Функ: Да.
Рагинский: И у вас в министерстве был специальный отдел, который этим занимался?
Функ: Это следует объяснить тем, что помощник статс-секретаря фон Ягвиц, который был руководителем этого главного отдела, одновременно работал в заграничной организации и для себя лично создал в министерстве центр связи для того, чтобы обрабатывать в министерстве экономические вопросы, которые проходили через иностранную организацию. Это было лишь следствием того, что фон Ягвиц одновременно работал в заграничной организации и поэтому, попав в иностранный отдел, поддерживал с ней связь.
Рагинский: Следует, значит, понимать так, что внешнеполитический отдел НСДАП имел специальные экономические функции и он взаимодействовал с вашим министерством в этом направлении?
Функ: Нет, это неверно.
Рагинский: Для чего же у вас существовал этот отдел?
Функ: Это не отдел. Помощник статс-секретаря фон Ягвиц одновременно работал в заграничной организации. Я не знаю, какой пост он занимал там, но он работал в заграничной организации прежде, чем был переведен рейхсмаршалом в министерство. Потом он сам в своем отделе создал нечто вроде центра связи с заграничной организацией, из-за границы ведь часто приезжали в Берлин хозяйственники, принадлежавшие к заграничной организации НСДАП, и эти люди сообщала статс-секретарю фон Ягвицу о своих делах, о своем опыте за границей. Больше я ничего не знаю об этом.
Рагинский: Вы хотите уверить, что это была частная инициатива фон Ягвица и вы, как министр, ничего об этом не знали?
Функ: Да. Нет, я знал об этом, это происходило с моего ведома.
Рагинский: Я читаю последний абзац, где сказано: «Пятое главное управление подчинено внешнеполитическому отделу имперского министерства экономики. Он (этот самый отдел) обеспечивает взаимодействие между министерством и заграничными организациями НСДАП». Следовательно, речь идет не о личной инициативе фон Ягвица, как вы хотели заверить Трибунал, этот отдел являлся отделом вашего министерства. Вы нашли это место?
Функ: Да. Господин фон Ягвиц руководил этим центром связи для сотрудничества с заграничной организацией, во многих случаях это было вполне естественно. Я не знаю, что в этом можно увидеть преступного или необычного.
Рагинский: Вы вчера говорили, что были уполномоченным по хозяйству также неполноценным. По вашим словам, настоящим уполномоченным был Шахт, а вы были второстепенным уполномоченным. Вы помните свою статью под названием «Хозяйственная и финансовая мобилизация»? Вы помните, что вы писали тогда? (Пауза.) Ну, не будем тратить времени, я вам напомню. Я представляю Трибуналу как доказательство под №СССР-452 статью Функа, опубликованную в центральном ежемесячнике НСДАП и «Германского рабочего фронта» за 1939 год под названием «Дер шулунгсбриф». Вы писали тогда:
«Назначенный фюрером генеральным уполномоченным по хозяйству, я считаю своей обязанностью позаботиться о том, чтобы во время военных действий обеспечить также жизненную и боевую силу народа с хозяйственной точки зрения». Вы нашли это место?
Функ: Да, нашел.
Рагинский: Далее, вы писали: «Использование хозяйства для больших политических целей фюрера требует не только твердого и единого руководства всеми хозяйственными и политическими мероприятиями, но в прежде всего тесной согласованности с соответствующими задачами-партии, правительства и вооруженных сил. Индустрия, продовольствие, сельское хозяйство, лесоводство и лесной промысел, внешняя торговля, транспорт, использование рабочей силы, установление зарплаты и цен, финансы и кредит — все это должно быть мобилизовано на то, чтобы весь хозяйственный потенциал поставить на службу обороны империи.
Для проведения этой задачи мне как генеральному уполномоченному по хозяйству подчиняются соответственно высшие представители власти империи».
Вы подтверждаете, что так именно вы писали в 1939 году? (Пауза.) Вам неясен вопрос?
Председатель: Он сказал — да.
Функ: Нет, нет, мне совершенно ясно. Я сказал, что я это подтверждаю.
Рагинский: Вы знаете об издании в июне 1941 года так называемой «зеленой папки» Геринга? Она оглашалась здесь, в суде. Это так называемые директивы по руководству экономикой, а вернее директивы по разграблению оккупированных территорий СССР. Какое участие вы лично принимали в разработке этих директив?
