Далеко на восток и на юг от Стамбула, за пределами основной территории Анатолии, находились арабские провинции империи. Они вошли в состав Османского государства в XVI столетии, и первоначально большинством из них управляли, руководствуясь сводом законов, подогнанных под местные традиции и условия, при которых губернатор осуществлял правление от имени султана. Преобладали две системы землевладения: в провинции Мосул и в сирийских провинциях Алеппо и Дамаск земельные наделы давали в награду за военную службу, как это делали в большинстве провинций Малой Азии и на Балканах, а в Басре, Багдаде, Египте и Хабеше, а также в прибрежных провинциях Северной Африки, таких как Алжир, Тунис и Триполи, которые были слабо связаны с центром, преобладала система налоговых откупщиков. Помимо этих двух систем, значительная территория оставалась под контролем племенных вождей (таких как курдские вожди), которые хотя и подчинялись некоторым указаниям центральной власти, обладали большей степенью независимости, чем другие землевладельцы. Со временем методы, с помощью которых управляли этими провинциями (как и другими провинциями, сформированными в результате завоеваний новых территорий и в соответствии с изменившимися приоритетами системы административного управления), могли полностью отойти от модели управления, введенной сразу после завоевания, но общей особенностью этих методов всегда оставалось то, что степень контроля со стороны центра возрастала или уменьшалась по мере того, как влияние местных группировок либо усиливалось в ущерб влиянию Стамбула, либо временно ослабевало.
Египет был самой крупной провинцией империи, а благодаря своему стратегическому местоположению на главных торговых путях являлся и самой богатой. Помимо прочего, империя отводила ему особую роль, возложив ответственность за обеспечение безопасности передвижения паломников, поставки зерна и финансовое содержание мусульманских святынь. Таможенные пошлины приносили египетской казне самые большие доходы, а его сельское хозяйство и города процветали под властью Османской империи. После покрытия местных расходов самым заметным из которых было обеспечение ежегодного паломничества в Мекку, оставшиеся средства каждый год отсылались в Стамбул, в центральную казну. В Египте не могли не возникнуть проблемы, связанные с насаждением чуждого османского режима, который пришел на смену режиму побежденных мамлюков. Но османское правление в Египте было вполне стабильным вплоть до второй половины XVI века, отмеченной целым рядом восстаний, направленных против власти губернатора. На протяжении XVII столетия внутренняя напряженность перерастала в конфликт интересов центральной и местной властей, который сопровождался целой серией столкновений между группировками, желавшими взять под свой контроль доходные посты казначея провинции и начальника обеспечения безопасности паломников, а роль назначаемого Стамбулом губернатора снизилась до функций посредника между соперничавшими группировками. Результаты предпринятых визирями клана Кёпрюлю попыток усилить центральную власть в Египте оказались недолговечными, и к началу XVIII столетия янычары (некоторые из которых были временно откомандированы в Египет из султанских полков, а другие являлись выходцами из местного населения) превратились в самую мощную силу этой провинции и стали неотъемлемой частью всех политических действий, осуществляемых в интересах налоговых откупщиков и влиятельных семейств, что открывало им путь к богатству и власти. В 1711 году вспыхнул невероятно кровопролитный мятеж, причиной которого было недовольство янычар. В этот мятеж оказались втянуты семейства Фикари и Касими, бывшие конкурентами в борьбе за контроль над прибыльной торговлей зерном Верхнего Египта. На сей раз столь любимая османской администрацией тактика «разделяй и властвуй» дала сбой и не смогла восстановить равновесие: в 1730 году дело снова дошло до открытого столкновения этих соперничавших между собой группировок, а в 1736 году по приказу османского губернатора были убиты многие лидеры группировки Фикари.
Видным борцом против власти Стамбула был Черкес Мехмед-бей, который в 20-е годы XVIII века стал лидером группировки Касими, но был изгнан из Каира лидером группировки Фикари. На корабле он пересек Средиземное море, прибыл в Триест и попытался найти убежище при дворе Габсбургов (которые ему отказали, удовлетворив требования, весьма решительно изложенные в письме султана императору). Ему снова пришлось бежать, теперь в расположенный на побережье Северной Африки Триполи. Попытки найти убежище у врагов султана оказалось достаточно для того, чтобы объявить Черкес Мехмеда изменником и направить во все страны мусульманского мира требования о его аресте и казни. Пылкость, с которой они были изложены, свидетельствует о более чем критическом отношении турок к попыткам просить о подобной помощи иностранную державу. В конечном счете, Черкес Мехмеду удалось снова проникнуть в Египет и сообщалось, что он утонул в нильском иле, когда спасался от преследования своих врагов из группировки Фикари.
