Понимая, что в Пекине его позиции не очень сильны, там могут возобладать прагматики, Мао в качестве отправной точки своего революционного наступления избрал Шанхай – здесь в течение нескольких месяцев находился его командный пункт. Главным печатным органом его сторонников стала газета шанхайского горкома партии «Цзэфан жибао».
Прелюдия к культурной революции, ее старт и последующий разворот событий на непосвященный иностранный взгляд представляли картину весьма причудливую. 10 ноября 1965 г., в день прибытия Мао Цзэдуна в Шанхай, в «Цзэфан жибао» появляется давно заготовленная статья «О новой редакции исторической драмы «Разжалование Хай Жуя». Древняя тень опять была призвана на политическую арену – для того, чтобы с ее помощью по «принципу домино» была нанесена цепочка ударов по ныне здравствующим персонажам. В статье резко критиковался автор драмы о Хай Жуе – зам. Пекинского мэра У Хань. Армейский орган, перепечатавший статью, добавил от себя, что пьеса – «большая ядовитая трава». В то же время было отмечено, что ряд газет промедлил с перепечаткой или не дал комментариев в требуемом от них духе – и список врагов пополнился. Начавшись с довольно скромной по номенклатурным меркам личности У Ханя, пропагандистская атака распространилась на его друга Пэн Чжэня, главу пекинских коммунистов. «Все выше, и выше, и выше» – и вскоре объектом критики стал уже Председатель КНР Лю Шаоци. Больше всех на этом этапе пострадал начальник генштаба Ло Жуйцин – он был сначала заключен под домашний арест, а потом снят с поста.
18 апреля 1966 г. в армейской газете прозвучал призыв к началу «великой пролетарской Культурной революции», а в мае на совещании политбюро Мао озвучил ее задачи – стратегические и текущие, служащие цели искоренения «стоящих у власти и идущих по капиталистическому пути». Была образована «Группа по делам Культурной революции» во главе с Чэнь Бода. Среди прочих ее членов выделялась своей неукротимой энергией Цзян Цин.
В качестве движущей силы революции маоистское руководство выбрало молодежь – в первую очередь студентов и старшеклассников. Не набравшиеся еще житейской мудрости, но падкие на революционную фразу, на призывы и лесть боготворимых вождей, эти ребята оказались страшным оружием в опытных руках. В Пекине появились отряды «красных охранников», знаменитых хунвэйбинов – скорее всего не в результате «революционного творчества масс», а по установке свыше. Их действия направлялись «Группой по делам Культурной революции», а главной застрельщицей выступала Цзян Цин. Повсюду запестрели их листовки и стенгазеты – дацзыбао. Первым объектом критики стал ректор Пекинского университета Лу Пин, тесно связанный с горкомом партии. Вскоре лишились своих постов все не вызывающие у Мао доверия столичные руководители.
Заразительный пример был воспринят юнцами в других учебных заведениях – сначала пекинских, потом по всей стране. Психологическая, а зачатую и физическая атака шла на преподавателей, партийных и государственных работников, на интеллигенцию. Имена было кому подсказать, а если на кого-то удар обрушивался по инициативе снизу – это тоже было не лишне. Стали подвергаться разгрому партийные и комсомольские комитеты, редакции неугодных газет. Во время шумной манифестации один паренек воздел над собой портрет Мао, помещенный в газете – и тут высветилось, что на обратной стороне жирными иероглифами напечатано название какой-то статьи: «Бумажный тигр». От помещения редакции остались одни только стены.
Устраивались публичные судилища – людей, в том числе пожилых, ставили на колени и подвергали многочасовым обличениям – в первую очередь в измене делу революции и стремлении вернуть страну на буржуазный путь, а потом и в прочих каких угодно преступлениях. Напяливали им на головы шутовские колпаки, вешали на шею хулительные плакаты, оплевывали, избивали, водили по улицам среди беснующихся толп (зачатую студенты не отказывали себе в удовольствии свести счеты с нелюбимыми преподавателями). В качестве собственно культурной программы грандиозного мероприятия громились монастыри и храмы, запылали костры из книг «буржуазных» авторов, в том числе классиков мировой литературы. Повсюду реяли красные флаги, бросались в глаза будоражащие душу призывы. Двигались многотысячные демонстрации – возможно, на разгром очередного «буржуазного штаба». Отряды хунвэйбинов получили возможность бесплатно разъезжать по всей стране – распространять революцию вширь.