Функ: Я не знаю сейчас, — принимал я участие в этом или нет .
Рагинский: Вы не помните? Как же это могло быть, чтобы такие документы составлялись без вас — министра экономики, президента Рейхсбанка и генерального уполномоченного по вопросам экономики?
Функ: Во-первых, тогда я уже не был генеральным уполномоченным по вопросам экономики. Уполномоченным по вопросам военной экономики я вообще никогда не был. Все полномочия и права уполномоченного по вопросам экономики вскоре после начала войны перешли к уполномоченному по четырехлетнему плану. Это здесь было уже неоднократно подтверждено и подчеркнуто. Что касается моего личного-участия в руководстве экономикой в оккупированных областях, то оно было самым минимальным. Я даже не помню сейчас об этом, так как всем управлением экономикой в оккупированных восточных областях занимался экономический штаб «Ост» и уполномоченный по четырехлетнему плану в полном сотрудничестве с министерством Розенберга, то есть министерством по делам оккупированных восточных областей. Сам помню лишь о том, что министерство экономики поручало отдельным коммерсантам из Гамбурга и Кельна развивать в оккупированных восточных областях частное хозяйство.
Рагинский: Мы уже слышали, каким «развитием» они занимались. Вы грабеж называете развитием.
Вы помните свое выступление в Праге 17 декабря 1941 г. на заседании южно-европейского экономического общества или вам следует напомнить о нем?
Функ: Не нужно. Во время предварительного расследования я обратил внимание генерала Александрова на эту речь и сказал ему тогда, что это было неправильным газетным сообщением, которое спустя короткое время было исправлено, опровергнуто мною.
Рагинский: Подсудимый Функ, вы несколько предупреждаете события. Вы не знаете еще, о чем я вас хочу спросить. Вы послушайте, а потом будете отвечать. Вы делали заявление Суду, что ни в каких совещаниях у Гитлера, на которых обсуждались политические и экономические цели нападения на Советский Союз, вы не принимали участия и что об установках, высказываниях и планах Гитлера о территориальном разделе Советского Союза вы не знаете, но ведь вы сами в своем выступлении говорили, что «Восток является будущей колонией Германии», колониальной областью Германии. Вы говорили о том, что Восток является будущей колониальной областью Германии?
Функ: Нет. Во время предварительного расследования я уже оспаривал этот факт. Когда мне был предъявлен этот документ, то я сказал, что я говорил о старых германских колонизаторских областях, и это может, я надеюсь, подтвердить генерал Александров. Он тогда допрашивал меня.
Рагинский: Я не собираюсь вызывать генерала Александрова в качестве свидетеля. Я вас спрашиваю, вы это говорили?
Функ: Нет.
Рагинский: Вы сказали, что вам не нужно напоминать, а именно это написано в вашем выступлении, я вам дословно приведу эту цитату, «Широкие, неоткрытые еще для Европы сырьевые области в восточном европейском пространстве станут многообещающей колониальной страной Европы». А в декабре 1941 года о какой Европе и о каких старых германских областях шла тогда речь? Я вас спрашиваю?
Функ: Я уже оказал, что я не говорил о колониальных областях, я говорил о старых германских колониальных пространствах.
Рагинский: Вы говорили, что являлись президентом компании «Континенталь Ойль». Эта компания была организована для эксплуатации нефтяных богатств на оккупированных территориях, в особенности грозненской и бакинской нефти. Ответьте мне: да или нет?
Функ: Компания действовала не только в оккупированных областях, она занималась разработкой нефтяных запасов на территории всей Европы.
Рагинский: Вы не ответили на мой вопрос. Я вас спрашивал, грозненская и бакинская нефть — эти источники являлись объектом эксплуатации этой компании'? Нефтяные источники Кавказа были включены в основной капитал «Континенталь Ойль»?
Функ: Нет.
Рагинский: Вы помните, здесь, на Суде, оглашалась стенограмма совещания у Геринга от 6 августа 1942 г. с рейхскомиссарами оккупированных областей? Вы помните об этом совещании?
Функ: Да.
Рагинский: Вы принимали участие в этом совещании?
Функ: Я этого не знаю. Что вы хотите сказать, что на этом совещании говорилось о нефтяных запасах Кавказа? Я этого не знаю.
Рагинский: Я вас спрашиваю: вы принимали участие в этом совещании?
Функ: Я этого сейчас уже не знаю, может быть, и принимал.
