Вообще, его биография Сергия была мало распространена в древнерусской письменности. Это объясняется легко: другой, менее талантливый, но более популярный писатель, Пахомий, переделал труд Епифания прежде, чем он распространился в читающей среде, а писцы потом охотнее переписывали более краткую Пахомиевскую редакцию, чем обширный труд Епифания. В библиотеке Сергиева монастыря сохранилось 9 списков редакции Пахомия XV в., но не уцелело ни одного современнаго им списка Епифаниева труда; даже от XVI в. дошел только один его список, если не ошибаемся. Притом многия статьи в Пахомиевской редакции изложены дословно сходно с Епифаниевской. Все это вместе с позднейшими прибавками, неразлучно сопровождающими Епифаниевский текст в уцелевших списках, может возбудить сомнение, принадлежит ли этот текст перу Сергиева ученика, не есть ли он произведение редактора XVI в., в иных местах переделавшаго изложение Пахомия, в других переписавшаго его дословно. Это сомнение устраняется одним куриозным списком жития XV в. Здесь статьи, входящия в состав Епифаниева труда, расположены не в том порядке, как в других его списках, но текст большей части их совершенно одинаков с последними; немногия статьи, напротив, изложены в том виде, как их переделал Пахомий, некоторыя, наконец, переписаны дважды, в одном месте сходно с Епифаниевским текстом, в другом — с Пахомиевским. Отсюда видно, что уже редактор XV в. имел перед собой два различных текста жития, и один из них — тот самый, который в списках XVI в. приписывается Епифанию. Далее, указанное сочинение не может касаться предисловия к житию: здесь автор сам говорит о себе как об ученике Сергия и очевидце его последних подвигов, и в числе старцев монастыря, поведавших ему о более раннем времени жизни святаго, называет Стефана, его старшаго брата. Но и в самом житии, разсказывая события начальной поры монастыря, автор иногда ссылается на их свидетелей и очевидцев, которых не мог застать в монастыре Пахомий, пришедший почти сто лет спустя после того. Наконец, характер изложения в житии Сергия, известные литературные приемы и даже отдельныя фразы напоминают перо биографа Стефана Пермскаго. Отделив таким образом от позднейших добавлений подлинный текст Епифания в редакции жития, обозначаемой в списках его именем, легко заметить и в самом этом тексте вставки другой руки, впрочем очень немногия. К разсказу об основании Московскаго Андроникова монастыря прибавлено известие о преемнике Андроника, игумене Савве, и о посмертном исцелении последним ученика своего Ефрема. Савва, сколько можно заключать по неясным известиям о нем, умер до 1418 г., и заметку о нем мог написать Епифаний; но не этому биографу Сергия принадлежит следующий за тем разсказ о построении и украшении каменной церкви в монастыре преемником Саввы Александром и живописцем Андреем Рублевым с известием о смерти обоих, ибо это было много лет спустя после 1418 г. Точно так же в разсказе о кончине Сергия вставлена заметка об ученике и преемнике его Никоне: «Иже последи явлена его в чюдесех показа, предводящее слово скажет». Это намек на одно чудо (о Симеоне Антонове), разсказанное в позднейшем прибавлении к труду Епифания и бывшее уже по смерти Никона. Житие Сергия не чуждо литературных особенностей, отмеченных в разборе жития Стефана: то же неумение разсказывать кратко и ясно, та же наклонность вставлять в разсказ длинный ряд текстов и вдаваться в историческое или символическое толкование событий. Но это житие, говоря вообще, богаче фактическим содержанием в сравнении с другим произведением Епифания и сообщает гораздо больше живых черт, возможных со стороны современника. Это объясняется многолетней жизнью автора на глазах Сергия, близким знакомством его с местом описываемых событий, чего недостает в житии Стефана, наконец, обилием живых свидетелей жизни святаго. Не лишены интереса разсеянныя в предисловии к житию заметки Епифания о том, как писалась эта биография. Многое он сам видел и слышал от Сергия: другое сообщили ему келейник Сергия, «вслед его ходивший время не мало и взлиавший на руку его воду», потом брат святаго Стефан, старцы, помнившие рождение и жизнь Сергия до пострижения, другие старцы, очевидцы пострижения его и дальнейшей жизни; для каждой поры в жизни святаго Епифаний еще застал в монастыре живых свидетелей — очевидцев. В самом житии встречаем черты, подтверждающие эти сообщения автора: он мог назвать по имени священника, который крестил Сергия; знал диакона Елисея, отец котораго Онисим, также диакон, является в числе первых иноков, пришедших в пустыню к Сергию, а родственники этого Онисима, по разсказу Епифания, пришли в Радонеж из Ростовской области вместе с отцом Сергия и другими ростовскими переселенцами. Пользуясь такими источниками, Епифаний через год или два по смерти Сергия первый начал писать о его жизни, но только для себя, не для публики, «запаса ради и памяти ради»; написанныя таким образом «некия главизны» о житии старца, в свитках и тетрадях, не приведенныя в порядок, лет 20 лежали у автора, ждавшаго, не будет ли кто другой писать о том же. Узнав, что никто нигде не пишет, Епифаний посоветовался с старцами разумными и через 26 лет после кончины Сергия принялся писать его житие «по ряду», т.