До тех пор, пока провинция выполняла свои военные и финансовые обязательства, а местные волнения не выходили из-под ее контроля, центральное правительство позволяло знатным семействам Сирии самим разбираться в своих делах. Каждый год многие тысячи правоверных, совершая паломничество, пересекали территорию Сирии, и в этом регионе признаком законности власти султана было обеспечение безопасности паломников. Однако в 90-е годы XVII столетия местные чиновники не справлялись с этой задачей, и неотвратимо встал вопрос о реорганизации провинции. В 1708 году некий Насух-паша был назначен губернатором провинции Дамаск и начальником обеспечения безопасности паломников, причем выполнение второй из этих обязанностей с того времени стало объектом прямого надзора Стамбула. В характере обладавшего немалыми административными способностями Насух-паши превалировало стремление к величию, и к 1713 году члены его семьи занимали большинство подчиненных губернатору должностей в провинции Дамаск. Этого Стамбул уже не мог стерпеть. Из Алеппо против него была направлена целая армия, и его убили. Затем до конца столетия губернаторами провинции несколько раз становились представители семейства аль-Азм, извлекавшие финансовые выгоды из той политико-административной роли, которую они играли. Другими заметными фигурами являлись представители семейств Ма’н и Шихаб в горном Ливане, а также семейство Зайдани в Галилее. Шейх Захир аль-Умар был главным налоговым откупщиком из семейства Зайдани и обладал властью в прибрежной провинции Сидон. Там благодаря имевшему место в первой половине столетия росту торговли он разбогател, монополизировав рынок сбыта хлопка. В 40-е годы XVIII столетия он обеспечил таможенные поступления в казну Акры и тем самым закрепил за собой статус самого влиятельного магната в регионе.
В 1720 году султан Ахмед III приказал реставрировать Купол на Скале[45] и мечеть Аль-Акса в Иерусалиме, а также несколько десятков других мусульманских святынь этого региона, которым со времени правления султана Сулеймана I уделялось мало внимания. Во время переговоров, которые закончились в 1699 году заключением Карловицкого мирного договора, европейские государства боролись между собой за право взять под свое управление христианские святые места в Иерусалиме и Вифлееме, и если теоретически право управления этими святынями по-прежнему оставалось в руках султана, то на практике дипломатические суждения как никогда прежде ограничивали его действия. Возможно, за этой программой реконструкции лежало желание султана Ахмеда показать, что в противовес повышенному интересу иностранных держав к христианским святыням Османская империя проявляет интерес к священным памятникам мусульман. Восстановление мусульманских святынь, как и попытка правительства улучшить систему государственного управления в Сирии, были жестами, направленными на то, чтобы укрепить лояльность местных мусульман. Затем, уже при султане Махмуде I, последовала реконструкция святынь ислама в Иерусалиме. Эти восстановительные работы имели место в 1742 и 1753–1754 годах. Ко времени правления султана Махмуда I теми, кому были адресованы призывы произвести восстановительные работы, все чаше становились местные магнаты, от которых находилась в зависимости центральная власть, поскольку только они могли обеспечить нормальную работу османской администрации в таких отдаленных районах империи, как сирийские провинции.
Подобно тому, как это было в Египте и в других местах, военный истэблишмент Дамаска включал в себя множество янычар, причем как направленных из центра, так и местного происхождения. Служившие в гарнизонах провинции представители этих двух группировок плохо уживались друг с другом, и в 1740 году, когда напряженность между ними стала слишком велика, прикомандированные из центра войска были на шесть лет выведены из города Дамаска. Третьей группировкой, с которой центральной власти приходилось иметь дело, были кочевые бедуинские племена. Она пыталась держать их в узде с помощью политики принуждения к оседлому образу жизни, усиленной внедрением ограниченного числа бедуинов в местную администрацию, и в особенности посредством использования их для защиты и снабжения караванов с паломниками.