Особенностью происходящих событий было то, что методы противника зачастую заимствовали и главные объекты атаки – партийные руководители из числа «идущих по капиталистическому пути». В глубине души они вряд ли отчетливо осознавали, что же это такое творится вокруг и накатывается на них беспощадной волной: они сами не раз произносили лозунги подобные тем, что видели теперь над головами хунвэйбинов; они могли недолюбливать Мао, но никогда и ничего не злоумышляли против него. Поэтому они сами с чистой совестью обращались к молодежи с эффектными призывами и создавали «рабочие группы» для организации собственных отрядов хунвэйбинов – и на улицах начались кровавые побоища враждебных толп «красных охранников», после которых на мостовой оставались сотни, а то и тысячи убитых и раненных. Но у прагматиков не было шансов на успех. Самое большое, чего они могли добиться, – это вывести на время из-под удара некоторые партийные комитеты: «рабочие группы» докладывали наверх об успешном проведении хунвэйбиновской операции – выполнение которой на самом деле саботировали. Но вскоре деятельность «саботажников» была пресечена отрядами, направляемыми Цзян Цин.
У всего этого кажущегося хаоса на самом деле был очень жесткий каркас – армия. Она тоже в большинстве своем была захвачена порывом Культурной революции, она готова была в огонь и в воду за Председателя Мао – но она любила порядок, и поддержание порядка (пусть своеобразного) было поставлено ей в задачу. К группам из 20–30 хунвэйбинов приставлялись военные инструкторы, которые обучали подопечных организованным действиям и руководили ими. Использовались армейские пункты связи, типографии, транспаранты и прочее.
В августе 1966 г. прошел очередной пленум ЦК КПК. Многие из тех, кому по статусу положено было на нем присутствовать, уже не могли этого сделать – они были ошельмованы и репрессированы, и их место заняли «представители массовых революционных организаций». С отчетным докладом выступил Лю Шаоци – и явно не встретил поддержки подавляющего большинства собравшихся. Мао Цзэдун по-хунвэйбински вывесил дацзыбао, озаглавленное «Открыть огонь по штабам». Имя главного штабиста названо не было, но в этом и не было никакой необходимости.
«Культурная революция» получила полное одобрение, «идеи Мао» вновь были восстановлены в правах в качестве идеологической платформы партии. Лю Шаоци, Чжоу Эньлай, Чжу Дэ, Чэнь Юнь утратили посты заместителей председателя КПК, и Мао Цзэдун и его сторонники обрели неограниченную власть над партией.
В ближайшие недели улицы и площади Пекина наводнили хунвэйбины, съехавшиеся со всех концов страны. Суммарная численность теснящихся на грандиозных митингах толп оценивалась в 10 миллионов человек. Выступая перед ними, Мао Цзэдун заявил: «Я решительно поддерживаю вас!».
В конце года к хунвэйбинам подоспело подкрепление из рабочей молодежи: на предприятиях стали создаваться отряды цзаофаней – «бунтарей». Но тогда же и даже раньше стали появляться отряды «красной гвардии», организуемые по инициативе местного партийного руководства и советских властей. Развернулось отчасти оппозиционное движение «экономизма»: рабочие делегаты приезжали в Пекин и требовали восстановления нормального производственного процесса, своевременной выплаты зарплаты и т. д.
Декабрьской ночью хунвэйбины арестовали бывшего пекинского секретаря Пэн Чжэня – его вытащили из постели, бросили в кузов грузовика и увезли. По приказу Цзян Цин был создан «специальный полк по поимке Пэн Дэхуая» – его стараниями опального маршала захватили в Сычуани и доставили в Пекин.
Расправа над Лю Шаоци и Дэн Сяопином долгое время откладывалась. Только 5 августа 1967 г. (в годовщину вывешивания Мао Цзэдуном дацзыбао «Открыть огонь по штабам») было сочтено, что митинговых проклятий в их адрес извергнуто уже достаточно, и состоялись «судебные процессы». Председатель КНР Лю Шаоци, стоя на коленях в одном нижнем белье, на глазах жены и детей, подвергался издевательствам хунвэйбинов: они пинали его руками и ногами, а особо идейные били цитатниками по голове. Приговоры содержали длительные сроки тюремного заключения – но за жизнь осужденных не мог поручиться никто.
В январе 1967 г. Мао Цзэдун и его сподвижники решили, что настала пора заняться коренной реорганизацией государственного устройства. Начало было положено в Шанхае. Мероприятие было обставлено как «захват власти». Осуществлявшими его отрядами хувэйбинов и цзаофаней руководил выдвиженец группы Мао Цзэдуна – молодой рабочий местной текстильной фабрики Ван Хунвэнь. Пользуясь поддержкой армии, они последовательно вытеснили отряды «красной гвардии», подчиняющиеся местным партийным организациям, из административных зданий, редакций газет, а затем, преодолев упорное сопротивление, захватили здание городского комитета КПК. Эта схема «захвата власти» была воспроизведена в провинциальных и уездных центрах по всей стране.
