подкрепления на захваченный плацдарм пресекались огнем из форта Кекиниеми.
В ночь с 26 на 27 декабря 4-я стрелковая дивизия вновь попыталась перебросить свежие силы на удерживаемый плацдарм, однако перекрестный огонь финнов воспрепятствовал этому. По сообщению одного из финских наблюдателей, «лед был завален грудами тел».
А утром, ближе к полудню, 27 декабря, после короткой артподготовки 6-й пехотный батальон 10-й финской пехотной дивизии атаковал и к утру 28 декабря ликвидировал плацдарм РККА в районе деревни Келя.
Потери финской стороны в этой операции составили 141 человека убитыми и 375 раненными. 4-я стрелковая дивизия Красной Армии понесла гораздо более значительные потери. По подсчетам финнов, только в районе плацдарма и на льду озера осталось около двух тысяч убитых. Финская армия захватила 12 45-мм орудий, около 140 ручных и станковых пулеметов, около 200 автоматических и 1500 магазинных винтовок [29].
Это был кровавый конец дебютной попытки провести «глубокую операцию» в жизнь.
Потери РККА за декабрь 1939 года, только по официальной информации, составили 69.986 человек, из них убито и умерло — 11.676 человек; пропало без вести — 5965 человек; ранено — 35.800 человек; контужено — 1164 человека; обожжено — 493 человека; обморожено — 5725 человек; заболело — 9163 человека (ЦАМО. Ф. 15-А. On. 2245. Д. 48. Л. 16).