е. приводить в порядок, дополнять и отделывать свои старые свитки и тетради. Но Епифанию, очевидно, не вполне удалось достигнуть этого, и расположение отдельных «главизн» в его труде по сохранившимся спискам не соответствует порядку разсказываемых событий, что затрудняет пользование житием как историческим источником. Это затруднение увеличивается еще неясностью хронологических указаний самого автора и ошибками писцов. Не разъяснены известия о времени рождения и смерти Сергия. Шевырев прочитал в каком-то списке Епифаниевскаго жития его, что святой скончался в 6905 г. Но против этого, во-первых, большая часть списков этой редакции жития, помечающих время события 6900 годом (25 сент. 1391); во-вторых, все нам известные списки Пахомиевской редакции XV в., числом более 10, выставляющие тот же год; в-третьих, показания летописей, которыя записали известие о кончине Сергия; в-четвертых, авторитет монахов Сергиева монастыря, современников Пахомия. Один список Пахомиевской редакции, писанный в монастыре в 1459 г., сопровождается припиской руки, переписавшей житие: «В лето 6900, мес. сентевриа 25 преставися Сергий чюдотворец, а жив лет 78; в лето 6967, индикта 6, вруцелето 6… от сего лета Сергию чюдотворцу настала година 67, а Никону игумену 31 година». Далее, к известию о годе смерти Сергия списки жития обыкновенно прибавляют заметку, что святой жил 78 лет; но в начале жития Епифаний говорит, что Сергий родился «в княжение великое тверское, при вел. кн. Димитрие Михайловичи, егда бысть рать Ахмулова», т.е. в 1322 г. Делают различные выходы из этих противоречивых известий одного и того же памятника. Одни стараются примирить несогласныя известия, отыскивая между ними средину: если по одному показанию Сергий родился в 1322 г., а по другому — в 1318 г., то полагают время рождения Сергия между 1318—1322 гг., приблизительно около 1320 г. Но хронологическия показания источников — не мнения ученых, и мирить их с помощию средины — значит прибавлять к двум несходным и сомнительным показаниям источников свое третье, сочиненное. Архиеп. Филарет избрал другой, более решительный путь: приняв известие большей части списков жития о кончине Сергия в 6900 г. и о 78 годах его жизни, он посредством вычитания получает для рождения святаго 1313 год и затем отвергает все другия показания, не примиряя их. Но, кроме того, что не указаны причины предпочтения одного показания жития другому, новое известие архиеп. Филарета вступает в противоречие с другими показаниями Епифания. Сергий постригся 23 лет, по словам Епифания, следовательно, в 1336—1337 г., по выводу Филарета о времени его рождения; Троицкая церковь в пустыне построена Сергием раньше этого с помощью старшаго брата Стефана, уже овдовевшаго и постригшагося; следовательно, сын последняго Иван, будущий игумен симоновский Феодор, родился еще раньше; он пострижен уже игуменом Сергием, следовательно, не раньше 1353 г., и по разсказу Епифания 10—12 лет, следовательно, не позже 1347 г., по хронологии Филарета недостает 6—7 лет, чтобы помирить ученаго изследователя с учеником Сергия. Далее, упомянутая церковь построена в княжение Симеона, по разсказу Епифания, следовательно, не раньше 1341 г., а по хронологии Филарета не позже 1335 г.: опять недостает 6—7 лет. Так как из двух противоречивых показаний источника одно непременно ложно, остается оценить сравнительно признаки вероятности каждаго и принять одно из двух: или 78 лет жизни Сергия, или рождение его в 1322 г. Епифаний слышал от старцев, что святой родился в великокняжение Димитрия Тверскаго, когда была рать Ахмылова; но они не сказали и Епифаний не знал, когда, в каком году это было: иначе он сообразил бы, что в 1391 г. Сергию не было 78 лет. Если бы житие прямо пометило событие 1322 г., в его показании, при противоречии с другим, можно было бы усомниться, подозревая ошибку автора или писца; но оно передает известие в форме, которая сама по себе внушает доверие. Такова обычная народная хронология: она считает не годами, а событиями и редко ошибается. Она запомнила, что Сергий родился при великом князе Димитрие, который в один год с нашествием Ахмыла и на короткое время «подъял» великое княжение под Юрием Московским. С другой стороны, в год смерти Сергия едва ли были в монастыре люди, помнившие его рождение и детство; тем менее можно предположить их присутствие через 26 лет после, когда дописывалось житие, а поколение младших современников Сергия в обители его, к которому принадлежал автор, легко могло ошибиться в счете лет святаго. Вообще, в этом последнем известии, если даже оно записано самим Епифанием, скорее можно предположить неточность, чем в известии о времени рождения; еще менее удерживает оно цены, если вставлено в текст Епифания позднейшей рукой, что более вероятно. Наконец, Епифаниево известие о времени