(2) Район между Одессой и Овидиополем, карта сер. XIX в.
Еще одна исконно славянская земля — Новороссия. До присоединения к России в 1791 г. она называлась Едисан (здесь кочевала Едисанская орда ногайских татар) и здесь стояли турецкие крепости (Хаджибей — Одесса, Хаджидере — Овидиополь). Ногайцам пришлось удалиться в Крым или на Северный Кавказ. Потом эти земли колонизировали представители многих народов — украинцы, русские, поляки, немцы, не говоря уж о пестром населении самой Одессы. Несколько загадочно должны выглядеть карты обороны Одессы 1941 г. с учетом тех названий населенных пунктов, которые существовали тогда: Александргильф, Либенталь, Нейбург, Мариенталь, Юзефсталь, Петерсталь, Фрейденталь, Францфельд. Такое впечатление, что военные действия происходят уже в Германии. Правда, на тот момент 400 тыс. украинских немцев уже были депортированы на восток. В Украину они потом в своей массе (после «отпуска» в 1989 г.) так и не вернутся. И кому стало от этого хуже? Увы (для Украины), явно не немцам. А слегка к востоку по карте — Арнаутовка («арнауты» — албанцы), Татарка, Молдаванка…
3) А вообще — забавно было узнать о симпатичном шведском городке Ниен, стоявшем в устье Невы до Санкт-Петербурга. На фото: макет города Ниен и форта Ниеншанц из музея «Ниеншанц» (Санкт-Петербург). Пафос постройки новой столицы будущей Российской империи на болотах как-то скрыл для широкой общественности тот факт, что Петр I в этом месте явно был не «первым»… К сожалению, для Санкт-Петербурга (в отличие от Ниена) было выбрано затапливаемое место: видимо, шведы были лучше русских знакомы с гидрографией Невы (они там регулярно бывали задолго до возникновения Древнерусского государства). Или же сообразили расспросить об этом местных жителей, представителей финских народов ижорцев и карелов — чьей, собственно, «исконной землей» эта территория и являлась. И поэтому не суть важно, что до Ниена на этом месте стоял «Невский городок» московских царей, а до этого (в 1300 г.) — опять же шведская крепость Ландскрона, через год после постройки разрушенная новгородцами. Земля-то «исконная» — все равно не шведская и не русская…
И напоследок о том, что роднит две известные русские столицы Киев и Петербург. Остатки Ниены изучены в ходе археологических раскопок 1990-х гг. и являются уникальной находкой для Восточной Европы. Эта территория является археологическим памятником, охраняемым государством. Тем не менее, теперь там будет «Охта-центр» — офисное здание «Газпрома». Точно также, как и в Киеве, где прошлое великого города варварски уничтожается в пользу своих местных карликовых газпромов. И еще более сроднит обе столицы «черный список» ЮНЕСКО для мест, где уничтожают всемирное культурное наследие.
Выход экономики из кризиса, ощутимый с 2000 г., стал результатом скорее самодеятельности населения, разобравшегося что к чему в новых капиталистических реалиях, а не спланированной реализацией программы реформ. Возможно, украинские экономисты со мной и поспорят, но я пока не слышал никого, кто бы связно и, как модно говорить, концептуально изложил видение тех процессов, которые происходили последние пятнадцать лет. В пространстве политическом наблюдались те же явления, что и в других странах СНГ: обнищавший электорат выпал из политического процесса, который стал способом обогащения, коррупции и кражи, слияния [пост]коммунистической власти и бешеных криминальных денег «новых украинцев». Ярким примером является «загадочное исчезновение» при Кравчуке самого большого в мире Черноморского морского пароходства, из-за чего украинские моряки теперь плавают на тех же судах, но уже принадлежащих совсем другим людям и странам. При этом отпочковавшееся в 1970-е от Черноморского Новороссийское пароходство если и не процветает, то очень неплохо себя чувствует.
Политический режим, достигший своего апогея при позднем президентстве Кучмы, «красного директора», никак нельзя назвать тоталитарным, как это делали многие наши «революционеры». Если бы он таковым был, никакой легальной оппозиции, которая могла бы выйти на площадь и собрать людей, не существовало бы в природе. Авторитарным — тоже, поскольку авторитарные методы у кучминского менеджмента были, но никакого «авторитета» у Кучмы (социологические данные подтвердят), и это было просто «распуханием» исполнительной ветви, которая все чаще игнорировала нормы законодательства, и «семейным бизнесом» Кучмы. Просто партия власти попыталась сформировать режим так наз. «управляемой демократии», идя вслед за путинской Россией и лукашенковской Белоруссией, когда всякая бутафория в виде «Конституции», «демократии», «свободы слова» и «открытых выборов» присутствует, но не работает. При пассивности населения это все вполне достижимо. Главное — не разжигать страсти и поддерживать стабильность. Но декоративные выборы являются все же несколько «стремным» процессом, поскольку электорат вроде как и контролируется, и направляется (да и СМИ уже «заткнулись» и все излагают по спускаемым сверху «темникам»), но может повести себя и непредсказуемо. Попытка сделать выборы полностью предсказуемыми, то есть навязать электорату определенный выбор различными формами давления и, на всякий случай, сфальсифицировать часть результатов голосования и была той косой, которая нашла на камень «оранжевых событий». Это была попытка отойти от практики компромиссов, когда конкуренция двух политических сил находилась в ситуации нестойкого равновесия. Каждый близко подошел к победе, что и обусловило нарушение временного консенсуса элит. Все революции начинаются с того, что исчерпывается возможность политического класса достигать компромисса «внутри себя». Тогда кто-то обращается к широким массам. Если у тех есть поводы для недовольства существующим положением и достаточно желания поучаствовать в «процессе», то начинаются Большие События.
В восприятии «оранжевых событий» доминируют два взгляда: 1) что эта была народная революция в защиту прав и свобод человека и 2) что это был заговор или «спецоперация» Запада, а люди были «зомбированы». Поскольку я не политтехнолог и не сотрудник Органов, а историк и социолог, я мыслю не узко политически-манипулятивно и не профессионально-параноидально. Объясню. Менталитет политтехнологов и сотрудников безопасности (в России эти сферы, наверное, сливаются) говорит о том, что всякие политические действия являются результатом спланированных акций узкой группы заинтересованных лиц, а любые проявления неконтролируемых массовых акций — невозможны. В этом смысле вся политическая история мира — это история «психологических» и «политических спецопераций», когда определенные подготовленные люди, манипулируя массовым сознанием, достигали поставленных политических целей — от древних шумеров до коварных пентагоновских ястребов. В этой истории нет места людям: они являются лишь сонмищем скота, тупо идущего за пастухами и умирающего за них. Для такого видения мира, имеющего порой под собой основания, общественные науки нужны лишь как прикладные дисциплины по формированию концепции идеологической трамбовки человеческой массы. Однако общество — штука гораздо более сложная и очень часто непредсказуемая, чему в истории — тьма примеров. Загадочные сочетания рационального и аффективного, агрессии и смирения, жертвенности и тупой пассивности — все эти проявления человеческого и социального делают пиар-технологии и «спецоперации» столь же непредсказуемыми по последствиям, как и любые человеческие намерения: может получиться, а может провалиться. Человек предполагает, а Бог располагает.
В 2004 г. граждане Украины смогли выбрать между двумя пиаркампаниями, из которых выиграла та, которая пользовалась гораздо более слабым медийным ресурсом и имела против себя жесткий ресурс административный. Почему же «зомбировала» в результате людей именно та сторона, которая была обречена на поражение? Посему гораздо полезнее выбраться из области «технологий» и «манипулирования» в область более простых вещей, доступных обычным смертным. Значит, некие, измеряемые той же социологией, долгоиграющие объективные факторы создали отзывчивую социальную почву для реализации определенных политических лозунгов. Степень успешности в реализации этих идей — вопрос, которого я коснусь несколько позже, а пока — приблизимся к социологии.
По данным социологических мониторингов, в первую очередь Института социологии НАН Украины и Фонда «Демократические инициативы» (ведущимся с 1994 г.), можно попытаться отследить ту почву, которая дала оранжевые всходы:
• граждане оценивали экономическую ситуацию в Украине на 2004 г. в 2,6 балла по десятибалльной шкале. Своим положением в обществе были недовольны 58,2 %;