рождения Сергия не только согласно с дальнейшими хронологическими показаниями жития, но и бросает свет на некоторыя темныя черты последняго и возстановляет приблизительную хронологию главнейших событий в истории монастыря. Переселение Сергиева отца с другими Ростовцами в Радонеж Епифаний объясняет, с одной стороны, московскими насилиями, начавшимися в Ростове при великом князе Иоанне Калите, следовательно, после 1328 г., с другой — льготами, манившими переселенцев в Радонеж, который был отдан Калитой меньшему сыну Андрею. Но по двум духовным Калиты, писанным в 1328 г., Радонеж завещан великой княгине Елене с меньшими детьми, а не Андрею, которому назначен особый удел. Отсюда следует, что эта весь, как называет ее Епифаний, отошла к уделу Андрея вследствие новаго раздела по смерти княгини Елены, которая умерла по летописи в 1332 г. Находим подтверждение известию Епифания: в 1373 г. Радонеж является по летописи в вотчине Андреева сына Владимира, а по духовной Симеона 1353 г. Владимир «ведает уезд отца своего». Таким образом, переселение Сергиева отца в Радонеж произошло после 1332 г. С того времени до удаления Сергия в пустыню прошло по житию немало времени: младший брат его Петр успел вырости и жениться, а старший овдоветь, имея двоих сыновей, и постричься; родители их со временем также постриглись и умерли, пожив в иночестве «мало лет», следовательно, не один год. Все это подтверждает известие Епифания, что церковь Троицы, которой ушедший в пустыню Сергий начал строение монастыря, освящена в княжение Симеона, т.е. не раньше 1341 г. Это известие высказано автором с уверенностью, а прибавленная к нему догадка, что это было в начале княжения Симеона, подкрепляется заметкой жития в другом месте, что от начала строения «места того» прошло более 15 лет до заселения его окрестностей, что было еще в княжение Иоанна, брата Симеонова. Сергий постригся 23 лет от роду, следовательно, в 1345—1346 г., и вскоре стали приходить к нему монахи; этим объясняется замечание жития, что Сергий жил в пустынном уединении, не видя лица человеческаго, года два «или боле или менши, не веде (не вемь), Бог весть». Первым монахам, просившимся в пустыню к Сергию, он говорит о монастыре еще как о будущем; следовательно, братство начало собираться около пустынника едва ли раньше 1346 г. Сергий принял игуменство в Переяславле, в отсутствие митрополита Алексия, от Афанасия Волынскаго, который является в звании переяславскаго епископа в духовной Симеона 1353 г.; это скорее можно отнести к поездке Алексия в Царьград в 1353—1354 гг., чем к путешествию его туда же в 1456 г. Таков приблизительно хронологический порядок событий в первой половине жития; гораздо труднее возстановить его во второй. Разсказ биографа становится подробнее, распадается на отрывочные эпизоды, которые, благодаря недостатку хронологических указаний автора, нельзя связать с другими известными событиями времени. Можно только заметить по некоторым статьям жития, что в существующих списках оне расположены без хронологической последовательности. Одною из последних статей является разсказ о попытке митрополита Алексия уговорить Сергия занять после него престол русской митрополии, что было незадолго до смерти митрополита в 1378 г.; между тем гораздо прежде помещен в житии разсказ о пермском епископе Стефане, относящийся ко времени после 1383 г., когда Стефан стал епископом. Еще заметнее эта непоследовательность в том, что между разсказами о Стефане и Алексие помещен ряд статей о монастырях, основанных под руководством Сергия, которые все возникли до посвящения Стефана в епископы, но некоторые после смерти Алексия. Первым в этом ряду монастырей-колоний является Андроников; о нем можно только сказать, что он основан до 1370 г. Следующий за ним в житии Симонов монастырь основан также при Алексие, но неизвестно, в каком году; в позднейшем житии Феодора, племянника Сергиева, находим известие, что он, первый игумен этого монастыря, был духовником великаго князя Димитрия и тысяцкаго; отсюда видно, что он стал игуменом до 1374 г., а монастырь, по тому же житию, основался задолго до игуменства Феодора. Следующий за Симоновым Дубенский монастырь основан, по разсказу Епифания, вскоре после победы над Мамаем в 1380 г. После него житие разсказывает о Коломенском Голутвином монастыре, время основания котораго неизвестно, и, наконец, о Серпуховском Высоком, который по летописи построен в 1374 г. Таким образом, и ряд статей о монастырях учеников Сергиевых не имеет хронологической последовательности. Встречаем в житии заметки, показывающия, что сам Епифаний затруднялся размещением своих старых отрывочных записок, когда стал приводить их в порядок. Так, вслед за разсказом об основании Феодором Симонова монастыря он поместил разсказ о видении ангела, бывшем раньше, еще до удаления Феодора из обители Сергия, и, замечая, что поместил не на месте, переходит к статье о Дубенском монастыре с оговоркой: «Сиа сказаниа предним последуют о составлении монастыря от ученик святаго еже на Дубенке».
